Алая сова Инсолье (СИ) - Лебедева Ива

Сам бы поржал над пафосностью речи. А вот от святой этой улыбки не ожидал. Чуть ироничной, понимающей и в то же время… хм.

— Выпейте лекарство. А потом я вас покормлю.

— У меня есть деньги, светоносная жрица. — Хрипение вышло еще более убогим, потому что я держал за горло собственный немного безумный смех, чтобы тот из глотки не вырвался. Он тут не к месту. — Вы можете забрать мой кошелек… я не могу не отблагодарить…

— Ваш кошелек вам самому пригодится, — предсказуемо отказалась блаженная дура.

Правильно, кстати, отказалась. Потому что про деньги я откровенно наврал — те ублюдки, что проткнули мне легкое, вряд ли оставили хоть грош в моих карманах. С другой стороны, я никогда не клал все яйца в одну корзину, так что кое-какие схроны у меня всегда были. Один даже неподалеку.

— Откройте рот, будьте добры.

Так сказала, что я не посмел сопротивляться. Откуда железо в ласковом голосе? А мерзкое приторное пойло неожиданно оказалось самую малость не таким отвратным. Потому что святая идиотка как-то догадалась добавить в него перца и, кажется, полыни.

Нежная горечь скользнула в горло, обволакивая рот огнем специй. На этом фоне медовая сладость почти потерялась. Хм. Хм… Интересно, если завалить эту святую прямо здесь и сейчас, вот тут… прижать к земле и впиться в губы поцелуем — грубо и насильно, кусая до крови, она будет такой же на вкус? Раньше там точно была только приторная праведность, от которой воротило. А теперь, возможно, изнасилование этой блаженной станет не только сладкой местью, но и острым удовольствием?

Сбоку сверкнуло что-то красное, и я снова встретился взглядом с настороженным кадавром. Хм, да… Для того чтобы воплотить мысли в реальность, надо в первую очередь избавиться от хищного трупа.

То есть набраться сил. Лежать, пить лекарство, есть суп из крысы и «не капризничать».

Алла

Честно говоря, сомнений в том, что я подобрала на помойке какого-то отморозка, у меня не было. Помимо новых возможностей по ощупыванию пространства нитями, у меня еще и старые никуда не делись. Попросту говоря, пока мужчина был без сознания (или просто без сил, поскольку не возражал), я его всего перебрала по тряпочкам и косточкам.

Ну что. Высокий, поджарый, слегка небритый в районе морды. А во всех остальных местах наоборот. Интересная концепция… Так о чем я? А!

Очень сильный — это чувствовалось даже при простом прикосновении. Жилистый — вот, вспомнила нужное слово. Плечи широкие, талия тонкая. Нос прямой, овал лица правильный, губы пухлые, ресницы густые и длинные, брови словно нарисованы колонковой кистью. Волосы темные, чуть вьющиеся и собраны в низкий хвост.

Короче говоря — красавчик. Наверное. В моей темноте с помощью магической мультипликации нитями он был похож на анимешку-злодея.

А еще у него по всем местам было распихано такое количество острого железа, что я, во-первых, убедилась, что анимешное злодейство не на пустом месте нарисовано, а во-вторых, забрала от греха весь металлолом и сложила под куст в отдалении. Потому что если он меня не прирежет, то я сама могу в какой-нибудь напряженный момент экспериментального лечения напороться на острое.

— Ваши вещи лежат вон там. Как только поправитесь, заберете. Откройте, пожалуйста, рот.

Пациент не стал возражать, и в моем видении появилась полная зубов челюсть с хорошо выделенными клыками. Хм, это магия шалит или у мужчины действительно такой необычный прикус?

Для верности еще разок провела нитью по кромке его верхних зубов и полюбовалась красивыми пиками. В рот же ему рукой не полезешь для проверки. Ладно, ложку не откусит, уже хорошо. Интересно, вдруг в этом мире вампиры водятся?

Наверняка крысу в котелке он разглядел. Но, может быть, не опознал. Мало ли, мясо и мясо, может, птичка какая. Голову с резцами я Хрюше отдала. Так что ел и не пытался выплюнуть.

