Зов (СИ) - Самарская Юлия

– Тихо, моя маленькая Дарина, не плачь, мы скоро придем в сады Семирады, где будет много чистой воды, хорошей еды и много молока для тебя.

Но женщине не дано было увидеть райских садов, ибо на подходе к городу, шайка пустынных разбойников разграбила караван, мужчин убили, а женщин угнали в рабство. Малышку Дарину тоже оставили в живых, и продали в Сладкий Дом, где ее дальнейшая судьба, казалось, была предрешена. Но девочке нежданно повезло, что в день ее семилетия, когда она уже по непреложным законам Сладкого Дома могла предлагаться клиентам как дорогостоящий товар, её заметил визирь Великого Владыки Семирады, достопочтенный Пифий, который частенько наведывался сюда к своей фаворитке. Он был поражен красотой маленькой смуглянки Дарины с волосами цвета воронова крыла и завораживающими тёмно-вишнёвыми, почти черными глазами. Пифий выкупил её за 20 диких коз, немыслимо дорогую цену для обычной куртизанки, и преподнёс в дар своему господину Никамозо, Великому Владыке Семирады, в день его совершеннолетия.

Никамозо был чрезмерно увлечен своими черногривыми скакунами, поэтому на женщин не обращал внимания. Дарина помогала ему ухаживать за лошадьми, а по вечерам танцевала, когда он скучал, не отпуская виночерпия от себя. Напиваясь, Великий Владыка засыпал, так и не тронув ни разу Дарину. Но всё же она была его любимой красивой статуэткой, подобно его королевским скакунам. Ей был дан доступ во все владения Семирады и она могла, как нежиться у прохладных фонтанов многоярусного дворца, так и посещать огромные библиотеки и святилища. Так Дарина прожила у Никамозо до своего 15-летия, будучи просто красивым украшением королевской спальни, но не более.

Однажды, спрятавшись от палящего солнца в прохладных залах королевской библиотеки, девушка случайно нашла там нишу, откуда за шкафами открывался темный проход, ведущий куда-то вниз. Она с еще присущим ей детским любопытством побежала по винтовой черной лестнице и неожиданно выскочила в небольшое помещение без окон. Повсюду алыми языками пламени горели черные свечи. В середине комнаты на круглом каменном полу стоял алтарь в темных потёках, очень похожими на засохшую кровь. На нем лежало неизвестное Дарине существо, верхняя часть тела которого, была похожа на прекрасную зеленоволосую женщину, а нижняя была покрыта чешуей. Вместо ног был огромный рыбий хвост. Девочка, обомлев от удивления и ужаса, застыла в темной нише комнаты. К существу подошёл визирь Пифий и, монотонно бормоча какие-то заклинания, резко вонзил кинжал в жертву. Дарина охнула и отвернулась. Но её любопытство вновь взяло верх и она, сквозь пальцы, взглянула на алтарь. Пифий, не отрываясь, смотрел на свою жертву, из которой тонкими ручейками вытекала какая-то светящаяся субстанция и по стокам в каменном полу сливалась в стеклянный сосуд. Визирь с наслаждением выпил несколько глотков и унес сосуд в темноту противоположного угла. Дарина не смогла удержаться от того, чтобы не последовать вслед за ним, несмотря на всё своё отвращение от явно темного магического ритуала.

Неожиданно для неё, Пифий будто ждал прихода девушки. Он медленно развернулся к ней и, приблизившись, провел длинным черным заостренным ногтем, по её заметно округлившимся с возрастом соблазнительным формам груди.

– Жажда и тёмный зов привели тебя сюда, правда, моя красавица? – картаво прошипел он ей на ухо, – Ты ведь хочешь быть великой, чтобы смертные трепетали у твоих ног?

У Дарины закружилась голова от пряных и острых ароматов дымящихся палочек на стенах комнаты, визирь ласкал её волосы и лицо, но она не чувствовала отвращения. Казалось, внутри неё бурлит энергия, которая готова выплеснуться в любой момент.

– Прими же мой дар, о, Темнейшая! Я видел в вещих снах тебя на Лунном троне, моя будущая королева! Я помогу тебе взойти на него, но взамен подари мне свой величайший дар, нетронутый еще ни одним из смертных мужей, – он затрепетал и прижался губами к ее плечу, – Я проведу тебя тайными тропами миров, которых ты еще не знала. Отдайся мне, и я покажу тебе, как войти в иные миры, – он окунул палец в светящуюся жидкость и начертил знаки на серой шершавой стене, где тотчас открылся и засверкал, холодным синим пламенем, портал.

