Карин Эссекс - Похищение Афины

— Но, миссис Нисбет, надеюсь, в словах вашей дочери нет шутки, — возразил гость и в первый раз в упор взглянул в глаза девушки. — Я мечтал бы стать человеком, способным убеждать в подобных материях, как в прошлом, так и в будущем. Но в особенности в настоящем.

Заручившись согласием родителей, Элджин несколько раз навещал их и приглашал Мэри на прогулки, стараясь подольше оставаться с ней наедине. Рука об руку они прогуливались по садам Арчерфилда. Иногда он брал ее руку в свои, иногда, когда на их пути встречалось препятствие, позволял себе обвить рукой ее талию и слегка прижать девушку к себе. Дрожь пронзала в эти минуты тело Мэри. Это скоропалительное ухаживание достигло кульминации во время визита семейства Нисбет в Брумхолл, где строился дом, слухи о котором полнили весь Эдинбург и его окрестности.

— Я пригласил архитектора Томаса Харрисона, — заметил хозяин дома. — У него неплохая репутация мастера, работающего в классическом стиле. Этот мастер черпает вдохновение в античности, в ее мерах и пропорциях. Мы с ним намерены воспроизвести совершенство, которого достигли древние греки в каждом аспекте искусства и архитектуры.

Когда Мэри и Элджин сидели в карете, направляясь в Брумхолл, он объявил о своих намерениях. Король Георг лично предложил ему пост посланника в Константинополе, и, кажется, он готов принять это предложение. От этих слов Мэри растерялась. Его ухаживания оказались пустым времяпровождением, он готов оставить ее — разочарованную и в замешательстве — и отбыть на новую службу? Но дальнейшие слова Элджина развеяли ее опасения.

— Я намерен просить у мистера Нисбета вашей руки, Мэри, но прежде хотел бы поговорить с вами. Готовы ли вы расстаться с комфортом родного дома и окружения близких и отправиться со мной на Восток?

Он не стал ждать ее ответа, вместо этого принявшись разъяснять важность своего будущего назначения. Амбиции Наполеона уже ни для кого не являются тайной, этот француз намерен отвоевать Индию у Великобритании, захватить и поставить под свой контроль все торговые пути, ведущие на Восток, — плоть и кровь английской экономики, — а также разоружить Оттоманскую империю, тем самым подчинив почти все мировые ресурсы Франции. Англия превратится в колосса на глиняных ногах, и король больше не сможет гарантировать жизнь и процветание своим подданным.

— Англии необходимо заключить союз с турецким султаном, дабы избавить мир от угрозы французского чудовища, — продолжал Элджин. — Мой долг как патриота внести лету в обеспечение национальной безопасности. И я не хотел бы видеть рядом с собой никакой другой женщины, кроме вас, Мэри Нисбет.

— Но, сэр, в какой дальний путь вы предлагаете отправиться бедной шотландочке, которая до сих пор никогда не разлучалась со своими близкими?

Она просто обожает его, это правда. И она жаждала романтических приключений с самой юности. А этот человек предлагает ей их и к тому ж просит выйти за него замуж. Но нужно признаться, что строить дом, обустраивать жизнь мужа, свою собственную и, наверное, своих будущих детей в далекой Оттоманской империи кажется ей слишком уж необычным.

Элджин дал Мэри возможность обдумать его слова. Когда они прибыли в Брумхолл, он подал ей руку, помогая выйти из экипажа, и молча ввел в огромные парадные двери особняка. Вдвоем они направились вдоль просторного коридора, и молодой человек стал говорить об их будущей жизни, о чудных краснощеких ребятишках, которые будут расти здесь, опекаемые ими, Элджином и Мэри, и любящими бабушкой с дедушкой поблизости. Все эти мечты превратятся в реальность, как только он завершит свою службу.

— Мистер Харрисон, мой архитектор, внушил мне страстное желание отправиться на Восток с миссией, которая, как я верю, будет кардинальной для будущего нашей страны. Оттоманские турки оккупировали Грецию, это так. Афины, славный светоч демократии, город Перикла, распростерт под пятой султана и подчинен его сатрапам. Я добьюсь разрешения султана поручить группе моих помощников — художников, ученых, мастеров — создать первоклассные слепки со знаменитых произведений греческого искусства. Подумайте хорошенько над этим, Мэри. Каждый художественный элемент: великолепные колонны, карнизы и фронтоны храмов, прекрасные статуи, даже обычная домашняя утварь — все может быть скопировано в рисунках и слепках и привезено в Англию, где будет изучено и воссоздано нашими зодчими и ремесленниками. Мое посольство, его благотворное влияние на художественную жизнь нашей родины войдет в историю. Вы и я станем известны своим содействием развитию художественного вкуса у английской нации.

Глаза Элджина сверкали, когда он делился своими амбициями с будущей невестой. Перед ней стоял человек, чьи романтические мечты превосходили ее собственные. Мэри понимала, что ее обуревали всего лишь эгоистичные девические грезы, в то время как он мечтал о том, что не только могло доставить наслаждение, но и преобразить мир, в котором они живут. Элджин жаждал воздействовать на каждую сторону британского национального характера, обогатить его всеми прекраснейшими достижениями человеческого духа.

Но до чего ей будет трудно, почти невозможно, расстаться с привычным укладом родной семьи и уехать в Константинополь. Мэри была единственным ребенком у своих родителей, и в расставании с нею они будут безутешны. Ее обожаемая бабушка уже в преклонных годах, и может случиться так, что она скончается, не повидавшись со своей внучкой. К тому же родить и воспитывать детей в чужой стране, известной отсталостью медицинской науки и подверженной частым эпидемиям оспы, представлялось ей приключением, испытать которое она совсем не готова.

Мэри рассказала об этих заботах Элджину, тот со всем вниманием слушал, позволив себе смелость гладить ее затянутую в перчатку руку.

— Мы пригласим самого известного в нашей стране врача в случае, если вам понадобятся его заботы, — ответил он. — Я никогда не подверг бы ваше здоровье ни малейшей опасности, Мэри.

Должно быть, нерешительность отразилась на ее лице, потому что Элджин глубоко вздохнул и снова заговорил:

— Когда мне случилось жить в Париже, я свел знакомство с одним американцем. Его звали Бенджамин Франклин, он служил в дипломатическом корпусе своего отечества, и именно его пример вдохновил меня, в то время совсем юношу, также вступить на дипломатическую стезю. Его живейший интерес в те дни вызывало изучение электричества. Он изобрел прибор, назвав его «молниевый колокол», который издавал звон, когда начиналась гроза. Наблюдая впервые действие этого прибора, я решил, что это настоящее колдовство. Но Франклин объяснил мне, что важна не вспышка молнии, а электрический ток, невидимая и загадочная сила, проводящая энергию.