Ульяна Соболева - Восемь. Знак Бесконечности

Все тело свело судорогой, а по спине градом катился холодный пот.

То, что я видела на снимках…это полностью было описано в дневниках девочек.

Они не обманывали. ОН действительно делал с ними это. Резал их, поливал воском, бил плетью, насиловал. И снимал все это на камеру.

Когда мы получаем сильный психологический удар наше тело умирает на какие-то мгновения, даже сердцебиение замедляется, останавливается. Мне показалось, что я умерла. Мне вырвали сердце. Резко. Одним движением мышки…и я сижу с развороченной грудной клеткой и по инерции все еще смотрю на свою смерть.

У меня перед глазами образовался туман, пелена. Я не чувствовала пальцы рук и ног.

О господи! Неужели это правда? Этого не может быть. Просто не может. Это не Данте. он не способен… Неужели? А когда он проводил по твоему телу лезвием ножа, когда приставил его к твоему горлу…А ты…ты отвела от него подозрения. Ты лично повела следствие другой дорогой. Возможно, именно для этого Данте Мирини и использовал тебя в своей игре. Ведь ты восьмая. Вот он твой персональный круг ада…

Следующими открылись фото с изображением Ли, я закричала, зажала рот руками, чувствуя, что меня скручивает спазм тошноты.

Вскочила с кресла, опрокинув коробку со стола, на пол мягко выкатился итальянский стилет. Он поблескивал в лучах солнца, которые пробивались сквозь тяжелые шторы. На лезвии темные пятна…очень похожие на застывшую кровь.

На сотовый пришла смска…от Данте Марини.

Я дрожащими руками открыла сообщение

"Раз два три…

Скорей к нему иди

Три четыре пять

Он хочет поиграть

Пять шесть семь

Не смешно совсем

Восемь… восемь… восемь…

Все говорят о семи кругах Ада, но на самом деле их восемь,

восьмой никогда не заканчивается, Кошка"

Упала на колени, рыдая чувствуя, как схожу с ума, как меня трясет, и я проваливаюсь в бездну безумия. Рука сама потянулась к стилету… Я смотрела как по ковру растекается моя кровь…

"Скажи, что любишь…"

В палате монотонно тикали часы. Очень тихо, но очень навязчиво. Они отбивали ход времени, который не имел уже никакого значения. Ведь я вне времени, я вне прошлого и вне будущего. Я зависла где-то на неизвестном меридиане, загнанная в угол собственными страхами.

Я открыла глаза и посмотрела на Алекса, который сидел на стуле напротив.

— Тебя завтра выписывают, Кэт. Твоя мама приедет вечером. Я встречу ее в аэропорту.

Я кивнула и снова прикрыла веки.

— Вчера закончился суд. Обвинение вынесло приговор — смертная казнь.

Я приоткрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Если бы не ты, я бы никогда не вышел на него. Я не поймал бы этого сукиного сына, и он бы продолжил убивать. Даже не знаю, как тебе это удалось, ухватится за ниточку и распутать такой чудовищный клубок. Оно словно проходило мимо меня. Я зациклился совсем на другом и не видел самого очевидного.

— Случайно, — прошептала пересохшими губами и отвернулась к стене.

Случайно разрушила всё. Свое счастье, свою жизнь. Свое "время".

— Ты не представляешь, что творилось на суде, Кэт. Мы боялись, что его линчуют прямо там, пришлось охранять ублюдка. Хотя, я сам бы оторвал ему яйца и заставил сожрать.

— Когда приведут в исполнение?

— Через восемнадцать месяцев. Я могу похлопотать чтобы тебя пустили присутствовать.

— А Эрик? Как он?

— Его забрала бабушка, увезла в Лос-Анжелес. Будет жить у нее. Он справится. Он молодец помогал следствию. Ты даже не представляешь, что мы нашли в доме этого психа. Сукин сын держал в подвале кучу фотографий, пряди волос, видео. Он устроил себе там музей, лабораторию. С личными серверами, с коммуникациями и выходами на сотовую связь, на правительственные сайты, на банковские и учебные учреждения. Свое первое убийство он совершил много лет назад. Он признался на суде. Сукин сын с таким упоением рассказывал об этом, что у меня волосы шевелилась на затылке. Хэндли убил мать Данте. Это была его первая жертва. Оказывается, они встречались в колледже, и она его бросила, уехала учиться, потом встретила Марини и вышла замуж. С того момента у психа поехала крыша. Он обвесил ее фотографиями весь подвал и считал, что спасает ее от грехопадения. В его понимании Марини возомнил себя богом, а Хендли погряз в сатанинской библии, где все вывернуто наизнанку. Он строил свои гениальные теории по созданию мира.

Элизабет столкнул с лестницы после того как та обнаружила его маленькую педофильную тайну. Конченный извращенец дрочил на фото пятнадцатилетних девочек и имел личную видеотеку с детским порно. Сукин сын когда-то был отличным хакером. Он взламывал защиту компьютеров и даже был один раз арестован за взлом правительственного сайта, но отделался легким испугом. Ему повезло, мать его, это сохранилось в архивах, но кто мог подумать о хакере в таком возрасте, мы привыкли, что это в основном молодежь. Хендли в свое время изобрел уникальную программу по проникновению во всемирную сеть. Некий особенный вирус, который мог распространятся со скоростью звука и считывать информацию.

В то время никто не слышал ни о чем подобном. Это сейчас никого не удивишь. Его изобретение признали преступной деятельностью, чуть не заперли его за решетку, уволили из университета, а потом через время нечто подобное выпустили на рынок. И гений обиделся на весь мир, но особенно на русских блондинок. Ему удалось восстановить свое "доброе" имя и устроиться преподавателем истории в колледж.

Кстати, он встречался с девочками на съемных квартирах. Надевал маску и черный плащ на голое тело, контактные линзы, чтобы создать иллюзию сношения с самим Сатаной. Он верил, что это сам Дьявол через его тело берет этих Ангелочков.

Его идеей фикс было подставить Марини, продолжая свою месть его матери.

— Данте был на суде?

— Да. На первом слушании. Потом уехал. С него сняты все обвинения… По этому делу, естественно. Неделю назад он продал дом и уехал с Чезаре в Италию.

Конечно, там не просто будет до него добраться, но…

Я почувствовала, как по щекам потекли слезы.

— Уходи, Алекс. Уйди, пожалуйста.

Он встал с кресла и откашлялся, а я закрыла глаза. Пусть уйдет. Пусть оставит меня в покое. Все пусть оставят меня в покое.

Когда за Алексом закрылась дверь я протянула руку к столику и открыла ящик. Достала сложенный вчетверо лист бумаги. Открыла и почувствовала, как слеза скатилась по щеке, вниз по шее, за шиворот.

"Самое главное и ценное в этой жизни — доверие, Кошка.

Я любил всего одну женщину. Мою мать. И я не смог уберечь ее. Потерял. Я так же мог бы любить и тебя…но и тебя чуть не потерял. Слишком дорогая цена даже для меня".