Я (не) ваша мама (СИ) - Иконникова Ольга

Я вздрогнула, услышав голос Валери. Миссис Элмерз стояла у дверей столовой — плечи ее, как обычно, были опущены, а голос звучал робко, почти заискивающе.

— Чарльз до сих пор на конюшне, а я не люблю есть одна.

— А где же дети? — я удивилась, что из столовой не доносились их голоса.

Миссис Элмерз покачала головой:

— Мы с Чарльзом полагаем, что им лучше обедать в детской. В пансионе никто не станет считаться с их капризами, и лучше будет, если они поймут это еще до отъезда.

Мне совсем не хотелось есть — в Литоне я сытно пообедала в кафе на Ратушной площади, — но упустить шанс поговорить с Валери без присутствия ее супруга я не захотела.

К столу подали несколько тоненьких кусков бекона и тарелку отварных бобов — прежде так не питались даже наши слуги. Впрочем, в еде я с детства не была привередой и без особых возражений положила себе и того, и другого.

— Возможно, мой вопрос покажется вам неуместным, но неужели вы не понимаете, что ваш муж поступает дурно — и по отношению к детям, и по отношению к вам самой? — я посмотрела на нее почти с любопытством. — Это поместье — ваш родной дом! И это дом Шарлотты и Нэйтана!

Миссис Элмерз с большим упорством поглощала пищу — то ли давая себе время продумать ответ, то ли вовсе решив не отвечать мне. Но вот она отложила вилку и нож и подняла на меня глаза. Я не увидела в ее взгляде враждебности, но и приязни в нем не было тоже.

— Этот дом давно уже не мой, — она сказала это с затаенной обидой. — Да, пока это и дом Шарлотты. Но рано или поздно она выйдет замуж, и ей придется его покинуть. Это дом Нэйтана, но он еще слишком мал, чтобы принимать решения по управлению хозяйством.

— Но однажды он вырастет, — усмехнулась я, — и потребует с вас отчет за каждый потраченный вами лорель.

Она поморщилась:

— Поверьте, мы с Чарльзом заботимся исключительно об интересах Шарлотты и Нэйтана. В отличие от вас, Рэйчел, я являюсь их кровной родственницей и лучше понимаю, что пойдет им во благо.

Наш разговор прервал шум из комнаты Нэйтана — кажется, дети ссорились, — и мы с Валери поспешили туда.

— Что тут происходит? — повысила голос миссис Элмерз. — Немедленно прекратите шуметь!

Мальчик сидел на диване, а его сестра стояла возле окна. Позы обоих были напряженными, а лица бледными.

— Она сказала, что в нашем поместье скоро не останется ни одной лошади! — шмыгнул носом Нэйтан. — Но ведь это неправда? Мистер Элмерз говорил, что продадут только Альтаира. Но даже его не следует продавать! Ведь скачки — через несколько месяцев. Папа был уверен, что мы возьмем там главный приз.

— О, дорогой, — Валери погладила его по голове, но не сочла необходимым что-либо скрывать, — мне очень жаль, но Шарлотта права — нам придется продать всех скаковых лошадей. Но поверь — твой отец не стал бы с этим спорить.

— Нет! — Нэйтан уже почти кричал. — Он никогда бы так не поступил!

Мое сердце разрывалось от жалости, и я села рядом, обняла мальчика, а он уткнулся мне в плечо и разрыдался.

— Не обманывай себя, дорогой, — не отступала миссис Элмерз. — Лошади Карлайлов не выигрывали Большие Анзорские скачки уже много десятков лет, и даже ваш хваленый Альтаир не сможет соперничать с лучшими лошадьми королевства. Лишь упрямство мешало твоему отцу это признать.

— Не смейте так говорить о папе! — побледнела Шарлотта. — Он никогда не стал бы нам врать.

— Не забывайся, Лотта! — холодно откликнулась Валери. — Мы любили Майкла не меньше, чем ты. И я, и Рэйчел…

Но девочка не дала ей договорить. Должно быть, напряжение этих дней сказалось на ее поведении, но обычно воспитанная и сдержанная Шарлотта на сей раз будто с цепи сорвалась.

— Вы никогда не любили его! Ни ты, тетя Вэл, ни эта…, — она не посчитала нужным даже назвать меня по имени. — Вы только пользовались его деньгами.

Она гневно сжала кулачки, а на щеках ее появились красные пятна.

