Брешь (ЛП) - Файн Сара Ф.

Оскалив зубы и щёлкая зубами, царапаясь зазубренными ногтями, Мазикины ринулись вперёд. Но им было не под силу остановить меня и подчинить себе. Я отрезала пальцы. Носы. Всаживала нож в глазницы, шеи и кишки. Локтями разбивала губы и скулы, врезала коленом в пах и живот. Они падали друг на друга, наполняя багрянцем огромную лужу на полу, и этого оказалось недостаточно. Я хотела, чтобы они утонули в собственной крови. Красный был единственным цветом, который я могла видеть. Я была уверена, что истекаю кровью и ломаюсь под натиском, но не чувствовала этого. Я знала, что, в конце концов, упаду, но боролась за следующий миг, за следующую приятную вибрацию, когда металл пронзал плоть и сталкивался с костью. Медный запах заполнил мой нос, перекрывая зловоние ладана. Всё, что я могла слышать, это рёв моего собственного сердца, бьющегося в ушах.

Пока один голос не прорезался сквозь мою пелену.

— Прочь от неё!

Это было так громко, так мощно и властно, что все уцелевшие Мазикины на мгновение замерли, а потом они отвернулись от меня и посмотрели на обладателя голоса. Это был Малачи. Разорванные верёвки свисали с его запястий. Один из его острых как бритва метательных ножей покачивался в сжатом кулаке. Кровь из раны на шее была размазана по его груди, но он стоял на столе, невредимый и сильный.

Прежде чем я успела сообразить, что произошло, Мазикин рядом со мной зарычал и схватил меня когтистой рукой за горло.

Нож Малачи рассек воздух и с глухим стуком вонзился в спину Мазикина, и тот беззвучно упал на пол. Существа вокруг меня зарычали, и я прижалась к стене под тяжестью своего облегчения. Я перерезала эту верёвку достаточно, чтобы он смог освободить свою руку, и этого ему вполне хватило. Он освободил себя. Каким-то образом ему удалось отбиться от дымового зверя.

Его хищный взгляд скользнул по нескольким Мазикиным, которые прижались к дальним стенам комнаты и ошеломлённо наблюдали за ним, а затем по небольшой группе живых Мазикинов и нескольким мёртвым или умирающим вокруг меня. Его губы изогнулись в уголке, а затем его глаза встретились с моими. Они больше не были полны сожаления, страха или мольбы. Теперь они были наполнены тихой гордостью, которая ощущалась как ласка.

Малачи спрыгнул на пол и небрежно перешагнул через тело мёртвого Мазикина. Оставшиеся существа, казалось, полностью оторопели от страха, чтобы двигаться. Шестеро или около того всё ещё стояли вокруг меня, пригнувшись, когда Малачи подошёл к нам, и выглядели они так, будто не знали, хотят они напасть или убежать.

Он сделал ложный выпад в их сторону и, завизжав, они вжались в стену, выскользнув из зоны его досягаемости. Улыбаясь, он наклонился и выдернул свой метательный нож из тела Мазикина, который пытался схватить меня. Он вытер нож о штаны, но не убрал его в ножны.

— Всё хорошо, — сказал он, протягивая руку. — Это я.

— Как тебе удалось выбраться? — хрипло спросила я.

Он поднял бровь.

— Я оказался сильнее его.

Все Мазикины в комнате нервно поглядывали на закрытые двери по обе стороны комнаты, высматривая пути побега, но, казалось, они боялись пошевелиться, потому что движение сделало бы их мишенями. Пальцы Малачи сомкнулись на моих, и он помог мне перелезть через низкую стену тел, разделявшую нас. Я упала в его объятия. Слёзы жгли мне глаза. Он крепко прижал меня к себе, я начала дрожать. Я была так близка к тому, чтобы потерять его, и вдруг я поняла, что не могу больше ждать, чтобы рассказать о своих чувствах. Я приберегла это для нашего сегодняшнего разговора, но слова вырвались наружу в потоке моего счастья.

— Я люблю тебя, — выдохнула я. — Я так сильно тебя люблю.

Он склонил лицо в изгиб моей шеи, и я почувствовала, как он улыбается мне.

— Скажи это снова.

