Магазинчик на улице Грез - Алина Лис

Да и отряда, спешно высланного для задержания диббучки и воскресшего некроманта на горизонте что-то не наблюдается, хотя после стремительного ухода инквизитора прошло больше уже больше двух часов.

— Почему он не арестовал меня? — спрашиваю я у Тайберга, вопреки данному себе обещанию не вспоминать о Рое.

Некромант вздыхает.

— Я бы хотел сказать, что он просто побоялся связываться со мной. Но не думаю, что этот твердолобый чурбан умеет бояться.

Да уж. Тайберга Рой точно не боится.

— Думаю, он решил отпустить тебя, — неохотно признает учитель. — Цени это, дитя. Для инквизитора — отпустить диббука это… как для дракона подарить всю свою сокровищницу.

Должно быть я неблагодарная тварь, но мне хочется не радоваться, а реветь в подушку от обиды. А еще больше вспоминать свое поспешное признание и ругать себя за то, что не убедила, не смогла доказать, что я не такая, как другие диббуки.

А какие они — другие диббуки? Я из всех товарищей по несчастью знаю только Аншлера, и какой бы свиньей ни был миллиардер, его никак не назвать кровожадной тварью, заслуживающей смерти “по определенной технологии”.

Значит, не все так очевидно?! Почему же инквизиция веками не желала замечать и признавать, что диббуки тоже люди?

Тайберг отвешивает мне довольно болезненный щелбан.

— Ай! — я подпрыгиваю, потираю лоб и с возмущением смотрю на учителя. — За что?!

— Чтобы не витала в облаках. Забудь про инквизитора. У тебя сейчас совсем другие проблемы, ученица.

И он прав. Мои главные проблемы лежат в иной плоскости.

Вещи собраны, волосы обрезаны, последние инструкции розданы. На голове скучный пегий парик — вкупе с мешковатой монашеской робой он добавляет мне добрых пять лет. Катрин склонилась надо мной и высунув язык от усердия подрисовывает морщинки и синяки под глазами, добавляя еще десять непрожитых лет.

Право слово, я бы сама себя не узнала.

Тайберг потирает руки.

— Ужасно выглядишь, ребенок, прямо то что надо! До заката еще часа два, если не задержишься, успеешь на вечерний рейс.

— Я бы на месте Аншлера все равно проследила за любой женщиной, которая выйдет из этого дома, — вздыхаю. — Жаль, что магазин уже закрыт, не получится сделать вид, что я одна из покупательниц.

Тайберг ухмыляется.

— Знаешь в чем проблема большинства людей? Они идиоты. Вот этим мы и воспользуемся, — он поворачивается к Катрин. — Дорогая, не хочешь прогуляться… скажем, до вокзала?

Словно споря с его словами тучи, обложившие небо во второй половине дня, отзываются рокотом. На Арс надвигается гроза.

Глава 39. Соперники

Сказать “я подумаю” иной раз проще, чем сделать.

Мыслей не было. Рой слепо шел по улице, пошатываясь как пьяный. В голове пульсировала боль, образы Сесилии и Даяны вспыхивали сознаний, накладывались, перетекали друг в друга…

Даяна — диббук. Такая же, как виксенский душитель.

Нет, не такая…

Он перебирал в памяти воспоминания этих месяцев — как много их, оказывается, накопилось. Вот Даяна смеется, вот прыгает по лаборатории с восторженными возгласами. Вот она — растерянная и униженная — убегает из лавки, и Рой гонится за ней, чтобы утешить. Смех и слезы, улыбки и негодование: десятки и сотни эмоций на одухотворенном, ярком лице — Рой не уставал любоваться на него снова и снова. Даяна была живой, и рядом с ней Рой тоже чувствовал себя живым… впервые после Виксена.

Разве возможно подобное для диббука?

Тварям из другого мира доступен ограниченный набор примитивных эмоций. Злость. Жажда. Страх. Остальное они имитируют. Порой успешно, порой не очень. Но даже если вспомнить Сесилию — опасную хитрую Сесилию, скрывавшую в себе диббука высшего уровня — она всегда была одинаковой. С маской испуганной птички на хорошеньком личике.

И все эти непонятные словечки, сложные идеи, изобретения… Наставники ни разу не упоминали, чтобы диббуки сложно изъяснялись. Иные из них и слова выговаривали с трудом…

Зато все великолепно владели магией. Еще одно несовпадение.

Могла ли Даяна притворяться? Рой вызвал в памяти их уроки самоконтроля и помотал головой. Невозможно! Есть ошибки, которые совершают только новички.

Он замедлил шаг успокаиваясь. Дышать стало легче.

Итак, сложные эмоции, слова, действия. Полное незнание даже основ магии характерное для человека, который внезапно открыл в себе дар.

Но главное: какой диббук стал бы привлекать к себе столько внимания?!

Рой остановился, пораженный этой простой мыслью.

Диббуки лишены человеческих представлений о достоинстве и нравственности. Невозможно представить, чтобы диббук сбежал из борделя, посчитав для себя оскорбительной работу “ночной феи”.

И вдвойне невозможно представить, чтобы тварь из другого мира оставила случайную жертву связанной, всего лишь с шишкой на затылке. Те несчастные, кому случалось вырваться живыми из лап диббука, оканчивали свои дни в домах для умалишенных, скуля и вздрагивая от каждого шороха.

Получается… Даяна не диббук?

Он даже пошатнулся от облегчения.

Не диббук. Это главное. С остальным Рой разберется позже. Расспросит про ее родной мир, она что-то пыталась рассказать, но тогда он был слишком занят другим.

Неважно. У них будет время. Потом.

В небесах сердито заворчало. Рой поднял взгляд к низко нависшим тучам и сощурился.

Прямо над головой возвышалась часовая башня. И у ее вершины маячило нечто.

Незаметное для простых обывателей, укутанное в отводящие взгляд чары, которые ощущались инквизитором как закрывающий пол-неба кокон. Рой нехорошо усмехнулся, вспоминая рассказ Даяны.

И, повинуясь внезапному порыву, шагнул к башне.

***

Беспрепятственно подняться не получилось — кованая калитка, перекрывшая лестницу, была заперта. Инквизитор осмотрел ржавые петли и хмыкнул — он мог бы вынести дверь несильным пинком.

Но зачем преступать закон?

Вытащенный за шкирку сторож лепетал и божился, что башня закрыта “по особому распоряжению муниципалитета”.

— Не серчайте, милорд! Ежели я вас пущу сейчас, меня ж того…

— Открывай, — холодно повторил Рой, глядя ему прямо в глаза. — Я — инквизитор этого города, мне не требуется распоряжение муниципалитета. В отличие от других посторонних, которых ты сюда пускаешь.

Сторож побелел и зазвенел ключами.

Вторым препятствием стали два дюжих молодчика, сидевшие на лестнице уже у самого выхода на смотровую площадку. При виде инквизитора они синхронно вскочили и потянулись к амулетам.

— Туда нельзя, господин.

— Да ну? — Рой оскалился, почти радуясь возможности выплеснуть затаенную ярость.