Марьяна Мирная - Невеста ворона

— К чёрту их, они сами сбежали и сами навлекли на себя гнев королевы. Скажи лучше, почему я ничего не знаю о Юджине и о работе его матери? Зачем ты скрываешь это от меня? Если бы мы были вместе сегодня, может быть, мы смогли бы отбиться. Может быть, помог бы магический щит, который у меня не сломан. Почему ты так противишься тому, чтобы пустить меня в свою жизнь? Меня бесит, что ты скрываешь всё от меня! Бесит-бесит-бесит! Чем я таким перед тобой провинилась, что ты мне не доверяешь?!

Климт смотрел на неё широко распахнутыми глазами. Он пару раз сморгнул и в таком же повышенном тоне выкрикнул:

— Какая же ты дура!

— Я?! — воскликнула Юля.

— Ты! — заорал Климт.

Юля вытаращила на него глаза. Пару секунд они смотрели друг на друга, как будто видели впервые.

Дальше их показания расходятся. Юля говорит, что Климт поцеловал её. Климт же утверждает, что она сама на него набросилась. Так или иначе они поцеловались. И делали это достаточно продолжительное время. И не только это. На несколько часов они забыли об угрожающей опасности, обо всех на свете заговорах, злодеях, о тех мирах, которых ждут их защиты, полностью растворившись друг в друге. Комната, кровать и их тела стали единственной существующей реальностью, замкнутой самой на себе.

— Расскажи наконец, откуда ты такой взялся? — с нежностью спросила Юля, положив голову Климту на плечо. Её короткие тёмные волосы рассыпались по его светлой, полупрозрачной коже.

— Ты уже знаешь, что до семи лет я жил в Лос-Анджелесе. Мои родители… были ворами, они похищали целые дома из других миров и продавали их американцам, — говорил он, гладя Юлю по голове. — Когда мне исполнилось семь, их поймали на этом люди из СКМП. После этого я вместе с родителями жил на Планете Воров, куда мы с тобой отправляем нарушивших межпространственный закон. Когда мне было восемнадцать, мне дали второй шанс. Я работал на износ, выполнял все задания, которые мне давали. Мыл полы, управлял автоматами с едой, чистил туалеты. А потом появилась ты, и нас поставили в пару. Вот примерно вся моя жизнь.

Его руки нашли в спутанных Юлиных волосах ухо, она потянулась за прикосновением, как кошка, разве что не замурлыкала.

— Когда ты начал заниматься картами?

— Когда впервые побывал с тобой в другом мире. — Он приподнялся на локте и заглянул Юля в глаза. — Ты подумай, во всемирье столько интересного, а мы всего этого лишены, заперты в границах одного мира. Разве это справедливо? Я хотел — и сейчас хочу — узнать обо всех без исключения мирах, обо всех существующих там чудесах.

— Что будем делать дальше? — спросила Юля. Она встала с постели, набросила на плечи чей-то халат, оставшийся в офисе от предыдущих посетителей. Хотелось чаю и ещё, может быть, чего-нибудь покрепче.

Климт не совсем понял, говорит Юля о них или «что делать» в глобальном плане. Он понадеялся, что последнее.

— Отдохнём, оправимся, а потом предупредим Юджина об опасности.

Юджин проспал целый день. Лицо его почти пришло в первозданное состояние, но рана на боку пока ещё вызывала серьёзные опасения. Он лежал, бледный, в горе подушек, которые я лично отбирала для нашей спальни, и казался таким беззащитным, что мне хотелось плакать.

Переговорив по телефону с Юлей и Конрадом, я вернулась дежурить у кровати Юджина. За те пять минут, когда я отсутствовала, он умудрился очнуться. Кайла свернулась в изножье его кровати, Рихард сидел рядом на стуле. После радостных возгласов и объятий Рихард вернулся к делу:

— У тебя есть какие-нибудь соображения относительно того, о чём таком вы беседовали с Климтом, что привело к такому результату?

Кайла затихла, как делают дети, когда хотят подслушать взрослый разговор, но стараются сделать так, чтобы её не заметили.

— Поскольку я безраздельно доверяю всем присутствующим… — Он замолчал, как будто говорить ему было больно или, во всяком случае, неприятно. — Мы обсуждали карты всемирья, которые якобы собрала мама.

Тонкие брови Рихарда поползли вверх.

— Он что-то знает о картах?

— Только о том, что они существуют.

— А ты? — осторожно поинтересовалась я.

— Ничего… — Юджин попытался приподняться, но не преуспел. — Позовите Серджиуса.

Рихард подошёл к фонографу.

— Зайди к Юджину.

Из кристалла послышался взволнованный голос Серджиуса:

— Это он попросил или… Потому что он не хотел меня видеть еще вчера, и я подумал…

— Хватит думать, — резко сказал Рихард, — иди сюда. Конец связи.

Пришёл Серджиус со взглядом побитой собаки, которая несмотря ни на что, подобострастно ждёт милости от хозяина. Юджин не смотрел на него. Он нашёл своей рукой мою руку и сжал в поисках поддержи. Я готова была отдать ему что угодно, но, увы, ничем не могла помочь ему, кроме как пожать его ладонь в ответ.

— Что ты знаешь о картах королевы Луизы? — спросил Рихард.

— Некоторые вещи знаю, — уклончиво ответил Серджиус.

Лицо Рихарда оставалось бесстрастным, но я знала его достаточно, чтобы понять — он взбесился от нежелания Серджиуса сотрудничать.

— Давай без этого.

— Я давал клятву никому ничего не рассказывать. Особенно вам.

Рихард взмахнул руками.

— Ничего не понимаю.

— Королева заботилась о вашей безопасности, из-за этих знаний убили много человек, — объяснил Серджиус.

— Ты знаешь где находятся карты?

— Увы, это мне неизвестно. Думаю, королева спрятала их перед смертью, но где именно я не знаю.

Рихард поднял руку и хотел ещё что-то сказать, но заметив нервозный порыв Серджиуса (он дважды открывал рот, чтобы высказаться, но не мог себя пересилить), он предоставил слово ему.

— Прошу.

Никто не ожидал того, что произошло дальше. Серджиус, устремив взгляд в пол, рухнул на колени, хотя «рухнул» неудачное слово, он очень аккуратно присел на колени. «Нет, не надо!» — воскликнул Юджин, снова порываясь подняться. Я мягко уложила его на подушки.

— Я не надеюсь на прощение, хотя ради него я бы пожертвовал всем, что имею. Повторюсь, я не надеюсь на прощение, но буду служить вам, мой король и моя королева, до конца жизни.

Я почесала голову, не в силах смотреть на этот концерт.

Юджин кашлянул, повертелся, как будто хотел провалиться внутрь матраса. Рихард с ужасом на лице смотрел в потолок. Юджин таки решился высказаться:

— Во имя всего святого, Серджиус, тебе речь Кайла писала?

— Я бы лучше написала, — обиженно буркнула Кайла.

Серджиус покачал головой.

— Это невыносимо, я хочу обратно в тюрьму.

— Только что ты собирался, — сказал Рихард, — цитирую: «пожертвовать всем, что имеешь», неужели передумал? Если признания закончились, то я вернусь к обсуждению более насущного. Ио, есть у вас в Ордене те, кому ты доверяешь на сто процентов? — обратился он к Иоланде.