Ведьма и её тень (СИ) - Матвеева Нина

Когда-то давно на школьном уроке по безопасности жизнедеятельности, учительница рассказала ее классу сомнительную историю о том, как смогла испугать преследовавшего ее маньяка. Вместо того, чтобы убегать, она бросилась к нему навстречу с криком: «Давно не виделись!», шокировав его и сбив с толку. О том, что произошло после, учительница умолчала, но все и так поняли в чью пользу завершилось сражение.

Труднее всего было сделать первый шаг. Полина двинулась в сторону внедорожника, стараясь держаться как можно увереннее. Звук каблуков звонким эхом разносился вокруг.

— Что вам от меня надо? — требовательно спросила она, остановившись перед машиной. Алекс бросил на нее вопросительный взгляд, и это сработало словно красная тряпка. — Какого черта вы меня преследуете?!

— Я приезжал за договорами и не ожидал, что мы пересечемся, — с раздражающим спокойствием отозвался он. — Но раз уж так совпало, то я должен предупредить, что вас ждут серьезные проблемы в сфере личных отношений.

Эта формулировка прозвучала странно и по-деловому отточено, настолько, что Полина едва не фыркнула. В другой ситуации подобные слова развеселили бы ее, но не сейчас. Этот человек будто знал, куда нужно целиться, чтобы напугать ее еще больше.

— Что это значит? Это... угроза?

— Нет, ближайшее будущее, — ответил он, глядя на нее с сожалением. — Разбитое сердце.

Полина свирепо уставилась на него, чувствуя, как страх постепенно вытесняется злостью.

— Я... предупреждаю вас в первый и последний раз — прекратите меня преследовать и запугивать предсказаниями! Удалите мой номер, иначе, клянусь, я тоже что-нибудь вам разобью.

Некоторое время Алекс удивленно смотрел на нее, а затем проговорил:

— Ваш боевой настрой меня радует, надеюсь это поможет справиться со всеми проблемами.

Кивнув ей в знак прощания, он открыл дверь автомобиля и сел за руль.

Полине удалось-таки заставить его бежать, но победительницей она себя совсем не чувствовала. Неприятный осадок, оставшийся после их разговора, преследовал ее до конца дня.

Полина проснулась от навязчивого мерного жужжания. Сначала она попыталась заткнуть уши одеялом, но звук продолжал всверливаться в ее мозг, вынуждая оторвать голову подушки и осмотреться. В темноте на прикроватной тумбочке Максима светился экран мобильного телефон. Обычно он выключал его на ночь (коллеги имели отвратительную привычку слать сообщения в любое время суток), но сегодня, похоже, забыл. Полина поднялась на ноги и, обогнув кровать, подошла к изголовью. Нетерпеливое жужжание снова разрезало тишину и умолкло.

Полина подняла телефон и тут же зажмурилась от яркой подсветки, ударившей в глаза. Когда она снова открыла их, на экране выскочило всплывающее сообщение.

«2850, 51 см»

Осознав смысл этих цифр, она застыла. В легкие как будто набились острые осколки, которые не давали нормально вдохнуть, а тело превратилось в вату. Сообщение спряталось спустя пару секунд, но Полина продолжала тупо всматриваться в экран. Без пятнадцать три. С заставки счастливо улыбались они с Максимом.

Может, это страшный сон? Вдруг ей все померещилось?

Когда телефон снова завибрировал, Полина вздрогнула.

«Пожалуйста, забери нас хотя бы с выписки. Я обещаю больше...»

Остаток сообщения прятался за многоточием, и она на автомате тапнула по окошку, чтобы прочитать его полностью, но телефон потребовал пароль.

Все еще шокированная Полина осторожно положила аппарат на тумбочку и сделала шаг назад. То, чего она так боялась, все же произошло, однако она и в страшном сне не могла представить, что Максим скрывает от нее ребенка. Она коснулась рукой своего вспотевшего лба и ощутила, что пальцы буквально ходят ходуном. Находиться в спальне вдруг стало нестерпимо тяжело. Еле слышно ступая, она выбралась в зал и села на диван.

В голове творился полный сумбур, обида жгла ее горло, а сердце трепыхалось так, будто пыталось вырваться наружу. Она не сможет жить дальше, делая вид, что ничего не произошло. Скрывать подобное просто невозможно. Максим справлялся с этой задачей, но ей такое не по силам.

