Мой волк, или Отбор для альфы (СИ) - Май Татьяна

Вскоре из кустов нам навстречу вылетел комок бело-серого меха. Я присвистнула. А волчонок-то подрос!

— Он был полностью серый, когда я видела его. Это точно тот самый волчонок? — осторожно спросила я.

— Линяет, — пожал плечами Рэйнар.

— Бранд! — Далла упала на колени и притянула к себе сына, радостно тявкающего и облизывающего ей лицо. Длинный розовый язык так и мелькал.

Потом по телу малыша прошла едва заметная дрожь, и я увидела светловолосого симпатичного мальчика, лет семи-восьми. Он был просто копией Даллы. Лицо и тело паренька было испачкано, но глаза — так похожие на глаза Хольда — смотрели радостно. Тело было крепким. Незаметно, чтобы он голодал все это время. На шее Бранда покачивался знакомый медальон.

Далла все сильнее стискивала ребенка в объятиях и покрывала поцелуями его чумазую мордашку, словно никак не могла поверить, что сын вернулся к ней целым и невредимым.

— Ма, ты меня задушишь, — недовольно пробормотал тот, но ручонками обвил шею матери. Видимо, наше присутствие смущало его.

— Милый, расскажи нам, что произошло, — прекратив зацеловывать сына, попросила Далла.

— Папа сказал мне прийти в лес. Он сказал, что у него есть тайна. Когда я пришел, — знаешь, ма, как сложно было выскользнуть через ворота, но я смог! — он надел мне на шею вот этот медальон и сказал дотронуться до него. Я дотронулся и что тут началось! Шум, ветер, молнии! Папа исчез, а я оказался здесь. Я звал вас, но никто не пришел. А потом вот она, — грязный пальчик указал на меня, — кстати, теперь она пахнет по-другому, как мы, а тогда пахла иначе, помогла мне выбраться из капкана, в который я попал, когда забился в кусты. Я только не понял, зачем папа дал мне этот медальон. Я ведь в первый раз обернулся, папа тебе рассказывал? Сам! Вот Лиира удивится! Ха! Только я испугался и укусил папу. Но я не специально. Как думаешь, папа на меня злится? — Словно только сейчас заметив отсутствие отца, волчонок нахмурился: — А где папа?

Мы все, не сговариваясь, переглянулись. Далла сглотнула.

— Милый, твой папа… Он… он… погиб, — наконец справилась с собой бета-волчица. — Он… видишь ли, я должна тебе сказать, что…

— Он погиб, защищая меня и твою маму, — услышала я свой голос. — Мама расскажет тебе все-все, когда мы вернемся в Рамаин. А еще покажет шрам на своей голове. Ты заметил, что у нее на голове повязка? — тараторила я, мысленно умоляя Рэйнара не вмешиваться. — Ты должен быть очень сильным, потому что теперь ты должен защищать свою маму.

Волчонок кивнул, закусив губу. В глазах его стояли слезы. Ручонки сильнее обхватили Даллу за шею. Волчица взглядом поблагодарила меня.

— Далла, объясни пока что Бранду насчет медальона, — велел Рэйнар. — Чтобы вопросы отлетали у него от клыков, когда мы вернемся, и альфы устроят допрос.

— Да, мой альфа.

Далла тут же принялась втолковывать Бранду придуманную нами версию событий. В ней Хольду отводилась роль заботливого папаши, который нашел способ провести первое обращение своего сына, для которого и понадобился медальон. Сейчас Далла пыталась объяснить Бранду, почему об этом нельзя знать Совету.

— Рэйнар, пока Далла занята, мы можем кое-что сделать? — Я потянула альфу за руку в ту сторону, в которой, по моим предположениям, месяц назад мы с Маринкой, ее мужем и Денисом разбивали лагерь.

Глава 48

Какое-то время мы шли молча.

— Ты злишься? — нарушила я тишину.

— Ты должна была посоветоваться со мной.

— Прости. Мне кажется, что ребенку лучше не знать подробности этой истории. Он прежде всего ребенок. К тому же дети редко хранят секреты.

— Он волк. И должен закалять характер.

— Сказать ему, что его отец предатель, надумавший развязать в Атарнассе войну, не лучшая идея. А может, стоило сказать Бранду, что его отцу вообще было на него плевать? Ведь для детей так важно на всю жизнь запомнить, что отец вышвырнул тебя в другой мир и забыл о твоем существовании!

Рэйнар заставил меня остановиться и притянул к себе.

