Сердце подскажет - Кира Верго

Зато, тщательно присмотревшись, я заметила, что в комнате есть ещё две двери. Как я сразу их не увидела? В комнате было мягкое освещение от волшебных полусфер, что источали из себя огоньки, точно свечи. Они парили в пространстве, не занимая места на столе или полках.

Я направилась к правой двери, что буквально сливалась с золотистым узором стены. Осторожно толкнув дверь вперёд, заглянула внутрь и честно говоря, обрадовалась. Это была ванная комната, с тёмным полом, по которому шли золотые узоры, сплетаясь в окружность вокруг белоснежной ванны. При мысли о тёплой воде у меня заныли мышцы. Хотелось, да, чего таить… но, как-то неправильно что ли, хотеть удобств этих. Он же на это рассчитывал, что я приду сюда, увижу всё его тёмное благородство по отношению ко мне и стану сговорчивее. Нет уж.

Захлопнув дверь, стояла в раздумьях. Загляну-ка я в другую дверь. Отворив её, обнаружила странное дело. Это была библиотека. Книги стояли на красивых деревянных причудливо вырезанных полках, а мягкое бархатное кресло буквально приглашало к чтению. Какой заботливый узурпатор. Хитёр.

Прогулявшись пальцами по старинным корешкам книг, меня привлекла чёрная обложка с золотым тиснением. Она была самой большой на полке, и обещала рассказать что-то интересное. Присев в кресло, положила книгу на колени и провела рукой по центральному изображению золотого цветка, окружённого мелкими деталями в виде переплетений. Под моими пальцами узор ожил, и цветок раскрылся, испуская лёгкое свечение. Я замерла в ожидании, немного подняв руки от книги. Но, дальше ничего не происходило. Дотронувшись вновь, лепестки изображения шевельнулись.

Интересно.

Закусив губу, решилась открыть книгу. Меня не отпускало ощущение, что я совершаю преступление, и сейчас сюда явится Орголиус, чтобы погасить мой интерес. Но, вместо этого, моим глазам открылась восхитительная картина: внутри книги происходило волшебство. Неизвестные мне буквы, начинали сливаться на страницах в изображения, показывая события без слов.

Первым, перед глазами предстало древо ослепительной красоты. Оно переливалось золотисто-радужным светом, в котором хотелось греться и любить. Именно такое ощущение на меня нахлынуло в первые мгновения созерцания. Затем, в картине начались изменения. К древу прибавился яркий, огненный образ мужчины, что ухаживал за ним, насыщая его своим огнём. Он делился своей стихией с такой любовью, что меня захлестнул град эмоций, а в груди отозвался кристалл. Он стал нагреваться.

— Неужели это Феникс и Древо Жизни? — тихо прошептала я, проведя пальцем по рисунку, и он замер.

В груди стало ещё теплее. Значит, ответ — да.

Перевернув страницу, буквы вновь начали сплетаться в картину. Они вновь явили мне древо, что сияло любовью, как вдруг, под его основанием, начались странные изменения. Радужные лучи, что источало древо, начали сливаться в полупрозрачную сферу, обдавая её потусторонним серебристым свечением, состоящих из миллионов нежных искр. Оно возникало неопределенно откуда, но точно не от древа. Сфера ярко вспыхнула, оставив после себя вибрирующий сгусток материи. Он переливался неоновым светом, дрожал, будто чего-то боялся. Прозрачный и нежный, он лежал в ожидании.

На картинке возник образ Феникса. Огненный мужчина, увидев сгусток материи, взял его в руки. Он открывал его, словно нераспустившийся бутон розы, что я даже заволновалась, понимая, что это как-то неправильно. Феникс прижал сгусток к своей огненной груди и ласково покачал в руках. Он не мог наглядеться на него, а затем поднял на уровне лица и вдохнул в него огонь.

Картинка начала меняться, показывая, как яркая частица в районе груди Феникса начала делиться надвое. Одна осталась с ним, а вторая, словно яркая искра, поселилась в сгустке. И тот обрёл облик младенца. Красивого и яркого малыша.

Моё сердце быстро забилось. Это же легенда об Орголиусе… это он так родился.

Перевернув страницу дальше, буквы сплелись уже в не такой яркий узор. Он выглядел тусклее. Это было то же древо, под ним стояли Феникс и Орголиус, только уже подросший, лет десяти на вид по человеческим меркам. Лиц их было не видно, только образы и яркие глаза, которые были понятны без слов. Их эмоции стремительно менялись.

Мальчик держался за Фениксом, когда возникли другие фигуры возле древа. Они источали чёрную обиду из своих сердец и глаза Феникса становились печальными. Он вновь делился своими искрами, чтобы стереть тьму, что возникала в них. Получив порцию света, пришедшие исчезали.

Листая дальше, я увидела, что мальчик стоит под древом один. Он печален. Подбирает опадающие листья, прикладывает их к груди и пытается вернуть их на место, но ничего не выходит. Затем возникает Феникс и помогает ему, он буквально лечит древо, восстанавливая его, и учит мальчика. Видно, что он любит его всем сердцем, которое сияет ярче огненного образа.

Картинка застывает, и я в нетерпении листаю дальше.

Под древом стоит парень, сверкая серебристым свечением. Он что-то держит в руках и вкладывает в центр древа. Оно ярко сверкает, переливается радужным светом.

— Не может быть… неужели это кристалл? — шепчу я сама себе, и в груди отзывается теплом.

Парень работает с материей, словно утепляет древо к зиме. Он старается и заботится о нём. Появляется Феникс и одобрительно хлопает его по плечу. Затем возникают новые фигуры, они вновь с темной обидой в сердцах и глазах. Они, вопрошая, тянут к Фениксу свои руки, словно в мольбе. Он даёт им свой свет, всё больше делясь искрами, но им мало. Их всё больше. Они слишком жадно поглощают его, что он не успевает затмить тьму в их сердцах.

Картинка резко сменяется, показывая, что всё это прерывает парень, сверкающий серебристым светом. Он встаёт впереди Феникса, словно защищает его. И в следующий миг, он берет свою искру и начинает делить её, на десятки, затем на сотни частей и отдавать их страждущим. Феникс внезапно останавливает его, но частицы уже не вернуть. Чужие сердца их впитали.

Парень начинает тускнеть. Его свечение меркнет, и Феникс, прижимая его к груди, пытается вдохнуть огонь, но всё тщетно… он сидит рядом с ним, не отпуская из рук. Приходящие страждущие с темнотой в сердцах, требуют новой порции света, но Феникс молчит. Он не помогает им, он горюет. Листья с древа медленно осыпаются.

От такого зрелища у меня защипало в носу. Несправедливо. Эта история не похожа на ту, что мне рассказали Великие матери. Гелиодор говорил мне столько раз про то, что