Марина Андреева - Селена (СИ)

Проснулась от того, что кто-то очень настойчиво тормошил меня за плечо.

— Ну вставай уже! — как-то немного обижено, бормотала Милания. — Все уже собрались, одних нас ждут.

— Ой! Прости, — смущённо говорю и начинаю озираться в поисках своей одежды.

— Вот, — девушка кивнула на стоящий возле кровати стул, на котором было развешено симпатичное голубое платье. — Твои вещи я уже упаковала, приедем и на месте отдадим их в прачечную. Одевайся уже, чего глазеешь.

Никогда прежде я не носила чужие вещи. И дело было ни в том, что я брезговала, просто не удобно было.

— Давай, давай! — подбадривала меня девушка. — Я же видела, что у тебя совсем нет вещей, а у меня целый сундук этих нарядов. Прости, но я это платье не очень люблю. Вернее, дело не в нём. Голубой — не мой цвет. Вот зелёный, или бирюзовый… персиковый мне тоже нравится… — мечтательно закатила глазки девушка. — Вот помню было у меня одно…

Так под её воспоминания о нарядах мы и собрались. Собранную Миланией торбочку всё же пришлось распаковывать и собирать по новой. Дело в том, что с платьем и туфельками проблем не возникло — они сели на меня как влитые. Но вот нижнее бельё… Всё-таки это слишком уж личное, чтобы брать подобные вещи у кого-то, пусть девушка и говорила, что они абсолютно новые, но в этом вопросе переступить через себя я так не смогла, пришлось достать уже ношенные и заботливо упакованные. Только и оставалось поражаться — чем я думала, собирая сумку в дорогу? Зачем мне куча гребешков, шпилек и носовых платочков, которые я взяла?

В общем зале было менее многолюдно в этот час. Мы наскоро перекусили и отправились в путь. Туда, где должна была исполниться моя мечта. А сейчас, я больше всего на свете хотела стать самостоятельной и независимой, чтобы никто не имел права распоряжаться моей судьбой по своему усмотрению.

По словам Милании именно это и обретали поступившие в ВУЗ студенты: во время всего курса обучения, а это ни много, ни мало — семь лет, над ними были не властны никакие законы, кроме университетских. Ни родственники, ни женихи, ни даже сам король… в общем, никто не имел права забрать или принудить к чему-либо учащихся. Ну а по выходу из учреждения, имея на руках диплом, человек априори был обеспечен работой, и опять же за ним сохранялся некий статус неприкосновенности, и все спорные вопросы в его адрес могли решаться исключительно через тяжбы с гильдией магов.

И вот мы уже в пути, и несмотря на то, что за окном опускаются сумерки, а рядом пыхтит и ворчит вечно чем-то недовольная сеньора Ксеона, у меня на душе праздник! Ведь благодаря случайной встрече, я обрела пусть и безмерно беспечную и болтливую, но искреннюю и заботливую подругу, а ещё… ещё нашла способ решения всех своих проблем!

За неделю, проведённую в пути мы ещё трижды останавливались в постоялых дворах. В остальное время и ели, и спали прямо в карете. Останавливаться без крайней нужды граф Дортанс не позволял, только для смены лошадей и справления естественных потребностей. Он сетовал на то, что сроки поджимают, и поторапливал кучера. Мужчина явно был вымотан, но послушно гнал лошадок вперёд. Как он ещё с облучки не свалился? Мы то спим, а он? Чудеса, да и только.

Больше всего радует то, что никто не лезет в душу. Не спрашивает — что заставило бежать из дома. Вспоминать не хочется. Стараясь отвлечься, всматриваюсь в проплывающие за окном пейзажи и мечтаю о том, что ждёт меня в университете. Кстати о своём решении поступить, я всё же рассказала. Дамы, за исключением Милании никак не отреагировали, сделав вид, что их это не касается, а вот граф явно одобрил моё решение.

За время нашего путешествия, господин Дортанс, как к нему все обращались, воспроизвёл впечатление очень галантного и предупредительного человека. И что греха таить? Он мне нравится! Так, как никто и никогда прежде. Я нет — нет да ловлю себя на том, что сквозь приопущенные ресницы слежу за его лицом. Вслушиваюсь в звуки его голоса. А в те редкие моменты, когда его рука касается моей, дыхание замирает, а сердце, то несётся вскачь, то пропускает удар. Да и в моих фантазиях о будущем, он занимает всё более прочные позиции, становясь неотъемлемой его частью.

Сеньора Ксеона так и не изменила своего предвзятого отношения ко мне. Собственно, как и вечно холодная Адриана, оказавшаяся двоюродной сестрой Милании. Если бы подруга сама об этом не поведала, я бы даже не предположила, что эти две, совершенно непохожие друг на друга девушки — родственницы.

И вот она столица! От одной этой мысли, усталость словно рукой сняло. Мы с Миланией прилипли к окошкам и глазеем по сторонам.

Народу вокруг столько, сколько я за всю свою жизнь не видела! Улицы вроде бы широкие, а свободного места совсем нет. Все снуют, спешат куда-то. Коляски, кареты, телеги наводняют дороги, не давая пешеходам возможности перейти с одной стороны улицы на другу. Ближе к окраине дома невысокие, максимум в два этажа и стоят плотно прилегая один к одному, по мере продвижения к центру, они растут ввысь, меняется архитектура. Всё чаще здания начинают скрываются от любопытных взоров за кованными решётками заборов и скверами. Порой на пути встречались какие-то храмы. Милании права — столица стоит того, чтобы по ней праздно погулять, глазея по сторонам.

Но вскоре и красоты приелись — дало о себе знать утомление, вызванное долгой дорогой. Устало откинувшись на спинку мягкого дивана, я закрыла глаза мечтая лишь об одном — когда же вновь можно будет принять ванну и растянуться на кровати. От долгого пребывания в сидячем положении ноги и спина затекли. Хотелось хотя бы походить на своих двоих.

И вот карета остановилась. Граф оживился. Спустя мгновение мы вновь тронулись, и я увидела, толпу народа за окошком. Затем мы миновали какие-то ворота, а потом… потом я увидела административное здание университета. Милания настолько детально передала всё то, что слышала от своих родных, что я узнала его с первого взгляда.

В просторном дворе университета оказалось очень многолюдно. Самое удивительное, что я слышала конечно о равноправности студентов друг перед другом вне зависимости от социального положения, но раньше это были всего лишь слова. И вот смотрю по сторонам и осознаю, что попала в некую сказку. Здесь, судя по одежде, присутствуют представители всех сословий: имелись и мастеровые, и крестьяне, и отпрыски аристократических семейств. Да, сейчас последние воротили носы, а первые старались держаться немного в сторонке, но вон там идёт, весело обмениваясь впечатлениями после каникул совершенно разношёрстная компания! Трудно представить, как эти люди сумели ужиться бок о бок? Нет, я лично никогда ни к кому предвзято не относилась, но это в глазах многих считалось слабостью и подлежало порицанию.