Семь ступеней в полной темноте (СИ) - Фром Пвел

— Ну, как оно? — спросил Арон с порога.

— Шутишь?! — Кеннет огляделся — Я просто счастлив!

— Для себя строил. Но ты оказался прав, она давно пустует. — Признался Арон.

— Не переживай. Я уже взял на себя эти заботы.

— Это уж точно. Дела пошли заметно веселее.

— Я ж тебе говорил, хороший кузнец лишним не будет. — констатировал Кеннет.

— Знаю сам такой был. Как твои раны?

— Хорошо. Знаешь, переплыв море, я сильно переоценил свои силы. Найди ты меня позже, и все бы пошло прахом… Эльфийка здорово помогла. Хотел было поблагодарить ее но, она, как оказалось сильно не любит нашего брата.

— Такие как ты истребили ее племя. — резонно заметил Арон.

— Я слышал об этом. Но я в долгу не останусь. Ее стараниями боль была не такой сильной. А твоя чудесная мать… я не знаю как это выразить. Она словно схватила мою душу за шиворот и вернула к этому телу силой.

— Ей не привыкать делать что-то с силой. Обычно она помогает найти душам выход. Ну, по крайней мере так было. — уточнил Арон.

Он перевел взгляд на Уну, но та лишь сдержанно повела плечами.

— Знаю — Улыбнулся парень — Я все про нее знаю.

Кеннет, постучав яйцом о наковальню принялся снимать скорлупу. А Уна отвела глаза заранее зная о чем он сейчас скажет.

— Ведь если мужчина и женщина спят в одной постели, между ними не должно быть секретов?

— Вероятно… — смутился Арон его прямоте.

— Ты ведь пришел сюда, чтобы поговорить об этом?

Арон кивнул.

— Это для тебя проблема?

В лице Уны снова ни дрогнул ни один нерв. Разве что щек коснулась еле заметная краснота.

— Если вас двоих ничего не смущает, почему нет? — рассудил Арон здраво.

— Но, дело не только в этом, да?

Оценив парня взглядом, Арон придержал заготовленную фразу. В глазах Кеннета светилась холодная уверенность. Арон понял, что оба они ждали его вопросов, и заготовили ворох ответов.

— Пойми меня правильно, — Арон стал серьезнее — Я знаю кто есть она. Осталось узнать кто есть ты.

— Вот как… — Кеннет дочистил яйцо и запихнул в рот. Прожевал неспеша и запил из кувшина.

Мать Арона оттолкнулась от верстака и подойдя к юноше, обняла его за плечи. Они переглянулись.

— Он поверит — сказала она тихо.

— Ну, попробуй — пожал плечами парень — с меня не убудет.

Уна одарила сына долгим задумчивым взглядом и, сообщила:

— Это Олаф.

— Олаф?

— Да, Арон. Тот самый Олаф, от которого я тебя родила.

— Да, признался Арон, у меня тоже возникали подобные ассоциации. Есть в этом парне что-то, что было и у отца. И я отлично понимаю, почему тебя тянет к нему… Может тебе просто очень хочется так думать?

— Я не сошла с ума, и не устала. В моем сердце любовь жила лишь однажды, и это чувство я ни с чем не спутаю. Это Олаф. Я поняла это сразу, как только взяла его за руку. — ответила она спокойно.

— Это не совсем так — вмешался Кеннет — Я был Олафом.

— И ты туда же? Хочешь быть Олафом — будь им. Если Уна хочет, чтобы ты был Олафом, если эй так легче, то и я и все мы будем тоже называть Кеннета Олафом. Только не надо мне морочить голову.

Арон с трудом подавил растущее внутри раздражение. В душе его просквозило холодом.

— Арон — улыбнулась Уна. — Я ведь далеко не дура. Ты оскорбляешь меня недоверием. Если бы я почувствовала фальшь, сама открутила бы голову. И, если я говорю, что перед тобой Олаф, значит у меня есть на то веские доказательства.

Арон взвесил каждое ее слово. Ничего не попишешь, по крайней мере, он ее выслушает. Звучит как бред, но сердце все равно сжалось предательски.

Уна похлопала Кеннета по плечу, намекая что теперь его слово. Тот запил еду, вытер рот и неспеша прожевался.

