Осколки Иль-Яфи (СИ) - Скрипка Ирина

— А почему я должен приглядывать вокруг?

— Ты что, совсем не соображаешь? Поразмышляй на досуге, как ты будешь с этим жить. И, кстати, запомни одну истину — остерегайся ближнего своего. Ты когда-нибудь убивал? Нет? Какой наивный, светлый мальчик. Жалко, если сгинешь ни за медный драх. Советую тебе вспомнить заклинание кинжалов. Иль-Яфи владел им исключительно виртуозно.

Колдун в ехидной улыбке погрозил пальцем.

— И не пытайся от меня убежать. Догоню. — После чего громко расхохотался, довольный своей шуткой. И начал растворяться в дымке тумана, выползающего от реки на отцовской картине.

Макс помотал головой, зажмурился, а открыв глаза, увидел старый отцовский пейзаж.

— Бред, — тихо произнес он, и вдруг вздрогнул. В уши, словно сквозь набитую ватой подушку, настойчиво пробивался звук.

Manowar!

Мобила нагло била по перепонкам мощным вокалом Эрика Адамса и дробью ударной установки.

Отчего-то в глазах потемнело, виски сдавило болью. Макс дернул плечами, и…

Резко присел на диване, ошарашено крутя головой в разные стороны.

— Бред!

Он спал? Сквозь закрытые шторы пробивался бледный луч заходящего солнца. Дверь его комнаты стояла полуоткрытой. Макс облегченно опустил плечи и потянулся за смартфоном. Рука качнулась… И едва не выронила зажатый флакон духов.

— Приехали, — парень уставился на него, будто это была маленькая бомбочка с тикающим механизмом. — Черт. — Максим вскочил с дивана и схватил телефон.

— Ты что, спишь? — Раздалось в трубке. — Я уже сотый раз тебе звоню.

— Олег, давай, я тебе попозже наберу.

— Ты как, нормально?

— В порядке.

Отключив телефон, Максим вышел в прихожую. Поставил флакон на тумбочку и бросил взгляд на картину.

— Что я вчера съел? — Вымученно прошептал он. Отошел от тумбочки, задумался. И резко выбросил руку в направлении материных духов.

Флакон растворился. Исчез, будто его корова языком слизала. А потом ударил в ладонь, и был схвачен крепкими пальцами. Протекла секундная тишина. Парень ошарашено расширил глаза и хрипло выдохнул.

Старый полуподвал с темными стенами, пыхтел и скрипел, как мануфактурный заводик семнадцатого века где-нибудь в далекой немецкой глубинке.

Александр — старший брат Максима испытывал к этой качалке ностальгически нежные чувства. Воспоминания, куда от них денешься. В нулевые он и его дружки гоняли в этом районе пацанов. Еще чуть раньше, другие пацаны гоняли их. Потом у брата была школа милиции, и работа, здесь же, в этом районе, где они когда-то с родителями жили в трехэтажном шлакоблочном доме.

Макс плохо помнил то время, ему еще не было четырех, когда они с родителями переехали отсюда в хорошую квартиру, с отдельной для мальчишек комнатой. И ностальгическая привязанность Сашки к этой качалке вызывала у него только усмешку. Тем более что два года назад, брата перевели в городской отдел — хороший повод поменять тренажерный зал, поближе к респектабельному центру.

Рядом, парни грохнули об пол тяжелый блин, Макс поморщился, покосился на Александра, тот работал с тягой верхнего блока. Вес, который он установил, и то, как без усилий работал, вызывал у ребят в зале уважительные ухмылки.

Макс, на беговой дорожке, добавил скорость. Во-первых — полезно. Во-вторых, для поставленной цели, можно немного выпендриться: время поджимало, через пару дней Александр укатит в командировку, и сейчас стояла задача заполучить ключи от его автомобиля. Поэтому, надо успеть задобрить брата, расположить его, ненароком, исподволь подтолкнуть к принятию такого решения. Ну, если получится, конечно. Макс хорошо знал характер капитана Маховского.

— Э-э-э, сбавь скорость. Макс, ты как маленький, — голос брата прозвучал без натуги, будто тот сейчас тягал пустые пластиковые бутылки.

— Советчик, — пробубнил парень, не думая уступать.

Через час, в душе, под струей прохладной воды, Максим прокрутил в голове предстоящий разговор. Мысленно подчеркнул аргументы, выделил акценты. Слабое место брата — мать, и ее старенькая Toyota, требующая ремонта. На этом факте акцент можно усилить.