— Это уже слишком, Шарлотта! — нахмурилась миссис Элмерз. — Ты не имеешь никакого права так говорить! Я не сторонница наказаний, но в данном случае вынуждена их применить. Ближайшую неделю ты проведешь не в своей комнате, а в комнате младших горничных (их увольняют завтра, и она окажется свободной).

Это было суровое наказание, учитывая, что девочка боялась темноты, а в комнате прислуги не было даже окна.

— О, Лотти! — испугался за сестру Нэйтан. Он по-прежнему не отпускал мою руку, а я крепко обнимала его. — Прошу тебя, извинись перед Рэйчел и тетей Вэл, и я уверен, они разрешат тебе остаться.

Шарлотта бросила в его сторону презрительный взгляд, осуждая разом и за жалость к себе, которую наверняка посчитала оскорбительной, и за близость ко мне.

— И не подумаю! — выкрикнула она. — Это только ты готов продаться за кусок хлеба. Да-да, продаться! И предать память отца и мамы! Ах, если бы мама была жива! Всё, всё могло бы быть по-другому!

— Лотти! — мальчик уже заикался от рыданий. — Лотти!

Но сестра не готова была проявить снисхождение. Наоборот, предпочла добить его хлестким:

— Это ты виноват, что она умерла! Если бы не ты…

Он охнул, задрожал, а Шарлотта выбежала из комнаты. Следом за ней вышла и Валери.

Мне стоило немалых трудов успокоить Нэйтана. Я долго убеждала его, что сестра сказала это сгоряча, будучи расстроенной скорой учебой в пансионе, и что на самом деле она не думает ничего подобного.

Он смог заснуть только после того, как миссис Томпсон напоила его теплым молоком, в которое добавила несколько успокоительных капель.

Когда я вернулась в столовую, Валери еще была там.

— Надеюсь, теперь вы понимаете меня, Рэйчел. Эти дети избалованы и нуждаются в строгой дисциплине. Вряд ли мы с Чарльзом годимся на роль воспитателей. Пансион научит их вести себя так, как подобает Карлайлам.

Я хотела возразить, но дверь распахнулась, впуская в комнату мистера Элмерза и барона Джексона — оба выглядели весьма довольными.

Я напряглась и приготовилась к схватке.

— Леди Карлайл! — барон учтиво поклонился и вслед за мистером Элмерзом прошествовал к столу.

Я с трудом сдержала усмешку — вряд ли его милость оценит бекон с бобами. Впрочем, я не собиралась позволять ему насладиться даже подобной малостью.

Мистер Элмерз вызвал миссис Томпсон и велел ей принести бутылку вина и головку сыра (ну, надо же, какая щедрость!)

— Я знаю, что неприятен вам, миледи, — скрипучим голосом произнес барон, — но всё же я намерен еще некоторое время злоупотреблять вашим гостеприимством. Мы заключили с мистером Элмерзом славную сделку, а еще замерзли как собаки, так что имеем полное право согреть себя несколькими каплями бодрящего напитка.

Он сидел, развалившись на стуле, а Чарльз услужливо пододвигал к нему блюда со скромными яствами.

— Сделку? — переспросила я. — Но известно ли вам, ваша милость, что мистер Элмерз пока не уполномочен заключать никакие сделки в отношении того, что находится в Карлайл Холле?

Он небрежно взмахнул рукой и залпом осушил бокал. Крякнул от удовольствия (Майкл всегда закупал отличное вино), а потом с сомнением посмотрел на тонкий ломтик бекона.

— Ох, миледи, вы же понимаете, что это — всего лишь формальность. Насколько я знаю, вы сегодня ездили в Литон к мистеру Дэвису, чтобы поставить подпись в отказе от опекунства. А это значит, что уже завтра мистер и миссис Элмерз станут официальными опекунами детей и до их совершеннолетия смогут заключать от их имени любые сделки. Да, сегодня я еще не могу забрать Альтаира, но сделаю это завтра же после обеда. Между прочим, я готов предложить хорошую сделку и вам. Я не знаю, какие патенты на заклинания вы решили оставить себе, но я готов выкупить их по хорошей цене. Чтобы с комфортом устроиться на новом месте (неважно, где — в Литоне или в Эмберли) вам, дорогая леди, потребуются деньги. Да, я понимаю, что вы можете захотеть продать патенты в столице, но вы еще очень молоды и не искушены в подобных делах — любой мошенник легко обманет вас. Так стоит ли рисковать?