И вырастут крылья (СИ) - Кадуцкая Татьяна Владимировна

На экране появился молодой мужчина в чёрном костюме. Он внимательно выслушал вопрос и вежливо улыбнулся.

– Нет, не планирую. Но мы часто бываем в Ласанге у наших друзей и родственников.

– То есть вы решили остаться в Ханоруме навсегда?

Серый взгляд смягчился, когда Зарецкий посмотрел на свою спутницу.

– Моя семья любит море!..»

Артём слушал Фёдора, но смотрел на молодую женщину рядом с ним. Даша! Дашенька!.. Заметил, как она бережно касается живота.

– Даша беременна. Уже четвёртый месяц, – тихо подтвердил его догадки Филипп. – Мне Ира говорила.

Воронцов знал, что друг до сих пор встречается с Беганской и, кажется, там всё серьёзно. Он с деланным равнодушием пожал плечами.

– Ничего странного!.. Они женаты.

– И, похоже, счастливы! – добавил Вопилов.

В воздухе тяжёлой тучей повисло окончание фразы: «в отличие от тебя!»

Артём смотрел на молодую пару на экране и замирал всякий раз, когда видел, с какой нежностью Даша смотрит на Зарецкого. Когда-то так она смотрела на него.

Тихим треньканьем отозвался гилайон. Пришла эсэмэска от Виктории: «Надень серый костюм. Серый цвет хорошо оттенит моё платье». Мужчина поджал губы и выключил… телевизор и гилайон. Филипп лишь искоса глянул на него.

Через полчаса Воронцов поднялся.

– Ты куда? – вскинулся приятель.

– На этот чёртов раут, – нахмурился Артём.

Всю дорогу от дворца да дома Сладковских мужчина был задумчивый и даже не всегда слышал, что ему говорила принцесса. Виктория заметила это и надулась:

– Что с тобой?

– Устал.

– Возьми отпуск! – взмахнула руками девушка. – В чём проблема?

Маг не смог скрыть изумление.

– Какой отпуск, Тори?! Ты же сама знаешь, что сейчас творится в мире?

– Ну и что! – принцесса капризно топнула ногой.

Артём выразительно глянул на неё. Виктория закатила глаза, а потом состроила просящую мордочку.

– Потерпи, пожалуйста!.. Ради меня!

И резво пошла вперёд, не сомневаясь, что Воронцов следует за ней. Артём, сунув руки в карманы, задумчиво разглядывал девушку, как будто впервые увидел её.

«Ради меня!» потерпи скучное сборище, хотя двое суток не спал.

«Ради меня!» откажись от дружбы с Филом, потому что у того неприглядная фамилия.

«Ради меня!» – последнее время вся его жизнь проходила под этим девизом!..

Разве в браке – даже по расчёту! – так бывает, что бы один только брал, а второй – отдавал, жертвовал? Должна быть взаимная выгода, в конце концов!.. Воронцов был уверен, что у Даши с Зарецким по-другому. Он часто вспоминал забавную, неунывающую девушку, но никогда не жалел о своём решении. До сегодняшнего дня. Сегодня он позавидовал Зарецкому. Когда смотрел на них, видел настоящую пару. Даже если бы не знал, что они женаты, понял бы. По взглядам, по жестам, по едва заметным касаниям. Как там Даша говорила? «Любящие должны дышать друг другом?..» Так вот Зарецкие дышали в унисон.

А ведь у него с Викторией такого единства и понимания никогда не будет! На любовь и ласку Артём не рассчитывал изначально, надеясь получать их от Даши, но должное уважение своей жене оказывал бы. Воронцов мечтал о высоком положении, о том, что его дети и внуки станут частью королевской семьи и займут трон. А за прошедшие три года ни на шаг не продвинулся к цели. Даже о помолвке не сообщили! Виктория до сих пор отделывалась расплывчатыми обещаниями и отговорками: то учёбу нужно закончить, то папа не в настроении. Словно королевская семья ждала: вдруг появится кто-то перспективнее? А он нужен только для того, чтобы сопровождать принцессу на бесконечные вечеринки, и для безопасного секса.