Полина прошла в гардеробную и, достав из шкафа спортивную сумку, начала собираться. Документы, зарядник, бумажник, кое-что из одежды — она укладывала все, не глядя, периодически замирая и прислушиваясь. Максим не проснулся даже когда она осторожно прокралась в спальню и вытащила из тумбы ключи от бабушкиного деревенского дома. Стоя на пороге, полностью одетая и обутая, она внезапно ощутила, как ее захлестывает нерешительность.

Был ли шанс, что эти сообщения — чей-то розыгрыш или чудовищная ошибка?

Опустив сумку на пол, Полина прямо в обуви прошла обратно в спальню. Казалось, будто сердце в груди распухло до невероятных размеров, а каждый его удар гнал по венам отраву. Она склонилась над мужем и тронула его за плечо.

— Что? Храплю? — пробормотал Максим сонным голосом.

— Нет.

— Что случилось? — Он приподнялся на локтях и испуганно замер.

— Максим, у тебя ребенок родился, — прошептала Полина, чувствуя, как сбивается дыхание. Свет из коридора падал ему на лицо, и каждая вспыхивающая эмоция была словно на ладони.

Шок. Страх. Обреченность. Никакой ошибки здесь не было.

Полина отступила и выскочила из спальни. Схватив сумку и ключи от машины, она открыла дверь и вышла за порог. Кажется, Максим несколько раз окликнул ее по имени, но в этом не было совершенно никакого смысла.

Пробуждение было тяжелым и каким-то неправильным. Полине часто снились кошмары самого разного содержания — от выпадающих передних зубов до рассыпающихся под ногами ступенек — однако всякий раз ей довольно легко удавалось вырываться из дурного сна в безопасную реальность. В такие мгновения страх достигал своего пика, и некий защитный механизм выталкивал Полину с той стороны подсознания. Но сегодня все перепуталось. Из бесцветного глубокого сна ее вынесло в настоящий кошмар, развеять который было невозможно.

Она лежала под отсыревшим одеялом, глядя в бревенчатый потолок, и прислушивалась к непривычным звукам — по крыше стучал дождь, стекла в ставнях слегка позвякивали от порывов ветра. Дождь только начинался, когда она под утро приехала в свой деревенский дом, и до сих пор не думал заканчиваться.

С этим местом у Полины были связаны самые счастливые детские воспоминания. Летом она много времени проводила у бабушки, та хоть и была строгой, но рядом с ней Полина никогда не чувствовала себя лишней. В ее памяти бережно хранились вечерние прогулки, стрекотание кузнечиков, крики петухов по утрам, аромат клубники, вкрадчивые скрипы половиц и запах истопленной печи. Теперь к этому дому накрепко привяжется еще одно воспоминание, опустошающее и болезненное.

Полина дотянулась до телефона и с гулко бьющимся сердцем разблокировала его. Тридцать четыре попущенных звонка и шесть сообщений от Максима. Она пробежалась глазами по каждому и не обнаружила ничего, что могло бы дать надежду. Никаких «ты неправильно все поняла» или «это не то, о чем ты подумала», только глупые попытки выяснить, где она, и предложения спокойно поговорить. Нужно было принять новую действительность такой, какой она есть — их брак, скорее всего, уже не спасти. Шесть лет, проведенных вместе, улетели в трубу, а от одной мысли о том, что ей нужно как-то выстраивать свою жизнь заново, Полину накрыла паника.

Естественные надобности все же вынудили ее подняться и, дрожа от холода, Полина поспешила во двор. В этот дом она в последний раз приезжала года два назад, поэтому неудивительно, что кругом была пыль, паутина и целое кладбище дохлых мух. Огромный фронт работы. Настоящее спасение для того, кто не может позволить себе и мысли о чем-то, кроме окружающего пространства.

Первые сутки она прожила словно в пелене, управляя своим телом как в компьютерном симуляторе повседневной жизни. Полина убралась в доме, просушила у печки одеяла с подушками и даже сходила в местный магазин за едой. Погода наладилась, небо прояснилось, и только в ее голове все по-прежнему было затянуто свинцовой субстанцией из страха, сомнений и тревоги. Здравый смысл нашептывал, что рано или поздно ей придется выбираться из убежища и начать диалог, но Полина малодушно давала самой себе отсрочку. Еще день. И еще один.