Контракт на мужа (СИ) - Ли Марина

— Только не двигайся, — просипел он и, заведя руку за голову, стянул с себя рубашку. А потом сел позади, перебросил мою косу вперёд, накрыл ладонями обнажённые соски и невнятно пробормотал, губами лаская позвонок в основании моей шеи:

— Позволишь расплести твои волосы?

— Это тоже часть традиции?

— Нет, но мне безумно хочется… Можно?

И, не дожидаясь ответа, стянул голубою ленточку с моих волос и, глядя сверху вниз из-за спины, принялся неспешно распутывать косу, тихонечко приговаривая:

— Вот так… вот так…

Гладил плечи, массировал кожу головы, пропускал между пальцами непослушные пряди… Откровенной порочностью меня уже было сложно удивить, а вот эти почти невинные ласки вкупе с хрипловатым шёпотом, что обжигающими вздохами царапал кожу плеч, абсолютно сводили с ума. Меня лихорадило от каждого слова, и я едва дождалась, пока волосы свободно упали мне на плечи, а потом закинула руку себе за голову, притянула Эла к себе за шею, впилась открытым ртом в улыбающиеся губы.

Мы целовались, беспорядочно и жадно сдирая с себя оставшуюся одежду, изводя друг друга бесстыдными ласками. На долгую игру у обоих не было сил, я удивлена, как мы вообще успели раздеться и упасть в синие подушки. Клянусь, если бы Элар решил заняться этим на берегу, я бы не возражала…

С серого вечернего неба тускло подмигнула первая звезда, Эл провёл подрагивающей ладонью от моей шеи до бедра и сжал пальцы.

— Вель… — рывком склонился к моим губам. Поцелуй больше был похож на жгучий укус, слишком яркий и слишком короткий, я потянулась за ним, требуя ещё и вскрикнула, почувствовав уверенное, тугое проникновение внизу.

— Эл!

Он толкнулся, заполняя меня полностью, замер, глядя в моё лицо горячечным, безумным взглядом. Волна с шелестом ударила в бок лодки, отступила. Элар шевельнулся, словно вслед за ней, и начал неспешно раскачиваться, продолжая смотреть пристально, жадно, склоняясь к моим губам, чтобы распробовать на вкус глухой стон моего восторга, прикусить, проникнуть языком вглубь моего рта, лаская жадно и глубоко, в такт ударяющим в борта волнам и неспешно раскачивающим меня движениям.

Без подсказки со стороны мужа закинула ноги ему за спину, жадно встречая каждый новый выпад. Мышцы внутри меня непроизвольно сжимались, заставляя Элара издавать хриплые звуки. На смену томительной неторопливости пришла отрывочная беспорядочность. Быстрее, глубже, пока Эл не упёрся внутри меня в какую-то невидимую преграду, и сладкая пружина рванула, выпрямляясь и сметая всё на своём пути…

Сделав ещё несколько движений, муж упал на меня, мокрый, тяжело дышащий, тяжёлый.

Дрожащей рукой я провела по ещё не утратившим напряжения мышцам и благодарно куснула очень кстати подвернувшееся плечо.

Эл приподнялся на руках, намереваясь откатиться в сторону, но я скрестила ноги на его талии, не отпуская. Он хмыкнул, склонился к моему лицу, прихватил поцелуем мою верхнюю губу, лизнул. Я тихонечко всхлипнула.

— Я в самом деле люблю тебя, Вель, — поведал Эл, разомкнув поцелуй.

Вот теперь меня можно было назвать самым счастливым человеком во Вселенной.

Бронислава Криштофовна Потёмкина

Когда я увидела его в первый раз, то опешила. Разве в реальной жизни бывают такие мужчины? А ещё подумала: «Хочу себе такого же». В момент судьбоносной встречи я сидела на высоком барном стуле с очередным зубодробительным коктейлем в руке и, ретиво кося глазом, пыталась отследить телодвижения уже основательно залившей горе Сливки.

Мелочь отплясывала на танцполе и больше походила не на трепетную, обиженную козлом лань, а на вышедшую на охоту самку богомола. Решительно, в заботливом родительском контроле это дитя сегодня не нуждалось.