Возможно, Воронцов просто сильно устал. И на фоне собственной ущербной жизни сегодня особенно ярко прозвучала новость об успехах Зарецкого, о его и Дашином счастье, об их будущем ребёнке… Мужчина замедлил шаг. Принцесса, увлечённая собой, даже не заметила этого. Шла, откровенно наслаждаясь восторженными взглядами собравшихся. Она знала, что красива, богата, популярна и каждый мужчина в зале её желает! Щёлкни пальцами – и любой преданным псом ляжет у её ног!.. Артём усмехнулся, только сейчас осознав в чём разница, почему сегодня он так позавидовал Зарецкому. С Дашей он не чувствовал себя «любым»! Он был единственным! Девушка любила его со всеми тараканами и заморочками, с друзьями с дурацкими фамилиями, с громкими сборами по утрам и беспричинным ворчанием. С Дашей он был любимым мужчиной, с Викторией – всего лишь «оттенял платье»!

Три года назад Воронцов выбрал трон и принцессу. И ошибся. Сегодня, СЕЙЧАС он, наконец, признал это.

Виктория заметила, что осталась одна, и заозиралась. Но увидела только мужскую спину.

– Артемий!? Ты куда?.. – она бросилась за ним. – Вернись немедленно! Что ты себе позволяешь?

Воронцов криво усмехнулся:

– Извини! Но я двое суток не спал, зачищая блуждающие порталы с Камингаваном. Я устал… А ты веселись! Уверен, мне быстро найдётся замена, – он кивнул на спешащего к ним мага и склонил голову в вежливом поклоне. – Честь имею… ваше высочество!

Через неделю Артемий Воронцов отправился в далёкий Камингаван восстанавливать Ласангскую колонию после недавних разрушений.

– Та-ак! … Я передумала!.. Федя, пойдём домой!

– Лежать!

Зарецкий уверенно вернул меня в горизонтальное положение и продолжал держать за руку… Или сам за меня держался, судя по белому лицу и совершенно дикому взгляду.

Почувствовав приближающуюся схватку, я поморщилась. Тьма, больно-то как!

– Ладушка, помоги-и-и!

– Дыши, Даша!.. Раз-два!.. Дыши! Раз-два!.. Можешь ругать меня! Говорят, это помогает!..

Какое ругать? У меня схватки были уже такие, что только стонать и получалось.

– …Я с тобой, Даша!.. Дыши! Раз-два!..

Ох, как бы заткнуть любимого мужа!

– Ой!.. – я притянула Зарецкого к себе и зашептала: – Федь, я, кажется, в туалет хочу…

– Ты родить хочешь, дурочка, – мужчина сглотнул. – Это потуги.

В наш диалог вмешался акушер, до этого спокойно наблюдающий за процессом.

– Рано!.. Продыши потугу.

И мы дышали, пока не пришла очередная схватка, и лекарь велел:

– Вот сейчас тужься!

Я сжала кулаки. Тужилась и орала так, что стёкла звенели.

Федя, наблюдая за процессом, взбледнул ещё больше. Точно объедет сейчас!

– Дашунечка!.. Миленькая!.. Постарайся!

Меня разобрало зло!

– Заткнись, Зарецкий!

– Затыкаюсь! – послушно кивнул он, глядя… ну, прямо туда, где работал акушер.

Очередная потуга! Твою ж мать! … Мне казалось, я сейчас разойдусь по швам!

– Больно-о-о!!!

– Хорошо!.. Очень хорошо! – бормотал лекарь.

– Какое, нахр. н, хорошо?! – вызверилась я на мужчину.

– Не ругайся при ребёнке! – хрипло попросил Федя.

– А ты вообще заткнись!.. Если бы не ты… А-а-а-а!!!

– Вижу головку!.. Пошла!

– Не надо-а-а-а!!!

«И чего так орала?!» – думала я спустя полчаса. Прижимала к груди своего малыша, трогала крохотные пальчики и млела от нежности.

– Солнышко моё! – ворковала я, глядя на маленькие губочки.

Сынок. Сыночек. Ещё в смазке, сморщенный, с отёкшими глазками, со склеенными светлыми волосиками, он лежал на мне, слушая моё сердце.

Федя затаил дыхание, разглядывая нашего ребёнка. У мужа едва заметно, но тряслись руки, когда он осторожно коснулся малыша.

– Дашка, это мы с тобой… Это сын… Мой…

– Поздравляю, папа!

– Ага…

Я вздрогнула от грохота упавшего тела и недоверчиво посмотрела на своего акушера. Тот равнодушно глянул куда-то вниз.

– Красиво лежит! Хоть снимай!

И я встрепенулась. Это мой шанс!

– Сделайте магоснимок, пожалуйста! Будьте другом! – взмолилась я.

Лекарь сокрушённо вздохнул, но кивнул медсестре. Та, посмеиваясь, щёлкнула камерой и подошла ко мне.

Я посмотрела на магоснимок, прижала малыша к себе и захохотала: