Училка и хулиган (СИ) - Шугар Мия

Туфли еще эти пыточные. Если не сниму их в ближайшее время — точно взвою и напугаю ухажера.

Лисовец же, по всей видимости, совсем не устал и продолжал с энтузиазмом выгуливать меня под звездным небом от одной группы гостей к другой. Он и не подозревал, что мое неокрепшее чувство симпатии грозило стремительно перейти в стойкую неприязнь.

— Мария, вы устали? Что-то вы погрустнели. Хотите, присядем? Тут недалеко есть уютные уединенные лавочки.

— С удовольствием! — мою радость в голосе он мог истолковать по-своему, но мне плевать. Главное сейчас — присесть и дать отдых измученным конечностям.

Роман бодро отбуксировал меня в одну из боковых аллей, примыкающих к центральной площади парка. Здесь и правда в уютной полутьме расположились изящные лавочки, как-будто предлагающие отдохнуть в стороне от шумного праздника.

"Очень уединенно и интимно", — подумала я и незамедлительно покраснела. Хорошо хоть темнота надежно скрывает мои пунцовые щеки.

Интересно, захочет поцеловать или нет? И что мне делать, если захочет? Разрешить, или продемонстрировать высокие моральные качества? Да что это я, в самом деле? Как школьница перед первым поцелуем трушу.

Роман не подозревал о моей внутренней борьбе и вел себя предельно корректно. Усадил на лавочку и продолжил донимать светской беседой.

Я же, пользуясь темнотой, незаметно скинула туфли и чуть не застонала от облегчения. Вот оно — простое женское счастье. Для полного блаженства еще бы лифчик расстегнуть, надавил так — сил нет. Но эту манипуляцию незаметно не проведешь, да и как застегивать потом? Разве что Лисовца попросить. Представляю его выражение лица в ответ на такую просьбу.

— Мне кажется, вам не помешает еще один бокал шампанского, — отвлек меня Роман от размышлений о скудоумии производителей женского нижнего белья. — Я помню — сладкое! Сейчас принесу.

Блеснул белозубой улыбкой и исчез быстрее, чем я успела возразить.

— Ой, ну и ладно, иди куда хочешь, — махнула рукой вслед ушедшему кавалеру.

Мне же лучше. Наконец-то расслаблю мышцы пресса, откинусь на спинку лавочки и вытяну ноги хоть на пару минут. Какое блаженство! Прикрыла глаза и позволила себе немного помечтать о совместном будущем с Романом.

Когда в мечтах мы с ним встречали новорожденного внука из роддома, в тишине аллеи отчетливо разнеслись звуки шагов. Нужно бы выпрямить спину, сесть изящно, как леди, а не квашней растекаться по лавке. И втиснуть измученные ступни в туфли.

Открываю глаза и натыкаюсь на холодный взгляд серых глаз. Напротив меня с самым суровым видом стоит Виктор Эдуардович. Мечты о красавчике Романе мгновенно смыла без следа волна паники, оставив только одно желание — оказаться сейчас как можно дальше от этого места.

Но то, что происходит дальше, пугает настолько сильно, что все предыдущие переживания кажутся незначительными.

Игнатов молча смотрит на меня и, клянусь, никогда прежде я не чувствовала себя настолько беззащитной. Его взгляд сканирует, препарирует, раскладывает на атомы.

Поза у него расслабленная, кисти рук спрятаны в карманах брюк, но я нахожусь в диком напряжении и уверенна, что вся его внешняя расслабленность обманчива.

Пока я трясусь перепуганным зайцем под его пытливым взглядом, Виктор Эдуардович заканчивает свою игру в гляделки и оглушает меня вопросом, произнесенным спокойным и немного усталым голосом:

— Ну и что за маскарад?

Вопрос Игнатова поразил меня так, что на время лишил способности внятно мыслить и выражать эти самые мысли словами.

— А? Ээээ… Оо..

— Стало намного понятнее.

Он явно насмехался надо мной. А я продолжала глупо хлопать ресницами и агукать неразумным младенцем. Ну а что я должна ему сказать?

"Извините, я тут случайно притворилась вашей будущей снохой?" Нет уж! Пусть моя подруга-недотепа сама выпутывается из этой идиотской ситуации. Хотя она будет долго спорить насчет того, кто из нас недотепа.