Отлично, я в этом супе сварила всю ту траву, которую недоварила в микстуре. Вообще, интересно вышло. Наверное, от прежней хозяйки мне остались механические знания, содержавшиеся в нервных клетках, — нейронные связи не разрушились, вот это все. То есть имени своего я все еще не знаю, только предполагаю, что «Имран» из одного прозвища и «Рохау» из другого — это оно и есть. Но что из них имя, а что фамилия — кто бы угадал.

А вот про разнообразную траву и про то, как выглядит чья-то рана изнутри, — вообще без проблем. Причем трава тут местами обычная, а местами странная донельзя. Насчет ран, правда, не скажу, я волонтерствовала, конечно, но медицине не обучалась.

— Прекрасная синьорита, — позвал накормленный крысой головорез, — позвольте узнать, с кем свела меня судьба и кого мне с благодарностью упомянуть в молитве живым богам?

«Синьорита» — это я так «госпожу» машинально для себя перевела. Знание языка тоже досталось мне вместе с извилинами, все, что говорят люди, я понимала. Но не могла не слышать, что язык другой, совсем не похож на русский, зато отдаленно напоминает что-то испано-португальское.

— Не думаю, что боги будут рады моему имени, — позориться не хотелось, вдруг все же «Имран Рохау» — вовсе не имя-фамилия, а какое-нибудь особо неприличное ругательство, которого святая в силу своей святости раньше не знала, так что и мне это знание передать не смогла. — Поэтому и ваше не спрашиваю, синьор. Ложитесь поудобнее. С наложением рук у меня проблемы, но помочь вам излечиться я все же попытаюсь.

— Потеряла свои силы? — мужчина произнес это едва слышно, но мой слух всегда был лучше, чем у здоровых людей.

— Скорее нашла, — легонько улыбнулась я. Все же грех жаловаться — в этом мире, не имея дома, родных, даже имени, я нашла то, что позволяет мне пусть плохо и неумело, мультяшно и нечетко, но видеть.

— Если не секрет, синьорита… кто лишил столь прекрасный цветок зрения?

— Думаю, судьба. — Тема для разговора была не самая приятная, тем более что ожог на месте глаз все еще побаливал, здесь ведь он свежий. Я лечила его травами и нитями, он заживал, но требовалось

время. — Не беспокойтесь и вообще лучше расслабьтесь и еще поспите. Или дать вам лекарства, чтобы крепче спалось?

Мужчина только хмыкнул, но плечи его под моими пальцами и правда обмякли. До этого я осторожно трогала его рану зеленой нитью, а красной оттягивала нехороший цветной «мусор» подальше от тела пациента. И он, кажется, что-то чувствовал. А теперь нить скользила по коже снаружи, заодно обрисовывая мне все тело целиком.

— Щекотно, — доложил раненый, опуская свои роскошные ресницы. В моей мультипликации это смотрелось довольно забавно — мне так друг когда-то описывал компьютерную 3D-симуляцию.

А вообще он на меня все время смотрел. Такое ощущение, словно сидишь на солнцепеке — как тепло и давление с его стороны. Только я не могла угадать, что в этом взгляде. Просто отметила про себя: если не спит или не закрывает глаза нарочно — следит за мной. Не отрываясь. Наверное, опасается. Хотя чего? Вряд ли здесь принято спасать кому-то жизнь, чтобы тут же убить.

Хрюша, кстати, все время лезет между мной и этим человеком. Словно загораживает.

Может, мужик действительно вампир? Вот и жаждет моей кровушки, а питомец это чувствует. Все-таки не зря у раненого там, внутри, обычные светло-голубые нити магии переплелись с какими-то темно-фиолетовыми. Я без понятия, что это значит, но в Хрюше тоже такие есть, потому не особо паникую. А вот в других людях фиолетовых нитей нет, как и во мне.

В любом случае его рана очень хорошо и быстро заживает — та, которая основная. У него и других полно, погладила и там и тут. Наверняка он еще слаб потому, что мои нити собирают с тела все цветные обрывки, которые годны в дело, и латают ими прорехи. Но еще денек-другой — и поскачет резвым зайчиком… или котиком. Учитывая зубы.

А я пойду своей дорогой. Причем раньше, чем прыгучесть к этому хищнику вернется. Только в сказках волк и тигр помогают царевичу-дураку в благодарность за спасение. А у людей в реальной жизни все работает по-другому. И лучше убраться подальше прежде, чем спасенный окончательно очухается.