Не та девушка - Илана Васина

Наверняка, дело в кошмаре, только что ей привидевшемся. Там и убийство отца, и похищение Эйриком! А главное, все такое в красках и правдоподобное, что аж до мурашек!

Гретта присела, дотянулась до крупного колокольчика и с силой звенькнула. Рыська в соседней комнате непременно услышит. Сначала примет заказ на завтрак, передаст его Ингвер, а потом поможет натянуть платье.

Интересно, которому сегодня следует отдать предпочтение? Тому бирюзовому, что из муслина, или темно-гранатовому из атласа? Подумав, девушка решила, что бирюзовое — оно пожизнерадостнее, а на фоне удручающего визита к сиру Крёзу ей непременно стоит себя чем-то приободрить. Пусть даже ярким цветом одежды.

И еще шоколадом. У нее осталась всего пара кусочков с предыдущей ярмарки, но нужно непременно побаловать себя драгоценными запасами, чтобы перебить въедливую горечь от неудавшейся встречи!

Рыська… Ну где эта разгильдяйка? Почему не идет?

Снова звенькнула, посильнее и понастойчивее. В долгом звоне прозвучал упрек нерадивой служанке. И опять безрезультатно.

Наверняка, девчонка опять сплетничает на кухне, вместо того, чтобы ждать в соседней комнате распоряжений госпожи! Не язык у нее, а помело!

Гретта спрыгнула с кровати, влезла в домашние туфельки и накинула на себя пеньюар из светлого непрозрачного кружева. Закуталась поплотнее и высунулась наружу.

Тихо-то как… И мрачно. Точно в склепе.

Где все слуги?

Внезапно в памяти всплыло воспоминание о сегодняшней казни, и девушка поежилась. Рыська рассказывала, что в погребе их бывшего управляющего нашли девять кос разного цвета. Все родственники убиенных дев в этих косах признали волосы своих дочерей и сестер. В одной косе даже узорчатая ленточка сохранилась. Особая, матерью подаренная.

Ее передернуло.

Наверно, Рыська умчалась в деревню, чтобы лично лицезреть казнь. Хотелось бы верить, по возвращении домой она не начнет делиться кровавыми подробностями! Гретте вполне хватало и своих сновидений!

В желудке как-то некстати заурчало. Вспомнилось, что у сира Крёза ей кусок в горло не лез из-за неловкого молчания. Тут одним шоколадом не обойтись!

Девушка вернулась в комнату, одела самое простенькое платье из всех имеющихся и потопала вниз по лестнице. Это, конечно, Рыськина работа — приносить завтрак, но голод не тетка! Уже на подходе к кухне она ощутила восхитительные ароматы жареного мяса. Еще бы добавить к мясу свежеиспеченного хлебушка, квашеной капусточки и немного хрустящих огурчиков! Ммм… вкуснотища!

На кухне ожидаемо вертелась одна только Ингвер. Троллиха замерла на секунду при виде неожиданной гостьи, а потом засуетилась с каким-то чрезмерным, неуклюжим радушием. На простой вопрос, позавтракал ли уже ее отец, кухарка смутилась и пробормотала что-то невразумительное.

«Присядь-ка скорее, госпожа!» «Ты поесть сюда пришла али по другой какой нужде?»

Вроде бы удивилась Греттиному желанию поесть. Чудная эта троллиха! Что может быть необычного в желании позавтракать?

Через несколько минут перед девушкой на столе лежала полная тарелка еды. Сначала хотелось утащить ее наверх, к себе в комнату, но перспектива завтракать в одиночестве, без отца и даже без Рыськи выглядела слишком тоскливо, так что она осталась.

— Ты уже видела сегодня отца? — опять поинтересовалась.

— Кушай, кушай, деточка! Может, добавки подложить? — заботливо поинтересовалась Ингвер, прижав к голове острые ушки.

На вежливое «нет, спасибо!» женщина кивнула и сообщила, что ей надо кое-кого позвать. Сейчас, мол, она вернется не одна, а с сюрпризом, и с таинственным видом убежала.

Гретта вздохнула. Ну вот. Придется-таки завтракать одной.

И все же в кухне весело трещал костер, в котле булькало аппетитное варево — словом, было гораздо уютнее, чем в собственной комнате, пусть даже с дивом дивным — механической кукушкой.

Хорошо, что к возвращению троллихи Гретта успела все съесть! Потому что при виде Ханны, неожиданно возникшей из-за широкой спины Ингвер, ей бы кусок в горло не полез! Теперь девушку так и распирало от вопросов!

Где пропадала сестра? Где ее полукровка? Ах, он сейчас в замке, вот как? И даже не один, а вместе с эльфами… А есть среди эльфов молодые и симпатичные? Хм, все такие… Отлично! А отец не сильно противился визиту полукровки? Он ведь его терпеть не может… хоть и напрасно!

На последнем вопросе Ханна застыла. Глаза отвела, замялась, прямо как Ингвер. А потом взяла Гретту за руку и прошептала:

— Мне жаль. Твой отец умер. Его убили в дороге разбойники.

Его. Убили. Разбойники.

Слова эти, вроде бы понятные по отдельности, никак не желали складываться в общее. Девушка повторила их про себя. Затем еще раз. Когда, наконец, они сложились в общий смысл, Гретта закрыла глаза. И через несколько секунд открыла их заново, растерянно озираясь.

Странно, что мир после тех слов не рухнул.

Выстоял.

Странно, что отец, такой сильный, такой, казалось бы, неуязвимый, убит… Когда-то она даже мечтала о подобном муже. Опасном, непредсказуемом, несокрушимом, но с нею ручном.

Совсем как отец, который ушел. Ушел так глупо. Так сразу.

Разве он, знатный, влиятельный советник Фрёд, мог погибнуть от руки заурядного разбойника?

Теперь-то перед глазами явственно предстала сцена убийства. Это был не сон, а кошмар наяву.

Отец… Зачем он только накинулся на того душегуба! Если бы сдержался, то ее, Гретту, похитили бы, но зато отец был бы жив. Лучше похищение, позор, унижение даже, чем его смерть!

Или нет? Может, как раз честь дочери для отца весила больше его жизни? Может, надо уважить, принять его выбор и жертву?

К бесам, да никакая это не жертва! И не выбор никакой! Это убийство, жестокое, внезапное убийство чистой воды!

Эйрика следует немедленно объявить в розыск. Убийство советника по межрасовым отношениям ему с рук не сойдет! Гретта обратится к сиру Крёзу, дойдет до самого короля, если понадобиться, но безнаказанным злодеяние не оставит! Только бы найти убийцу!

— Его убийца… — робко пробормотала Ханна, словно подслушав мысли сестры, — он передал тебе послание через кучера… Ты, возможно, не хочешь его услышать?

Послание? Ну и наглость! Какое послание может быть у человека, разрушившего ее жизнь?

— Я хочу его услышать, — глухо, отстраненно произнесла девушка.

Эмоции, поначалу бурлившие в ней диким месивом, вдруг резко осели, уступив место острому желанию отомстить. Вся ее сущность сплавилась в единое целое, будто подчинившись главному порыву.

Мести.

Вскоре на кухню подоспел Фолквер. Мужчина, огромными руками прижимавший к груди шапку, и, очевидно, не привыкший к нежностям, с трудом выдавил слова сочувствия:

— Соболезную тебе, госпожа… Потеря, конечно… изрядная. Да. В общем,