Дарина, повинуясь непонятному зову, медленно дернула завязки, и её платье с шелестом упало на холодный пол. Неспешно подойдя, к каменному столу, она провела пальцами по изгибам кувшина и вылила на своё обнаженное тело серебряную жидкость из него. Пифий, вздрогнув, застонал, наслаждаясь увиденным зрелищем, и похотливо протянул к ней руки. Но девушка, взмахнув своими иссиня-черными блестящими волосами, как у лучших королевских скакунов, схватила кинжал со стола и воткнула его в грудь визирю.

– Я сама буду выбирать себе мужчин, – с багровыми искрами в глазах сказала Дарина, и, перешагнув безжизненное дряхлое тело, вошла в сверкающую амальгаму портала.

Вокруг полянки с избушкой, роя землю безобразными мордами и длинными когтями, гончие метались из стороны в сторону. Они чувствовали запах крови своей жертвы в этом месте, но поляна ведьмы была скрыта от черных всевидящих глаз ищеек. Наблюдая это в темном зеркале воды, Аида зашипела:

– Проклятая ведьма! Она увела девчонку через мир Нави, разве вы не видите, безмозглые отродья! Моим гончим их теперь не унюхать! Готовьте жертвенник и камень Некромантов, – мы догоним их в мире мёртвых! – крикнула королева жрицам и недобро ухмыльнувшись, добавила, – Приведите мне из Леса парочку кентавров. Я отправлю их тоже в подземный мир.

Аида опять заглянула в темное зеркало и провела по водной глади своим острым когтем. В водной ряби проявилось изображение двух мужчин, идущих в степи к северным горам. Она склонила голову и присмотрелась поближе к одному из них, в чьих темных волос виднелись пепельные, но отнюдь не седые пряди, а за спиной висели два скрещенных меча. Медленно облизнув губы кончиком языка, Аида откинулась на спинку трона.

Бескрайние цветущие степи расстелились теперь широким ледяным морем, на горизонте которого величественно и грозно возвышалась каменная гряда Северных гор, тянувшаяся от края до края и пропадая в туманах и тяжелых облаках. Закутанный в плащ, с надвинутым глубоко капюшоном, Гор неспешным галопом направлял свою Рысь. Проводник в облике огромного косматого зверя тяжелой, но быстрой поступью вёл его вперед к горам. Северный ветер гнал ледяную позёмку, бросая времени от времени её резкими порывами в глаза путникам.

С того времени, как они прошли портал, Гор стал чётко слышать голоса стаи. Теперь это были уже не просто отголоски ночных снов, а реальный зов. Много лет назад он отказался от своего места в стае, он отказался от своей звериной сущности волка-берсерка, яростного воина, избрав участь изгоя и странника. Но предназначение всё же настигло волка. Под ногами взлетали встревоженные нежданными путниками куропатки. Путь их лежал всё дальше на Север. Было одно обстоятельство, которое причиняло боль даже волку, оно давило сердце тяжелым камнем. Вожак не мог быть одиночкой. У него должна быть пара для продолжения древнего рода – волчица. Но сердце этого волка заставляло биться учащенно лишь одно создание с хризолитовыми глазами. Он сжал зубы в ярости и в бессильной злости сдавил поводья Рыси.

Мирра окунулась в Темнолесье Нави с явным любопытством. Крючковатые деревья были лишь первой ширмой, отделявшей её от необычного мира. Верхний мир Нави был уже не миром живых, но еще и не миром мёртвых. В Нижние же миры Нави не было доступа даже для Ягги.

Ночной и дневной мир здесь отличала только слегка менявшая свой оттенок лиловость окружающего мира. Тишина Леса ближе к ночи, если она была как таковая здесь, нарушалась усиливающимися шорохами и пронзительными криками изувеченных существ и душ.

Где-то недалеко пронзительно завыла банши – ночной дух утопленницы.

– Куда мы идем, Ягги?

– Прямо, – усмехнулась ведьма и бросила вперед клубочек белых ниток, который, разматываясь, покатился между деревьев в чащу Леса, оставляя тонкий белый след.