Элизабет Чандлер - Родственные души

— Иди за ней, — приказал Тристан. — Мы не закончили.

— Оставь меня в покое, — пробормотал Уилл, и, опустив голову, пошел в противоположном направлении.

Грегори, ведущий Сюзанну в толпу танцующих, поймал Уилла за руку.

— Ты ведь не сдаешься, не так ли?

— Не сдаюсь? — повторил Уилл отрешенным голосом.

— Насчет Айви, — сказала Сюзанна.

— Преследуешь ее, — ухмыляясь Уиллу, сказал Грегори.

— Не думаю, что Айви хотела бы, чтобы ее преследовали.

— Ой, не надо! — проворчал Грегори. Моя милая и невинная сводная сестра обожает играть в игры. И, поверь мне, она в этом профессионал.

«— Профессионал в том, как ускользать от тебя, — подумал Тристан выскальзывая из тела Уилла.»

— Я бы никогда не сдался, — сказал Грегори глядя на Айви, стоящую на краю патио. Его застывшая улыбка заставила Сюзанну и Тристана тревожно повернуться к Айви.

— Нет ничего лучше, чем девица, строящая из себя недотрогу.

— Следовательно, — обратился Филипп к Айви в среду вечером, — я могу посмотреть «Парк Юрского периода».

— Следовательно? — повторила Айви с улыбкой. Склонившись над рукой матери, она стала перекрашивать Мегги ногти. Ее мать вместе с Эндрю возглавляли сборы средств для колледжа.

— Так сказал Эндрю.

— Он что, уже проверил твое домашнее задание? — спросила Айви.

— Он сказал, что мой рассказ о вечеринке был превосходным и полон воображения.

— Превосходным и полон воображения, — передразнила Мегги. — Скоро у нас здесь будет разгуливать профессор ростом в четыре фута.

Айви снова улыбнулась.

— Иди и настрой видеомагнитофон, — сказала она Филиппу. — Как только мы с мамой закончим, я спущусь вниз.

Она подняла алую кисточку от лака одновременно с тем, как Филипп вскочил с кровати, оставив их с матерью качаться на пружинах.

Когда он был за дверью, Мегги прошептала Айви.

— Грегори сказал, что он останется здесь на ночь, и если Филипп причиняет тебе неудобства…

Айви нахмурилась. Она справлялась с Филиппом лучше, чем ее мать или Грегори.

— …или ты начнешь чувствовать себя, ну, не в своей тарелке, или…

Айви знала, что ее мать имела в виду — подавленной, сумасшедшей, склонной к самоубийству. Мегги не могла заставить себя произнести эти слова вслух, она просто согласилась с тем, что другие говорили про Айви.

— Очень мило, что Эндрю помогает Филиппу с домашним заданием, — сказала она.

— Эндрю заботится и о тебе, и о Филиппе, — повторила ее мать, — Я хотела обсудить это с тобой, Айви, но то, что случилось, ну ты знаешь, за последние три недели…

— Забудь об этом, мама.

— Эндрю заполнил бумаги на усыновление.

Айви капнула лак «Алая Страсть» на палец матери.

— Ты шутишь.

— Мы собираемся пойти с этим к Филиппу, — сказала ее мать, стирая с пальца каплю лака. — Но тебе скоро будет восемнадцать, и ты вправе сама решать, что тебе делать.

Айви не знала, что сказать. Она спрашивала себя, знает ли об этом Грегори, и если знает, то что он думает по этому поводу? Теперь у его отца будут два сына, и становилось все очевиднее, что Эндрю предпочтет Филипа.

— Эндрю хочет, чтобы ты знала, здесь ты всегда найдешь свой дом. Мы очень любим тебя, Айви. Никто не любит тебя больше, чем мы, — ее мать говорила быстро и нервно. — День за днем, ты будешь чувствовать себя лучше. Поверь мне, милая. Люди влюбляются не один раз в жизни, — продолжала Мегги, все быстрее и быстрее. — Однажды ты встретишь кого-то особенного. И ты снова будешь счастлива. Пожалуйста, поверь мне, — молила она.

Айви закрыла флакончик с лаком. Когда она встала, мать осталась сидеть на кровати, глядя на Айви с обеспокоенным выражением лица, она расставила свои пальца, намазанные алым лаком, на колени. Айви наклонилась и нежно поцеловала свою мать в лоб, туда, где виднелись тревожные морщинки.

— Мне уже лучше, — сказала она. — Давай пойдем и подсушим эту красоту феном.

После того, как Мегги и Эндрю ушли, Айви устроилась на кушетке в гостиной, чтобы посмотреть битву динозавров в «Парке Юрского периода». Она подложила под голову подушку, а ноги положила на табурет, на который опирался ее брат. Элла запрыгнула и растянулась на длинных ногах Айви, положив свой пушистый подбородок на колени.

Айви рассеянно гладила кошку. Устав от непрерывного представления, которое она давала последние несколько дней, доказывая всем, что у нее все в порядке, она почувствовала, как ее веки тяжелеют. С первыми звуками шторма в «Парке Юрского периода» Айви уснула.

Сцены из школьной жизни мелькали одна за другой в ее снах, круглое лицо миссис Брайс, ее маленькие, глубоко посаженные глаза…

Айви находилась в классе, затем в школьном холле, она брела по бесконечным школьным коридорам. Дети и учителя стояли вдоль стены и наблюдали за ней.

— У меня все хорошо. Я счастлива. Я в порядке. Я счастлива, — повторяла она снова и снова.

За пределами школы назревала буря. Она слышала это через стены, она чувствовала, как они трясутся. Теперь она видела зеленые молодые листочки, слетевшие с деревьев, ветки, двигающиеся туда-сюда, на фоне чернильного неба.

Она ехала на машине. Ветер сотрясал машину, молнии раскалывали небо. Она знала, что заблудилась. Чувство страха стало нарастать у нее внутри. Она не знала, куда направлялась, но страх нарастал так, будто она приближалась к чему-то ужасному. Внезапно из-за поворота показался красный Харлей.

Мотоциклист убавил скорость. На мгновение она подумала, что он остановится, чтобы помочь ей, но он снова набрал скорость. Она проехала поворот и увидела окно.

Она знала, что это за окно, огромный стеклянный прямоугольник с темной тенью за ним. Машина набирала скорость.

Она устремилась к окну. Она попыталась остановиться, затормозить, снова и снова нажимала на педаль тормоза, но машина не собиралась останавливаться. Она не собиралась замедляться! Затем открылась дверь, и Айви вывалилась из машины. Она пошатнулась. Она не могла взять себя в руки. Она подумала, что упала прямо на огромное стеклянное окно.

Раздался паровозный гудок, долгий и пронзительный. Темная тень за стеклом становилась все больше и больше. Айви коснулась тени рукой. Стекло взорвалось — поезд промчался сквозь него. На мгновение, все замерло, летящие осколки повисли в воздухе словно сосульки, огромный поезд неподвижен, остановился перед тем, как бросить ее в объятия смерти.

И тогда, чьи-то руки оттащили ее назад. Поезд умчался, а осколки стекла растаяли на земле. Буря миновала, хотя все еще было темно — так выглядит небо перед рассветом. Айви спрашивала себя, чьи руки оттащили ее, они были такими сильными, словно руки ангела. Взглянув вниз, она увидела, что вцепилась в Филипа.