Дюжина лазеек - Анна Орлова

Вернулся он почти сразу, с двумя теплыми пледами и горячим чайником.

Я обняла чашку, грея озябшие пальцы, и блаженно прикрыла глаза. Запах моря, крики чаек, наброшенный на плечи мягкий плед и крепкий чай. И мужчина, который смотрит так, что у меня - давно не девчонки! - кружится голова...

- Ань, - позвал он, когда я допила чай. - Посмотри на меня.

Столик в кафе был для него тесноват, пришлось вытянуть ноги в проходе. Где-то вдали наяривал оркестр, негромко переговаривались официанты. Но здесь, на террасе, было уютно и безлюдно.

- Смотрю, - согласилась я и отставила чашку.

При всем своем потрясающем терпении, Артем был невероятно упрям.

Если решил прояснить что-то раз и навсегда, то не отвертишься.

Как там советовала Вера? Сказать «да» или «нет»?

Артем сглотнул.

- Помнишь, на рыбалке я сказал, что иногда стоит рискнуть? - Он выдохнул и поймал мой взгляд. - Ань, я тебя люблю. И хочу быть с тобой. По-настоящему.

Я молчала.

- А если я отвечу «нет»? - спросила наконец.

Он поморщился.

- Брось, Ань. Буду жить дальше. Я понял, что люблю тебя... лет в семнадцать, кажется. И эти четырнадцать лет я ведь как-то прожил, верно? - Он хмыкнул. - Мне это даже, пожалуй, на пользу пошло. Я же учился и работал как проклятый. Не отвлекался особо ни на что.

В голове было темно и пусто, когда я спросила:

- Тогда почему ты ждал так долго?

Артем передернул плечами.

- Тогда, много лет назад, я понял, что ты меня не любишь. И предпочел остаться с тобой. хоть как-то. Надеялся, что со временем ты поймешь, оценишь... - он выдохнул и прижался затылком к столбику, подпирающему крышу террасы. - Но ничего не менялось. У тебя были мужчины, а я... оставался другом.

Куда я смотрела все эти годы? Как могла не замечать, что Артем меня любит? Или просто не хотела признаваться себе в этом?

А он помогал по первому зову и просто оставался рядом.

- Тем, я... - начала я смятенно.

Он не дал мне договорить. Подался вперед, взял мои ладони в свои.

- Я больше так не могу, Ань. Надежда - это как грязь в ране. Вовремя не вычистишь - потом придется резать. Считай, я сейчас это и делаю.

У меня вырвался невольный смешок. хирург. Артем верен себе.

- Вычистишь, - повторила я задумчиво. - И рана заживет без следа?

Видеть напряжение - и горечь - в его взгляде было почти физически больно.

- Останется шрам. Но иначе... Сдохнуть от гангрены - так себе перспектива.

- М-да, гангреной меня ещё не называли, - пробормотала я, чувствуя, как от бережного прикосновения его рук голова идет кругом. - Ладно бы головной болью или там печеночной коликой.

- Язва! - прокомментировал Артем и осторожно привлек меня к себе.

- Да у тебя обширный... - Я запнулась, подыскивая слово.

- Анамнез, - подсказал он.

- Точно! - прищелкнула пальцами я. - Отлично, с диагнозом ясно. Может, и лекарство сразу определишь? Что принимать?

Артем сказал серьезно:

- Тебя. Больше ничего не помогает, я проверял.

И обхватил ладонями мое лицо.

- Неплохо, - мурлыкнула я, обнимая его за шею. - А длительность курса лечения?

- Боюсь, - сказал он тоном очень солидного врача, - что болезнь перешла в хроническую стадию. Нужна поддерживающая терапия. Пожизненно.

Я засмеялась - и такую, смеющуюся, он наконец меня поцеловал.

Первый рабочий день после импровизированного отпуска выдался бурным.

В кабинет влетел орк, бешено вращая глазами, и завопил:

- Смыть позор!

Я чуть пригнулась от звуковой волны, а Летиция материализовалась перед ним, скрестила руки на груди и неодобрительно покачала головой.

- Юноша, где ваши манеры?

Орк вытаращил глаза и пригладил уже заметную плешь. Не почтенный старец, разумеется, но юнцом он был много лет назад.

- Боги да обрушат кару на голову нечестивых! - вновь завел свою волынку орк, правда, чуть потише. - Женщина, ты мне поможешь?

Спорить с «женщиной» я не стала - не мужчина же. И ласково пообещала:

- Воздам и покараю. За соответствующее вознаграждение, разумеется.

- Заплачу, сколько надо, - кивнул он.

А что делать, если небеса остались глухи? После Рагнарека боги почти перестали вмешиваться в дела смертных. Некоторые даже считают, что они впали в спячку.

- Слушаю вас, - вздохнула я. - Что у вас стряслось?

Он молча выложил передо мной постановление о привлечении в качестве обвиняемого по делу о разбое.

- Они пришли на рассвете, - заговорил орк торжественно. - Ни ордера, ни понятых...

Я только хмыкнула. Судим господин Дабруриг был неоднократно, а такие господа уголовный процесс знают получше меня.

Однако ему это не помогло.

Его взяли под белы (точнее, зелены) рученьки, стукнули пару раз лицом о стенку, да и затолкали в полицейскую машину. Задержание прошло без сучка и задоринки (а также без глупостей вроде протокола задержания),так что приободрившиеся полицейские не стали терять времени даром. Решили они, что дважды ездить в далекое село им лень, времени вагон... В общем, заодно провели и обыск, изъяв из дома Дабрурига его мобильный, небольшую сумму денег, а также мамины золотые колечки и сережки.

Полицейские наши питают неизъяснимое отвращение к формальностям, так что и здесь обошлись без санкции и понятых. К чести службы охраны правопорядка, ценности не пропали где-то по дороге, а были переданы следователю.

Дабруриг, не будь дурак, немедленно настрочил жалобу, что обыск был произведен без соблюдения требований уголовно­процессуального кодекса.

Но бравая полиция не растерялась!

Ответ за подписью начальника следствия лежал передо мной. Дескать, ни-ни, как можно, никто никакого обыска не проводил, а изъятые ценности находились... на самом задержанном.

- Я! - Орк ткнул себя в грудь мясистым, поросшим густой шерстью пальцем. - В колечках и сережках?!

Для правоверного орка это и впрямь было оскорбление, смываемое только кровью!

- Успокойтесь, - посоветовала я хладнокровно. - Давайте я напишу вам жалобу в прокуратуру. Вы же принесите мне справку от врача, что уши у вас не проколоты. Заключение ювелира о размере колец, которые налезли бы на ваши пальцы, тоже было бы кстати.

- А без этого никак? - Орк почесал в затылке. - Может, я судье лично покажусь?

- Увы, - развела руками я. - Без бумажки ты - букашка, знаете такое?