Мелисса Марр - Чернильный обмен

— Ты играешь в слова, Ириал, — перебила его Лесли и поманила пальцем к себе.

Его удивление погасило вспышку страха в душе Лесли. Он потушил сигарету, встал со стула и подошел к дивану. Сел рядом, не вплотную, но достаточно близко, чтобы она могла прикоснуться к нему.

Она повернулась к Ириалу, и они оказались лицом к лицу.

— Ты дал мне клятву, Ириал. Теперь я все поняла. И я говорю тебе, что произойдет, если ты позволишь им ранить себя: ты причинишь мне боль, и если ты, зная это, все же возьмешь другую смертную… Кто ты есть и что ты делаешь, не моего ума дело. Но другой чернильный обмен, войны в моем мире, убийство людей — это уже мое дело. И если мои чувства к тебе означают, что ты не станешь этого делать… Что ж, да, я признаюсь, ты мне по-прежнему небезразличен.

Он наклонился к ней, и она даже не вздрогнула. Она закрыла глаза и целиком отдалась их поцелую. Ириал сам отстранился.

— Ты не лжешь. — Он одарил ее странным взглядом, в котором читалось восхищение и капелька страха.

Получить назад свою независимость было замечательно. И Лесли поняла, что ее чувства к Ириалу почти не изменились.

— Скажи, что ты чувствуешь ко мне? — спросила она.

Он больше не обнимал ее.

— Зачем?

— Затем, что я прошу тебя.

— Я рад, что ты не умерла и не впала в кому, — ответил он безразличным голосом.

— И? — Она заметила, как он борется с желанием все рассказать ей. Но если он не хотел, она не могла его заставить.

— Если ты хочешь остаться…

— Я не могу. — Она сжала его руку. — Кстати, это продиктовано не эмоциями. Это необходимость. Ты как никто другой знаешь, в чем разница. Мой вопрос, на который ты не хочешь отвечать, — это по-прежнему ли я небезразлична тебе теперь, когда нас ничто не связывает? Все это было только из-за чернильного обмена?

— Единственное, что изменилось, — это то, что ты освободилась от меня, а я теперь должен искать способ прокормить своих фейри. — Он снова закурил и, наконец, ответил ей: — Сначала это был обмен. Но только сначала. Да, ты мне небезразлична. Настолько, чтобы дать тебе уйти.

— Значит? — нажимала она в ожидании тех слов, которые хотела услышать.

— Значит, моя клятва остается неизменной: чернильных обменов со смертными не будет.

Она неловко поднялась и несколько секунд не могла пошевелиться. Уйти было непросто, несмотря на правильность такого решения. Она так много хотела сказать ему, так много хотела узнать. Но это ничего бы не изменило. Все это не имело значения, тем более, она подозревала, что Ириал и так все знает.

— Утром, — сказала она, — я получу ключ от собственной квартиры. Эш обо всем позаботится. Я имею в виду не деньги, а поиски квартиры и всю бумажную кутерьму.

— Скажешь мне, если что-нибудь будет нужно? — спросил он неуверенно.

Лесли чувствовала себя так же. Она покачала головой:

— Нет. Я уверена, что встречаться с тобой или с Ниаллом — плохая идея. Ему я сказала то же самое… Я не хочу жить в вашем мире. На этот счет Эш была права. Я хочу продолжать жить своей жизнью, быть нормальной, как все, и разобраться, в конце концов, с тем, что произошло до встречи с тобой.

— С тобой все будет хорошо. Лучше, чем если бы ты осталась здесь. — Он снова затянулся и выдохнул.

Она посмотрела на закружившийся в воздухе дым — обычный дым, а не темные тени, ничего мистического или эфемерного, просто дым, который он выдохнул. И это заставило ее улыбнуться.

— Да, со мной все будет хорошо.

Как и много раз за последние недели, Ниалл наблюдал, как Лесли появилась на улице. Какой-то смертный парень ждал ее. Он пожал плечами, когда Лесли что-то с улыбкой сказала ему. Парень смотрел на нее, словно хотел защитить, и Ниаллу это нравилось — смертный встал так, чтобы видеть каждого проходящего мимо человека. Ей были нужны такие друзья, как он. Ей было нужно, что смертные могли развеселить ее, как сейчас это пытался сделать тот, кто стоял рядом с ней. Уже не я. Тени под ее глазами исчезали, походка стала более уверенной.

— Хорошо выглядит, правда? — услышал Ниалл незваный голос.

— Уходи. — Ниалл отвел взгляд от Лесли и повернулся лицом к Темному Королю.

Ириал стоял возле газетного киоска в надвинутой на брови шляпе.

Как я мог его не заметить?

— Она кажется здоровой. Учитывая, что рядом не ошивается этот ее братец-придурок, — добавил Ириал.

С дружелюбным видом, который казался странным в сложившихся обстоятельствах, он сделал шаг вперед и опустил руку на плечо Ниалла. Поскольку они были одного роста, могло показаться, что Ириал обнимает его. Ниалл сбросил его руку и спросил:

— Что тебе нужно?

— Проверить, как наша девочка. И ты. — Ириал бросил на Лесли странный взгляд, который Ниалл назвал бы покровительственным, если бы на месте Ириала был кто-то другой.

Он не способен на заботу. Он — сердце Темного Двора. Но Ниалл знал, что пытается обмануть себя, как пытался много столетий: Ириал не был тем, кем он его считал. Он не был таким злым, каким представлял его Ниалл, и не был таким добрым, каким казался с самого начала. Но он все равно не заслуживает быть с ней.

К Лесли присоединились другие смертные. Один из них что-то сказал, и она громко рассмеялась.

Ниалл встал перед Темным Королем:

— Она теперь свободна от тебя. Если ты…

— Угомонись, парень. — Ириал мягко рассмеялся. — Неужели ты всерьез думаешь, что я причинил бы ей боль?

— Ты это сделал.

— Я забрал ее волю, когда не предупредил о чернильном обмене. Использовал ее. Сделал то, что мы оба с тобой делали раньше.

— Это…

— Именно то, что твой последний король сделал со своей прелестной королевой, да и со всеми остальными своими бывшими смертными игрушками. — Ириал замолчал, и на его лице появилось странное торжественное выражение. — Но ты сам скоро все поймешь. — И, посмотрев мимо Ниалла на Лесли и ее смертных друзей, проговорил: — Однажды я дал тебе выбор: отдать мне смертных, которых ты соблазнил, или себя самого. Ты выбрал последний вариант. Вот, что делают хорошие короли, Gancanagh, — принимают сложные решения. Ты знал все о нашей природе, но хранил это в тайне. Ты боролся со своей любовью к Лесли ради ее пользы. Ты станешь превосходным королем.

И не успел Ниалл отреагировать, как Ириал прижался губами к шраму, который когда-то приказал Габриэлю вырезать на его лице. Ниалл почувствовал, как слабеют ноги, а в теле поднимается волна новой тревожной силы. Почувствовал всех темных фейри, словно они были нитями в гобелене его жизни.

— Забери это, — выдавил Ниалл и понял, как глупо прозвучали его слова, но не мог сказать ничего более вразумительного.