Слабое место самого Макса — младенческий возраст, как выражается Александр и отсутствие водительских прав, что чревато проблемами для всех, и для капитана полиции в первую очередь.

На это Макс подготовил аргумент — мол, ты, брат, сам меня учил вождению. И прекрасно знаешь, что я очень прилично управляю автомобилем. Два года по закоулкам и дворам, и по ночным трассам. А то, что нет прав — так я же говорю — по дворам и закоулкам.

Выйдя из зала, оба запрокинули головы — небо посерело, и уже накрапывал дождь. Братья двинулись к автомобилю. В другой ситуации, Макс уже начал бы канючить, чтобы Александр пустил за руль. Но не сегодня.

Машина тихо заурчала и двинулась из тупичка, где в старом здании бывшей столовой спряталась качалка.

— Когда уезжаешь? — издалека начал Макс. Покосился.

— Что-то спросить хочешь?

— Ну-у, допустим, хочу.

— Ладно, не мучайся. Я уже догадался, — Александр вывернул на основную трассу и пристроился во второй ряд. — Значит так, слушай сюда. Уезжаю в начале следующей недели. Завтра я сам отгоню мамкину машину в СТО. Свою оставлю ей. Твой лимит — час, вечером, по двору. На трассу — ни-ни. Понял?

Макс расплылся в довольной улыбке и незаметно от брата скрестил пальцы в известную фигуру, называемую в народе фигушкой.

— Йес, сэр!

— Вот и ладушки. Я сейчас отвезу тебя до дома, и по делам.

— Нет, высади у супермаркета, нужно в одно место заскочить.

Через несколько минут братья попрощались. Макс прошелся вдоль аллеи. По правую сторону, на небольшой площади перед Драматическим театром, бил фонтан, изображающий гигантский шар, с системой галогеновых трубок, подсвечивающих струи. За театром раскинулся парк, куда Максим и двинул — еще вчера договорились с ребятами встретиться у галереи скульптур.

Пройдя боковой дорожкой, парень углубился в парковую зону. Тропинку обступал густой кустарник. Вокруг пустынно. На другой стороне парка шумел аттракцион и доносился смех с восторженными криками. Макс хорошо знал это место и, чтобы сократить путь, свернул на узкую дорожку.

Вечернее солнце медленно таяло. Его золотистый свет еще мелькал между деревьев, падал на майскую листву, продирался сквозь ветви, бросая лучи на тропинку. Впереди послышался шорох. Потом хруст ветки. Парень пожал плечами, прислушался, не сбавляя шага. И заметил между деревьев застывшую фигуру.

Максим знал, что в том месте стоит решетчатый забор, огораживающий небольшую территорию детской метеостанции. Человеку за деревом придется перелазить через этот забор, или продолжать прятаться. В том случае, если он не хочет встретиться со случайным прохожим. Ну, еще есть вариант выйти из засады и раскрыть секрет своего странного поведения.

Тропинка обогнула старые клены с раскидистыми шапками, и еще ближе придвинулась к забору. Парень пригляделся к месту, где притаилась тень. Не сбавляя шаг, но и не показывая страха, Максим дошел до дерева и уверенным голосом окликнул:

— Эй, выходи.

Тень не шевельнулась, даже не вздрогнула. Макс постоял несколько секунд, и уже подумал, что у него разыгралась воображение. Потом сделал шаг в сторону дерева.

И вздрогнул от крика, резанувшего по ушам как бритвой. Человек метнулся вдоль забора и Максим прыгнул за ним. Позади беглеца оказался забор.

Это был подросток, мальчишка лет одиннадцати-двенадцати. Грязный, в старых трениках и линялой футболке. На ногах — плетеные сандалии. На исхудалом лице и руках — заметные кровоподтеки.

— Не подходи! — В руках пацана темнел обломок кирпича.

— Да ты что, свихнулся? Остынь. Тебе помочь?

Мальчишка, чуть согнувшись, тяжело дышал, на выдохе — с хрипом.

— Уходи, я тебе не дамся, я клянусь, я тебя убью.

Неадекват, подумал Макс и примирительно вскинул руки, показывая добрые намерения. С каждой секундой, ситуация нравилась ему все меньше и меньше. С одной стороны — можно действительно, развернуться и уйти. Возможно, пацан — клиент психушки. Но откуда синяки? Позвонить брату?