— Прости. Я все время думаю о том, что скоро сам стану отцом. И знаешь, я совершенно не умею им быть.

— И ты прости. Для меня это тоже впервые, Рэй. Но мы справимся.

— Уверен, что справимся, — прошептал он, целуя меня в макушку.

— Ну что, идем?

— Ты пришла оттуда? — Рэйнар кивком указал в просвет между деревьями, откуда явно тянуло запахом воды.

— Да. И мне нужно вернуться. — Поймав взгляд Рэйнара, я поспешно добавила: — На недолго. Письмо, мне нужно оставить письмо моей подруге. Она единственный близкий мне человек в этом мире. Я не могу уйти вот так, не сказав ей часть правды. Я же прочитала тебе содержимое этого письма, и ты прекрасно знаешь, о чем в нем говорится.

Рэйнар кивнул.

— Пойдем. — Теперь уже настал мой черед хмуриться. — Не думала же ты, что я отпущу тебя одну?

— Так ты и не собирался никуда меня вообще отпускать из Атарнасса! — пораженная догадкой, выпалила я. — Ах ты обманщик! Разыграл передо мной целый спектакль со свободой выбора, а сам!

Но я не могла злиться на Рэйнара, а ворчала скорее для порядка.

— Если бы я этого не сделал, ты бы продолжала цепляться за прошлое. Я дал тебе выбор. Ты выбрала меня и жизнь в Атарнассе, — пожал плечами Рэйнар.

— Пошли уже, философ, — буркнула я.

— Кто?

— Неважно.

Мы быстро вышли к месту, где всего месяц назад я ворочалась в палатке, пытаясь заснуть, злясь на себя и Маринку. Оказалось, что подруга не теряет надежды отыскать меня. Палатка, рюкзак с консервами, простенький заряженный телефон — так и не ловивший сеть — и набор выживальщика, половина предметов которого мне была неизвестна, заставили меня зашмыгать носом. Маринка верила, что я вернусь, и продолжала приезжать сюда, оставив все эти вещи на случай моего возвращения.

— Ты все-таки хочешь остаться, — убито произнес Рэйнар. — Зря мы сюда пришли.

Я прижалась к нему.

— Обними меня, — пробормотала в грудь, обтянутую тканью туники. — Я хочу остаться только с тобой, Рэйнар. Просто дай мне какое-то время.

Несколько минут я стояла, прижавшись к Рэйнару, и вдыхала его запах, — хвои и свежести — пока не успокоилась. Затем, высвободившись из крепких объятий, достала из декольте сложенное письмо и положила его в рюкзак. Надеюсь, Маринка меня поймет. Или сочтет сумасшедшей. Третьего не дано. В конце письма я сделала приписку, в которой говорилось, что меня не держат в заложниках и у меня не развился стокгольмский синдром, а также нарисовала рожицу и подписала: «Твоя Ляля».

Застегнув рюкзак, я встала и, полной грудью вдохнув воздух моего мира еще раз, устремила взгляд на розовеющую полосу горизонта. Подождав, пока появившееся солнце мазнет прощальными лучами по моему лицу, я отвернулась. Солнце я больше не увижу. Да и зачем? Теперь я дитя луны.

— Я готова вернуться в наш мир.

Любовь, светившаяся в глубине янтарных глаз Рэйнара, подсказала мне, что я никогда не пожалею о своем решении.

Портал закрылся с негромким всасывающим звуком. Альфы тотчас устроили бедному Бранду допрос с пристрастием. Малыш, которому заботливая Фира не забыла прихватить одежду, отвечал бодро, хотя глаза у него после известия о смерти Хольда и были на мокром месте. Да, он слышал кучу историй о медальоне и захотел взять его, чтобы поиграть. Нет, он не знал, что медальон сработает и почему он сработал. Да, он был в лесу один. Да, он сознает все последствия и ответственность и примет наказание от своего альфы. Казалось, Совет остался доволен ответами Бранда, после чего альфы, сделав внушение и Далле, позволили забрать сына и примерно его наказать. Плюсом к наказанию Рэйнара.

Когда все потянулись обратно в замок, — Рэйнар пригласил всех на скромный праздничный ужин — ко мне подошла Фира.

— Лита, девочка, ты не сердишься на меня? — осторожно спросила она, перекладывая в другую руку неизменную корзиночку с травами.

— На вас? За что? Наоборот я должна поблагодарить вас за помощь. Вы сильно мне помогли, Фира. Благодаря вам я освоилась в этом мире. Я этого не забуду, — улыбнулась я.