Я вертелась на лавочке под твердым взглядом, как хвост ящерицы без хозяйки. Видели, как ящерица хвост отбрасывает? Этот хвост еще с минуту извивается, пока не погибнут все нервные окончания и перестанут посылать беспорядочные импульсы. Я могла бы себя сравнить с ужом на сковороде, но это не так. У ужа хотя бы голова есть. И мозги, наверное. Я же, умудрившаяся попасть в такой переплет, точно безголовая. И на большее, чем на хвост ящерицы не тяну.

Вот и кручусь. Заламываю руки, ковыряю свежий маникюр, тяжко вздыхаю и ничего, ну совершенно ничего не могу выдумать правдоподобного!

Брови Игнатова поднимаются все выше с каждым моим вывертом. Он даже вынул руки из карманов и задумчиво потер подбородок. Решает, гад, что со мной делать, не иначе. Дожидаться решения мне не хотелось. Почему-то показалось, что оно мне не понравится.

Поэтому, я собрала все остатки смелости, а вернее сказать — дурости, и вскочила с лавки, крепко прижимая клатч к груди, чтобы в следующую секунду ломануться раненым бизоном от Игнатова.

— Ты куда? — судя по голосу, он был очень удивлен.

Но разбираться с этим было недосуг. Ноги бы унести, и ладно.

— Извините… Мне надо… В туалет. — брякнула первое, что пришло на ум.

— Там нет туалета.

— Мне очень надо! — обернулась, потрясла клатчем в воздухе и понеслась рысью по лужайке вглубь парка.

Домчалась до ближайших деревьев и спряталась за чем-то раскидистым и, как оказалось, колючим. Голые ноги ощутимо оцарапало, кожу защипало, ну а я зашипела, но мужественно полезла сквозь ветки, чтобы лучше разглядеть происходящее.

Виктор Эдуардович стоял на прежнем месте и все так же тер подбородок. К нему подошли двое мужчин, коих я сразу наградила кличками Громила 1 и Громила 2. Они о чем-то спросили Игнатова и он отрицательно покачал головой. Я наклонилась еще чуть вперед. Любопытство — страшный порок, знаю. И я за него тут же была наказана. Может, шампанское тому виной, а может отсутствие природной грации, но тело подвело меня, потеряв равновесие. И, предотвращая падение, это самое тело ухватилось за ветку. Идея была так себе, честно сказать. Ветка оказалась весьма неприветлива и шипаста. Лучше бы в куст упала. Хотя тут еще вопрос, что лучше — расцарапанная морда или рука.

Ох, как же больно. И щиплет сильно. Надеюсь, куст не ядовитый? С этих буржуев станется насадить в парке отравленной гадости. Не сводя глаз с совета большой тройки, трясу рукой и мысленно подвываю. И, вдруг, все трое одновременно замолкают и поворачиваются в мою сторону. Мало того, они смотрят точно на меня! Клянусь, я хорошо спряталась и они не могут меня видеть. Во-первых, расстояние я преодолела солидное, метров 100, не меньше. Во-вторых, сижу в кустах. В-третьих, темно очень. А они смотрят, причем прицельно. И у меня нет сомнений, что видят.

— Сумасшедший дом! Ну Машка, ну подруга! Получишь ты у меня, дай только выбраться отсюда. — злилась я, топая босиком по дорожкам парка, иногда срезая путь через газоны и лужайки.

Эта часть парка была почти не освещена. Света от редких фонарей едва хватало на то, чтобы не впечататься лбом в ствол дерева или не влететь в еще один колючий куст. При воспоминании о кусте, сразу зачесались ноги. Тут же под голую стопу попался острый камушек. И, конечно, наступила я на него размашисто, от души. О чем и узнали все жучки, паучки и птицы, обитающие в парке. И узнали они это, естественно, по моему крику и злым рыданиям.

Надоело все! Дурацкий парк! Не усадьба это, а лес дремучий. Иду-иду, а выхода все нет.

Внезапно, до слуха донеслось глухое ворчание. И, судя, по звуку, недовольное ворчание принадлежит зверю. Причем, не ежику. А кому-то гораздо большего размера и, скорее всего, с острыми зубами. Диких крупных хищников здесь быть не может, а это значит что? А то и значит, что охрана додумалась спустить собак.

Ворчание раздалось ближе и в темноте, слева от меня, сверкнул отблеск чьих-то желтых глаз. Мать моя женщина! Это что у них тут за собаки? Туша, размером с теленка подобралась на расстояние в несколько метров от меня несчастной. Я поступила так, как и любой разумный человек в моей ситуации — завизжала, что есть сил и бросилась наутек. Тоже изо всех сил. Так и неслась, визжа, накалывая ноги о сучки и получая ветками по лицу.