— Твоя мать не совсем права — начал он — Имя мне Кеннет, и родился я тоже Кеннетом в совершенно другой реальности. Хотя с ранних лет в своих не детских снах я был Олаф. Ну или Бойдом для крайности. Помнится так меня называли за седые волосы. Долгое время сны были красиво сказкой на фоне жестокой реальности, пока в возрасте пяти лет я не попал в кузницу. Вот там то и оказалось, что Грезы, хоть и были грезами, но знания давали совершенно реальными.

Арон потер шею руками, и провел по коротким колючим волосам.

— Предположим. А кто были те люди что искали тебя?

— А, те бедолаги которых ты раскидал в таверне? Это мои родные братья. Я просил тебя не убивать их только поэтому. Отец мой был жесток, но, когда я рос, братья были добры ко мне. Но, так сложились обстоятельства, что они и были командой корабля, что приплыл сюда чтобы продать меня и еще несколько бедолаг в качестве рабов.

— Ты был рабом?

— Это наказание — признался Кеннет. — Наш вождь так решил. В свое время я довольно-таки сильно чудил. Хотел убеждать, но меня быстро нашли. Сам же все видел, как это делается. Я птица свободная, любознательная, а у них так не принято. Все должны подчиняться ярлу. По крайней мере до того, как осмелятся бросить ему вызов.

С пониманием ко мне относился только шаман племени. Он курил много разной травы, питался одной медовухой и частенько общался с духами. Шаман часто говаривал, что боги решили меня одарить, но немного перестарались, вложив столько знаний в такую маленькую и дурную голову. Шаман мудрый, сказал мне затаится чтобы лет до семи дожить. А то люди стали шарахаться. У нас странных шибко не любят. Могут по-тихому придушить. Или в море бросить. Если ты не шаман, конечно. Но у нас уже был один.

Были у меня и родители. Но… Семью не выбирают. Мать моя была рабыней и наложницей. А братья имели родство только по отцу. Матери были разные. Как вы, наверное, поняли, отец мой и был Ярлом. Но он этим не гордился. Среди старших братьев я был бельмом на глазу.

Но мать у меня была добрая, хоть и зачали меня силой, все же я был ей сыном. Отец купил ее где-то в этих местах, к слову, и всегда держал на привязи. Она кормила меня остатками с его стола и иногда, когда ярла подолгу не было, позволяла спать с собой в обнимку…

Кеннет на секунду показался грустным.

— Почему была — отозвалась Уна?

— Умерла. Отец убил в пьяном бреду. Такое у северян в порядке вещей. Она была не единственно женой и не самой любимой. А нрав имела стойкий. Я убежал… Позже, конечно, попытался отомстить ему, и даже успел выбить глаз, но чудом унес ноги. Возвращаться теперь было некуда.

— Как я погляжу — заметил Арон — тебя не сильно жалели.

— А я о чем. Сказал же, что вырос другим человеком.

Благо, что на то время стояла весна, хоть и северная. И убежав от сородичей я смог худо-бедно выжить. Но за весной и летом неизменно следуют дожди и зимы. Хоть я и обладал огромными знаниями, но все же был ребенком. И не успел подготовиться. К тому же, меня все еще искали, а это не позволяло осесть на одном месте. Приняв единственно верное решение, я решил убраться подальше. Забрался тайком в большой ярик на пристани и там спрятался.

Уна рассказала мне о твоем чудесном воскрешении и нескольких месяцах небытия до этого. Примерно в то время мне было уже десять. И я, как и ты был присмерти. Сказалось долгое пребывание на морозе, под лавкой ярика. Нашли меня не сразу, еще пара часов и было бы поздно.

Вот тогда-то мы с тобой и встретились, Арон. Помнишь, я говорил тебе, что ничто в этом мире не пропадает бесследно?

Да… — Арон вздрогнул. Этого то точно знать никто не мог. Так как разговор этот даже походил за границами действительности. И он, Арон никому об этом не рассказывал.

— Тогда личность Кеннета отошла на второй план. Он лежал в бреду. А мощная сущность Олафа на время высвободилась….

Я тогда чудом не отморозил пальцы. Но меня заботливо выходили. Старый ярл этого рода был мудр, в меру добр, и не проявлял попусту своей жестокости. Он сразу понял кто я есть и что я сделал. На счастье он имел с отцом старые счеты и обратно меня не выдал. И я сполна отплатил ему. Уцелевшие пальцы уже крепко сжимали кузнечный молот. Кстати, именно тогда я выковал свой топор. Метеорит упал в долину как нельзя кстати. Это было своего рода знамением.