Обреченный трон - Каролайн Пекхам

Отец вошел в комнату, расхаживая как павлин с задницей, полной новых перьев, но я смотрел только на нее.

Все гости разразились бурными разговорами и удивленными возгласами, а другие члены Совета присоединились к моему отцу, когда он начал рассказывать какую-то чушь о том, что Рокси прозрела и решила поддержать их.

Рокси не стала вступать в разговор, но протянула свою левую руку, показывая им клеймо Овна на своей коже в качестве доказательства, при этом слегка улыбаясь.

Она не смотрела в мою сторону. Казалось, ее даже не волновало, где она находится. Она просто стояла там, а мое сердце разлетелось на куски, и я замер, не зная, что делать. Мне хотелось броситься туда, вырвать ее из его лап и увести как можно дальше от него, но я просто застыл на месте. Я не понимаю, как с этим справиться. Она не брыкалась, не кричала, не пыталась убежать, она просто стояла там, словно была высечена из камня, и ничто в мире не способно ее задеть. Я буду выглядеть безумцем, если попытаюсь оттащить ее от него силой, но неужели я действительно собираюсь тупо стоять здесь и смотреть на нее?

Мой взгляд пробежался по каждому дюйму ее тела, выискивая следы жестокого обращения, но, конечно, на ней не было ни одной физической отметины, так как их слишком легко залечить. Любая травма, которую она перенесла, была внутри, где никто не сможет увидеть, но она выглядит стройнее, бледнее…

Я вырву его гребаное сердце!

На мою руку легла ладонь, и сила Макса столкнулась с моими барьерами, когда он попытался успокоить мою ярость. Я не мог оторвать от нее глаз, но я чувствую, как мои мышцы напрягаются, руки сжимаются в кулаки, и какая-то маленькая, рациональная часть меня осознает, что если я позволю себе поддаться желанию напасть на отца на глазах у всех этих людей, то это ничему не поможет. Рокси и Клара бросятся между нами, и как бы я ни хотел уничтожить Клару, я не мог поднять руку на Рокси. Я скорее выжгу свое собственное сердце в груди, чем подставлю ее под удар.

С усилием я позволил Максу успокоить себя, ровно настолько, чтобы унять напряжение. Чтобы я мог мыслить рационально, пытаясь разработать план, способ разлучить ее с отцом и держать ее подальше от него.

Советники расступились, и отец повернулся ко мне с жестокой улыбкой, озарившей его лицо. Для всех остальных он был просто отцом, поздравляющим сына с днем рождения. Но я знал, что это испытание, вызов, игра. И я должен понять, как в ней победить.

— Ах, Дариус, прости, что мы опоздали. Девочки были немного возбуждены, пока мы одевались, — промурлыкал отец, подходя к нам.

— Возбуждены? — спросил я, заставляя свой тон оставаться нейтральным, пока мой взгляд был прикован к Рокси.

Она не смотрела на меня, ее глаза были устремлены на моего отца, когда он говорил, ее взгляд был сосредоточен на его лице.

— Трудно сосредоточиться, когда папочка раздевается, — хихикнула Клара, поглаживая его руку и проводя ладонью по его груди. Стелла ядовито посмотрела на них, но ничего не сказала.

Верхняя губа Рокси слегка оттянулась, когда она сузила глаза на Клару, и на мгновение показалось, что она сердится, или озлоблена, или… я отказываюсь даже думать о слове ревность.

— Клара, будь умницей и займи свое место рядом с Ксавьером, — сказал отец, пренебрежительно отпихивая ее, и она надулась, топая вокруг стола и опускаясь рядом с моим братом. — Роксания, поздравь моего сына с днем рождения.

Мое сердце замерло, когда Рокси повернулась и посмотрела в мою сторону, ее взгляд медленно прошелся по мне, как будто она едва узнала меня. Она была так глубоко в тенях, что девушка, которую я знал, едва ли была там.

Она отпустила руку моего отца, и он слегка подтолкнул ее в мою сторону, так что она подошла настолько близко, что я мог протянуть руку и коснуться ее.

Макс выпустил мою руку и отступил назад, набросив на нас заглушающий пузырь, чтобы дать нам хоть какое-то чувство уединения, так как я чувствовал на себе взгляды всей комнаты.

— С днем рождения, Дариус, — сказала Рокси, ее голос был грубым и темным, словно она утопала в грехе.

Она ближе подошла ко мне и наклонилась, прижимаясь своими губами к моим в жестокой насмешке над всеми поцелуями, которые мы разделяли раньше. Ее губы были холодными, а взгляд пустым. Дрожь пробежала по мне, когда я почувствовал вкус тьмы на ее губах. В этом поцелуе не было ничего, ни единой частички той девушки, которую я любил, и мне казалось, что каждая часть меня разрывается на части, когда я в ужасе смотрел на нее, задаваясь вопросом, что, черт возьми, с ней случилось, раз она стала такой безвольной. Как тени могли украсть так много и что еще делал с ней мой отец за то время, что она пропадала.

Она отпрянула назад, но я поймал ее запястье, желая умолять ее вернуться ко мне, попытаться найти в ее глазах частичку той девушки, которую я знал. Но как только моя кожа коснулась ее кожи, меня пронзила боль и тьма: тени в ней вторглись в мое тело, крепко обхватывая мое сердце.

Мои глаза расширились, и я с трудом переводил дыхание, когда копья боли вонзались в меня и разрубали на части. Улыбка скривила уголки ее губ, когда она наблюдала за моими страданиями, и я был парализован силой ее власти.

— Отпусти его, милая, — пробормотал отец, протягивая к ней руку с безмятежной улыбкой на лице. — В конце концов, это его день рождения.

Рокси наклонила голову, наблюдая за моими страданиями еще одно мгновение, прежде чем внезапно вытянула из меня тени обратно. Она взяла мои пальцы в свою ладонь и осторожно отцепила их от своей руки, а я наблюдал за ней с колотящимся сердцем, разбивающимся на куски, пока искал хоть что-то знакомое в ее глазах.

— Неужели ты меня не узнаёшь? — вздохнул я, не в силах скрыть