— Хотела бы я посмотреть на того смертника, который рискнёт подойти к ней сегодня, — пробормотала я, сковырнула себя со стула, разом став сантиметров на пятнадцать ниже и, поправив лифчик, бросилась на амбразуру, которая лениво осматривала зал, пристроившись за столиком прямо возле выхода, и ещё не ведала о том, что Аннушка уже успела разлить масло…

Неуклюже лавируя между посетителями клуба — а как тут быть уклюжей, если народу в клубе было как пенсионеров в булочной в семь утра, а я боялась отвести взгляд от своего красавчика?! — я добралась до точки назначения за считанные мгновения, упала на диванчик, взглядом пристрелив соску, которая вертела задом возле столика, выставляя напоказ все свои небогатые размерами прелести. Девица споткнулась на своих китайских лабутэнах и, нестройно перебирая копытами, побрела к бару, а я вскинула взгляд на добычу и, страстно оскалившись, поинтересовалась:

— Ты один живёшь или с мамой?

Мужик растерянно моргнул. Я, если откровенно, тоже. Не совсем соображая, с какого перепугу ляпнула про маму.

— Что, прости?

— Ну, жены или девушки у тебя нет, — уверенно заявила я. — Иначе бы ты по клубам не шлялся… Только не надо про то, что нынче у всякого бизнесмена полный комплект: и жена, и любовница, и гарем в каждом порту… Ты точно не из таких.

Он с интересом посмотрел на меня и, удобно откинувшись на спинку дивана, махнул рукой официанту.

— Думаешь?

Я наклонилась к нему и с глотком воздуха втянула в себя запах его одеколона.

— Ммм… — Он пах как дождь в тропиках. Пугающе, головокружительно и фиг поймёшь чем, но, в целом, приятно-…зуб даю.

На нашем столике материализовалась пузатая бутылка с кривоватым горлышком и круглые бокалы. Не дожидаясь позволения, я уверенно плеснула себе коньяку — эх, прощай остатки разума! — и жахнула, зажмурившись от обжигающей крепости и терпкого аромата.

— А зачем тебе моя мама? — аккуратно поинтересовался мой визави и протянул мне дольку лимона.

— Мне? — возмутилась я, закусывая. — Побойся бога! Мне она совершенно ни к чему. И даже к лучшему, что вы не вместе живёте. Сегодня вечером я собираюсь пригласить себя в твою спальню.

А дальше зачем-то взяла и рассказала ему о всех своих неудачах с мужиками. Начиная со школы и заканчивая нынешним днём. Не сказать, что их не было. Были, да всё не те. Те, в кого я была тайно и страстно влюблена, всегда отчего-то доставались моим подругам, одноклассницам, соседкам по подъезду… А мне приходилось довольствоваться другими. Неплохими, хорошими, добрыми и работящими мужиками, но ни от одного из них у меня не зашлось в сладком трепете сердце и не захотелось, послав всё к чёрту, пуститься во все тяжкие.

К концу рассказа я начала трезветь, стремительно теряя смелость, а потому с радостью приняла протянутый бокал и спросила:

— Ну, что скажешь?

— Скажу, что ты слишком много говоришь, — ответил сказочный мужик, а потом взял меня за руку и куда-то повёл.

А я пошла, безвольная и счастливая. И в той каморке, куда он меня привёл, позволила ему всё. С наслаждением — ещё каким! — отдалась у стеночки, продолжила на подоконнике и закончила, перегнувшись через спинку пыльного кресла, которое испуганно скрипело и верещало, пока красавчик меня… кхм… Очень качественно, с душой. Меня никто и никогда так не…

После третьего захода, он вдруг заговорил на иностранном языке, который я, после безуспешной попытке опознать, отнесла к балканской группе.

— Что?

Вместо ответа он развернул меня лицом к себе, обхватил ладонями лицо и снова поцеловал, да так жадно, словно собирался устроить заход на четвёртый круг.

— Ты кто, женщина? — прохрипел, оторвавшись от моего рта. — Откуда?

— Тебе адрес мой что ли сказать?

Честно говоря, я ни на шутку перепугалась. Потому что одно дело случайная связь по пьяной лавочке и совсем другое — смотреть этой связи в глаза, осознавая всю глубину своего падения.

Господи! Мы же даже не предохранялись!

— Для начала можно телефон, — ответил он.

Наизусть я помнила только два номера: Сливкин и заведующего РОНО. Думаете, когда я диктовала красавчику номер седовласого старца с пивным брюшком и скверным характером, меня мучили угрызения совести? Не смешите мои пятки! Моя совесть всё ещё была в обмороке после того разврата, в котором я только что принимала активное участие.