Оно внутри меня - Анастасия Завитушка

– Спасибо вам, Галина Геннадьевна, – с сарказмом вымолвила Ульяна, натянув искусственную улыбку. Почему все лезут в её жизнь? Ладно, мама, но классуха-то куда? Кто её просил?

– У тебя по остальным предметам хорошие оценки. Подтянешь физику, и глядишь, в конце года получишь губернаторскую премию, – улыбаясь во все зубы кудахтала Галина Геннадьевна в спину Ульяне, пока та готовилась к уроку. Премия, о которой идёт речь, выдаётся всем отличникам по окончанию школы в размере пяти тысяч, хорошистам – по две тысячи. Но больше Галину Геннадьевну интересовали собственная премия и, конечно же, престиж школы. И если хоть кого-то можно вытянуть из троек, то учителя цепляются за любую соломинку.

– Вы идите без меня, – произнесла Уля, намеренно замедляя шаг. Уроки закончились и все торопились по домам. Но только не она, ей придётся направиться в сторону адского кабинета – кабинета физики.

– Тебя подождать? – спросил Игорь.

– Не знаю, мне, наверное, придётся торчать там минут сорок, а может и час, – в последний раз Уля посещала допы (так школьники называют дополнительные занятия) в шестом классе по математике и то, потому что перед этим проболела целый месяц ангиной. Тогда дополнительные уроки длились от силы полчаса и не больше двух раз в неделю. И всё-таки Любовь Николаевна – учительница по математике – святая женщина, никогда не запрягала учеников до неврозов. В отличие от некоторых.

Ребята условились на том, что подождут Ульяну полчаса возле школы, а потом отправятся домой, если она не освободиться пораньше. Иначе они опоздают на свои автобусы. Анина маршрутка проезжала каждые два часа. Следующая, если она не успеет на эту, будет только в девять вечера. Сами понимаете зимой это уже довольно поздно. Автобус Игоря и, естественно, Ульяны ездил чуть чаще, примерно каждые сорок минут. Но в вечернее время, особенно в снегопады, транспорта могло и не быть вообще. А снег за окном валил сегодня весь день.

Ульяна, прежде чем войти в ненавистный кабинет физики, позвонила матери и предупредила, что будет дома позже из-за дополнительных занятий. Юрий Олегович что-то печатал в своём ноутбуке. На подошедшую ученицу он бросил, ничего не значащий, взгляд. Она уселась на первую парту возле выхода, подальше от этого тирана.

– Доставай тетрадь и ручку, – не отрываясь от своего дела, произнёс преподаватель. Ульяна вытащила из сумки всё необходимое, подмечая, что голос учителя стал немного добрее, чем был несколько часов назад. Немного добрее. Это позволило ей чуть-чуть расслабиться.

Через пять минут Юрий Олегович, наконец, закрыл ноутбук.

– Так. Сейчас пройдёмся по азам, так сказать. Посмотрю, что ты вообще знаешь, – и он начал задавать вопросы о темах, которые Уля изучала ещё в классе седьмом, когда физика у них только-только началась. С некоторой натяжкой, но ей всё же удалось ответить на все задаваемые учителем вопросы. Из трёх задач справилась с двумя. К третьей подобрала неправильную формулу, что и привело к неверному ответу.

Физик хмуро наблюдал за своей ученицей, пытающейся решить последнюю задачу. Когда она, наконец, поднялась с места. Её чёлка прилипла к вспотевшему лбу. Юрий Олегович проверил задания без тени одобрения. Уля разве что смогла уловить в его лице озадаченность, но и это вскоре исчезло. Последнюю задачу он безжалостно перечеркнул большим красным крестом и снова заставил её переделывать. Она подумала, что таким образом он её наказывает. В этот раз он грузно облокотился на парту и стал объяснять ошибки. Уля была благодарна за то, что он хотя бы не орал, как сегодня днём, а говорил спокойным выдержанным тоном.

– Ладно, на сегодня хватит, – произнёс Акулов. Её силы, казалось, подходили к концу. Ещё одну задачу она бы точно не осилила. – Я, кстати, забыл тебя обрадовать.

Ульяна устало бросила на физика недоверчивый вопросительный взгляд, убирая ручку и тетрадь обратно в сумку. Она так вымоталась, что, если бы сейчас учитель начал бы орать, ей было бы абсолютно равнодушно.

– Тебя и Трофимова я записал на участие в Олимпиаде по физике. Здорово, правда? – он собрал в стопку ученические тетради и погрузил в свою большую квадратную чёрную сумку, в которую легко уместился бы и ноутбук, но его он оставил на рабочем столе.

– Ага, – только и смогла выдавить из себя Ульяна. У неё не было сил с ним о чём-то спорить и доказывать, что ей это вовсе не надо и неинтересно. Это потом она будет размышлять; какая ещё Олимпиада?! Она путает формулы, а половины и вовсе не помнит, как выяснилось. Но сейчас единственное чего ей хотелось больше всего, так это покинуть школьные стены и поскорее отправиться домой. Закинув рюкзак на плечо, поплелась к выходу, даже позабыв попрощаться с преподавателем.

На улице, кажется, похолодало градусов на сто. Морозный ветер беспощадно дул в лицо – не продохнуть. Игорь и Аня, естественно, её не дождались. Наверняка они уже сидят дома перед телевизором или компьютером, пьют горячий чай и смотрят любимые сериалы.

До остановки всего метров пятьдесят, но и этого оказалось достаточно, чтобы продрогнуть до косточек. Она не могла даже вытащить мобильный и взглянуть на время, так сильно замёрзла. В общем, она стояла и ждала, пританцовывая, автобус, который невесть, когда прибудет. Казалось, проехали все возможные маршрутки, а вот автобус под номером восемьдесят появляться на горизонте никак не желал. Ей даже подумалось, что он где-то заблудился, как маленький брошенный котёнок. Хотя на самом деле это она была маленьким брошенным котёнком в такой-то мороз.

– Замёрзла?

Уля резко обернулась на голос, впервые секунды, не узнавая Акулова в строгом сером пальто, в обычной молодёжной, в каких ходят половина её знакомых ребят, вязанной шапке, в кожаных чёрных перчатках и в клетчатом шарфе, повязанном поверх пальто.

– Немного, – угрюмо отозвалась она. Челюсть дрожала сама по себе, и Уля никак не могла с ней совладать. Пританцовывать прекратила. Как выяснилось, Юрий Олегович тоже приезжал и уезжал с этой же остановки.

– Тебе на какой автобус? – спросил учитель.

– Восьмидесятый, – она вдруг подумала, что теперь ей придётся всё время ездить домой с учителем. Эта мысль ужаснула. Но она тут же отбросила её от себя. Ведь прежде они никогда не пересекались вне школы.

– Минус двадцать девять градусов, – кивая на Улин ответ, снова заговорил преподаватель, – Надо одеваться потеплее.

Если бы не жуткий мороз и непослушная челюсть, она обязательно бросила бы в ответ: «Если бы я заранее знала, какую вы готовите подставу, я бы одела два пуховика и мамину шубу, блин!» Но она лишь тактично кивнула, мол, сударь, вы, безусловно, правы. Ещё несколько минут они стояли рядом на расстоянии вытянутой руки. Он не замёрз. Под его пальто, наверное, была спрятана печка. Уле