Наталия Котянова - Обещание (СИ)

- Я и сама не знаю толком, - призналась мама. - Всё-таки рыси - редкие гости в наших краях. А эти, из Северного леса - вообще какой-то закрытый клан, про них разве что твой отец что-то слышал. Живут они далеко, со своими традициями, но, говорят, нравы у них суровые. Я ни за что не хотела бы, чтобы ты досталась кому-то из них, тем более Ривану.

- Он у них главный? А чего такой молодой? Даже борода ещё не выросла…

- Вот это-то и пугает. Если в таком возрасте он уже вожак, то какой ценой этого добился? Не зря, ох, не зря даже другие оборотни не любят иметь дело с рысями. Чего уж говорить о людях… Но почему же Риван согласился отдать тебе свой коготь? Это не даёт мне покоя… - мама задумчиво накручивала огненную кудряшку на палец. - Ты ведь чем-то его заинтересовала. Слишком маленькая, чтобы всерьёз увлечь взрослого парня, к тому же он ещё не знал, что ты дочка Всеслава… Но он, тем не менее, показал тебе свой ритуальный мешочек. Наверняка в его кармане лежала и какая-нибудь мелочёвка для отговорки перед всякими случайными ‘невестами’… Странно. Я не люблю чего-то не понимать, но, похоже, гадаю сейчас на кофейной гуще… О!

Мама хлопнула себя по лбу и буквально вылетела из комнаты, чтобы тут же вернуться с доставшимся мне от бабушки большим чёрно-белым платком и двумя свечами. Это были необходимые декорации для сеанса ‘видения’, который, судя по всему, предполагалось провести прямо сейчас.

- Мам, а ты уверена…

- Ага! Не волнуйся, это будет мой второй вопрос, ещё один останется… А сама про себя спрашивать не смей, успеешь ещё, вся жизнь впереди!

Она шустро зажгла свечи, расстелила платок на полу и села, опираясь на колени, у его края. Я же села на сам платок, подержала, как обычно, ладони над пламенем и впервые сжала в них то, что принадлежало мне самой. Маленькая тряпичная куколка, заброшенная мной после смерти бабушки. Закрыла глаза, сосредотачиваясь… Только бы никто не помешал!

- Готова.

- Откройте мне, высшие силы, выйдет ли моя дочь Ильяна замуж за Ривана из клана рысей?

Ой, не тот бы вопрос задать… Просто - за кого я выйду? Мало ли на свете рысей? Или ещё кого…

Как всегда, картинка появилась перед глазами внезапно. Только что под закрытыми веками была непроницаемая темнота - и вот уже промелькнуло лицо какой-то немолодой незнакомой женщины. Но оно быстро пропало, уступив место… Риву. Выпуклые жёлтые глаза рыси, не мигая, смотрят прямо на меня. Значит… Не успела я испугаться, как картинка предсказуемо задвигалась. Кажется, или мы с ним танцуем? Бред. Я бы к нему теперь ни за какие коврижки не подошла! Дальше картинки полетели с необычайной скоростью, я еле могла за ними угнаться. Всё то же лицо Рива - сначала с довольной улыбкой, а потом - до крайности злое, даже яростное, на левой щеке пузырится огромный свежий ожог; какие-то смазанные движения, мощные силуэты сцепившихся хищников на фоне серой скалы… И - за миг до возвращения темноты - яркий маленький цветок. Огнецвет.

Я дёрнулась и широко распахнула глаза.

- Ну, что??

- Не знаю. Думаю, Рив ещё как-то появится в моей жизни, но замуж… вроде не очень похоже.

- Уфф…

- Мам. В конце я видела огнецвет.

- Что?!

Она стремительно вскочила на ноги и с силой дёрнула себя за волосы.

- И правда, как я могла забыть?! Огнецвет!!

Мы переглянулись и дружно выбежали за дверь. Мама отправилась за отцом - предупредить, придумать способ как-то обойти древнюю традицию, а я понеслась разыскивать сестру.

Лённа предсказуемо обнаружилась в саду в окружении любимых цветов. Я торопливо пересказала ей недавнюю сцену и попросила срочно найти Веньку. Если кто и мог мне сейчас помочь, то только он. Лённа отнеслась к моей просьбе чрезвычайно серьёзно и тут же побежала к соседям. Венька, или Авенакий, рыжий веснушчатый паренёк, лохматый и весь какой-то несуразный, был её другом детства и вечно таскался за ней, как привязанный. Соседям он был не родным, так, подкидышем, и любили они его ощутимо меньше, чем собственных детей. ‘Веник’ с детства был вечным объектом для насмешек и мальчиком на побегушках; сейчас ему стукнуло уже четырнадцать, но он продолжал выглядеть едва ли старше нас с Лённой. Невысокий, щуплый, вертлявый… Когда-то он меня здорово раздражал, но сестра отнеслась к нему более благосклонно, и я постепенно привыкла к его частому присутствию. Ни для кого не являлось секретом, что это чучелко влюблено в мою сестрицу по уши. Сначала над ним смеялись, и я, грешным делом, тоже, но Лённа всякий раз защищала поклонника и терпеливо сносила насмешки в свою сторону. Потом и я махнула на него рукой и даже пару раз самолично раздавала оплеухи злым шутникам.

И вот настал день, когда его помощь потребовалась мне самой. Дело было в том, что Венька был оборотнем. Поняли это далеко не сразу, его вторая сущность долго себя не проявляла. Да и сам Веник не хотел её афишировать. Если бы он был каким-нибудь могучим медведем или тем же волком… А он остался всё таким же мелким, рыжим и лохматым, только ещё более вертлявым. Псом. Точнее, ещё щенком-подростком с огромными смешными ушами и неуверенно виляющим куцым хвостом. Дворняжка какая-то… Как же хорошо, что я не стала тогда над ним насмехаться! Ведь у этого несуразного пса было одно несомненное и очень ценное достоинство. Нюх - такой, что прочим, ‘натуральным’ собакам и не снился! Тётке он даже кольцо в лесу нашёл, которое она ещё в прошлом году потеряла. Говорит, по какому-то ‘проблеску’ остаточного запаха… Наверное, только ему будет по силам отыскать огнецвет. Если Лённа попросит - ей он точно не откажет. Но даже для него это непростая задача.

Мы с сестрой, в силу возраста, не знали ещё многих ‘взрослых’ обычаев, но о романтичном ритуальном ‘дарении сердца’ были, конечно же, наслышаны. Есть в наших краях очень редкий, почти сказочный цветок, который распускается только раз в году в самую короткую ночь. Тогда невзрачный маленький цветочек превращается в сияющий жёлтый огонёк, чуть заметный в темноте. Сорванный, он начинает светиться ещё ярче - до самого утра, а лёгкий чарующий аромат сохраняет навсегда. Я знаю о нём не понаслышке: в маминой шкатулке, бережно завёрнутый, хранится засушенный огнецвет, который в своё время подарил ей отец. Как он тогда смог его отыскать, неизвестно, но дочь русалки оценила его старания по достоинству. И согласилась выйти за него замуж, оставить свою реку, променяв её на человеческий дом и новую родню в лице трёх одиноких ворчливых золовок. Всё это с лихвой возмещалось той любовью, которую дарил ей отец. Он до сих пор смотрит на неё так, что мы, девчонки, даже завидуем. Вот бы и нас когда-нибудь так полюбили!