Ясмина Сапфир - Мельранский мезальянс

Слезы полились градом, в груди заколотилось.

Эймердина присела на край пенька, осторожно обняла, погладила по спине, по голове, как родную дочь.

— Тише, Лиса, тише, девочка, — сказала так ласково, так нежно. Глаза защипало сильнее. Мама… так говорила мне она. Боже! Как же мне хотелось позвонить ей, просто услышать звонкий, мягкий голос.

Пусть даже ничего не говорит, лишь спросит: «Ало?» И на душе станет легче. Пусть только уточнит: «Дочка? Это ты?» Мама… Как же мне тебя не хватает!

Я зашлась рыданиями, а Эймердина продолжала гладить, утешать, уговаривать.

Сколько времени мы так просидели, не знаю. Я потеряла счет минутам, а к кольцу обращаться не хотелось. Сразу вспоминалось, что оно ничем нам не поможет, появлялось сильное желание долбануть бесполезное украшение о дерево, или наступить ногой, попинать от бессильной ярости.

Господи! Сколько слез я пролила за последние дни? Как же давно я не плакала! Пятьдесят лет? Семьдесят? Все держала в себе, стискивала зубы, глотала обиду, боль, тоску. И зря. Иногда полезно выплеснуть все наружу, очиститься.

Эмоции понемогу улеглись. Истерика схлынула, ушла также быстро и внезапно, как накатила.

Я всхлипнула, отстранилась и смущенно поблагодарила:

— Спасибо.

Голубые глаза Эймердины светились как-то по-особенному тепло, заботливо. Она слабо улыбнулась.

— Лиса. Ты же знаешь, у меня никогда не было своих детей. Рей мне как сын. И тебя я полюбила. Глупо, — она беспомощно махнула рукой. — Ты даже не мельранка. Я едва тебя знаю. И я сама никогда не верила в духовную близость после пары дней знакомства, после недолгого общения. Думала — для этого нужны годы… Но сейчас мне все равно. Ты… хорошая. И ты… настоящая. Я имею в виду искренняя.

Она пожала плечами, словно говорила, что в эти слова вложила все, что смогла и добавить уже нечего.

Пару минут мы молчали, не глядя друг на друга.

Вокруг повеяло спокойствием, умиротворением.

Мельранский лес немного отличался от нашего, и на первый взгляд, в лучшую сторону.

Более активное солнце легко пробивалось сквозь плотную сетку крон, заливая полянки негустым, рассеянным светом. На родине в таких чащобах было бы темно, холодно и влажно. Только не здесь.

Вредное излучение фильровалось примесями в атмосфере, которых не было на Земле. Растениям и живности с лихвой хватало тепла, света и уюта. Как и нам с Эймердиной.

Два зверька, вроде сусликов деловито шуршали в траве, пытаясь вырвать большие грибы, похожие на белые или подосиновики.

Шумели над головой вершины деревьев — наши с Эймердиной импровизированные лестницы. Пумц-пумц-пумц… запрыгал по ним кто-то. Наверное, все те же белки.

Под ногами стелился ковер из палой листвы и густой травы, немного влажный, но не настолько, чтобы промокли ноги. То тут, то там выглядывали из яркой зелени белые и голубые цветочки, похожие на колокольчики, источая слабый медовый аромат.

Деревья росли часто, но не настолько, чтобы нам приходилось протискиваться между ними. Хотя крупный зверь, вроде медведя вряд ли смог бы тут свободно бегать.

Матово-коричневая кора казалась очень ровной, молодой и лишь изредка рассекали ее длинные трещины, сочась голубоватой жидкостью, с резким, пряным ароматом.

Эймердина очнулась первой.

— Лиса. Пошли уже. Надо сообразить — куда направиться. А для этого стоит немного побродить тут, поискать приметы.

Я в ужасе уставилась на Эймердину. Приметы? Да ладно! Никогда в жизни не разбиралась в этих вещах! Следопыт из меня еще хуже, чем спецагент. На какой стороне дерева растет мох, где встает солнце, куда падают тени… Я могла сутками бродить в лесу и ничего не понять.

— Спокойно. Разберемся, — пообещала Эймердина и решительно потянула за собой.

Спустя некоторое время я обнаружила еще одно замечательное свойство мельранского леса — полное отсутствие мошкары и комарья.

Я читала, что местные кусачие насекомые появлялись только ночью. Днем на них охотились птицы и несколько видов хищных жуков, и мелким гадам было не до путников.

Клещи тут не водились совсем, что тоже очень вдохновляло. Правда, обитали ядовитые пауки. Но избежать с ними встречи труда не составляло. Стоило лишь сторониться тугой, серватой паутины, крупной сеткой опутывавшей ветки деревьев и кустарника. Не ломиться в бурелом, и следить за тем, чтобы сучья не цеплялись за одежду и не задевали за волосы.

Эймердина шустро семенила впереди. Раздобыла нам по длинной палке-посоху и демонстрировала, как нужно убирать с дороги колючие ветки.

До следопыта тете Рея было ой как далеко, но в лесу она чувствовала себя довольно уверенно.

Ориентировалась по грибам. Большие, черные с узкой остроконечной шляпкой росли только в глубине чащи, светло-желтые, пористые овалы — по периметру, зеленоватые, с выгнутыми вверх широкими, склизкими шляпками появлялись ближе к опушке. Эймердина следила — каких больше и корректировала маршрут.

Как выяснилось, на положение солнца в этой части планеты ориентироваться не стоило. Из-за особенной плотности атмосферы, здесь частенько возникали оптические иллюзии. Мы могли сутки, двое, трое считать, что солнце встает с какой-то стороны, а, на самом деле, путать его с миражом или отражением. Я не очень поняла.

О том, как должен расти мох и как по нему ориентироваться, Эймердина помнила не больше моего, поэтому старалась не заморачиваться сторонами света, просто направляясь к опушке.

По счастью, лес с трех сторон огибали воздушные трассы, и только с одной — поле, на котором прятался Черный замок. Ближе к полю росли особенные грибы — серые, с ассиметричными шляпками, похожими на веер. Всякий раз, заметив хотя бы один, Эймердина решительно шла в другую сторону.

И все же, через некоторое время мы безнадежно сбились с дороги. Эймердина водила меня кругами. Мимо раздвоенного светло-серого дерева с резными листьями, похожими на кленовые, мимо четырех широкий пней с розовыми и голубыми кольцами, мимо густой поросли кустарника с оранжевыми ягодами. Ядовитыми, если верить спутнице.

Я начала нервничать, судорожно прикидывать, как быть и что делать, когда Эймердина вдруг заметила целую полянку больших черных грибов. По лицу спутницы я поняла, что мы спасены даже раньше, чем она рванула в противоположную сторону.

Больше мы к знакомым приметам не возвращались.

— А здесь водятся опасные хищники? — спросила я спустя некоторое время.

— Про хищников тебе лучше не знать, — покачала головой Эймердина и продолжила путь. — Мы держимся густой части леса. Здесь им сложно продраться. Но лучше поторопиться. Чаща большая, а мы просто обязаны до сумерек добраться к шоссе. Так что… будем надеяться и верить.