Его губы двигались по моему горлу, превращая мои колени в желе.

— Я люблю тебя, — сказал я с улыбкой.

— Я так скучал по тебе, Лила, — произнёс он грубым голосом. — Я и не мог предположить, что буду так сильно скучать по тебе.

— С тобой всё в порядке? — Прошептала я. — Всё выглядело так, будто тебе было больно.

— Уже не больно, — тёплая вспышка смеха прокатилась по моей коже. — Но теперь я в полном порядке. Даже лучше, чем нормально. Теперь я само совершенство.

А потом его зубы впились мне в шею.

Я закричала, когда истина обрушилась на мой разум подобно цунами, опустошая его, смывая все мои силы и заменяя их горьким, изорванным горем. Я была такой глупой. Слишком надеялась, слишком отчаянно желала его возвращения. Слишком уж готова была поверить, что это был он, просто потому, что я так сильно этого хотела.

Но когда раздирающая боль в плече и на шее превратилась в глубокую, пронизывающую агонию, я поняла...

Малачи исчез.

Они убили его.

Парень, которого я любила, потерпел поражение. Его место занял монстр.

И сейчас он собирался убить и меня.

Зажав рот на стыке моей шеи и плеча, он прижал меня к стене, скрючившись в объятиях. Я брыкалась и слабо сопротивлялась, но он схватил меня за запястье и сжал в нужном месте, заставив выронить нож.

Я едва могла сопротивляться ему. Я не хотела с ним драться. Я была слишком подавлена мыслью, что это тело, которое касалось меня с такой нежностью, которое ласкало меня, защищало меня... теперь разрывало мою плоть, выплескивая горячий яд в мою кровь. Все Мазикины зарычали и заулюлюкали, наслаждаясь зрелищем. Моё зрение затуманилось от слёз, и чёрные воспоминания расцвели в моей голове: я была скована и не могла защитить себя. То, что кто-то, кого я любила и кому доверяла, делал это со мной, теперь топило меня в этой темноте, лишая воли к выживанию. Я ударила его по плечу свободной рукой, но это было жалкое усилие. Даже после всего, что случилось со мной, я никогда не чувствовала себя такой слабой. Потеря Малачи высосала из меня всю силу борьбы.

Что-то с грохотом ударило в одну из дверей, и снаружи донеслись безошибочные звуки борьбы.

— Малачи! Ты... — закричал Генри, но остальные его слова были прерваны приглушённым взрывом.

Существо внутри Малачи отпустило мою шею.

— Их двое, — сказал он остальным, моя кровь текла по его подбородку. — Убейте их обоих. И больше меня не тревожьте.

Затем он рявкнул что-то на их рычащем языке, и эти звуки, чужие и ужасные, вырывались изо рта Малачи. Он кивнул в сторону выхода позади алтаря, на противоположной стороне комнаты. Мазикины возликовали, нетерпеливые улыбки растянулись на их лицах, и слишком поздно до меня дошло, что они не испугались Малачи, когда он слез со стола, они испугались именно этого Мазикина. Должно быть, это был один из их лидеров. Словно в подтверждение моей теории, твари все разом бросились к двери и навалились на неё, готовые присоединиться к продолжающейся схватке.

Когда Мазикины покинули помещение, чудовище за чёрно-карими глазами Малачи посмотрело на меня сверху вниз со странным выражением, с необычной нежностью, смешанной с дикостью.

— Не знаю, что же с тобой делать, Лила Сантос.

— Ты убил его, — прошептала я, глядя в лицо, которое я так хорошо знала и любила.

Он ухмыльнулся и слизнул мою кровь со своих губ.

— Не совсем так, но он ещё пожалеет, что я этого не сделал. Они ждали его. Жаль, что я не увижу, как они празднуют.

Я закрыла глаза, не желая представлять себе, как в городе, полном Мазикиных, будут обращаться со Стражем, который терроризировал их последние семьдесят лет.

— Посмотри на меня, Лила. Твои глаза такие красивые, — он прижался своим лбом к моему. — Ты же знаешь, он тоже их любил. Твои глаза. Твой рот. Твоё тело. Твой дух. Большая часть меня хочет защитить тебя...

Моё сердце затрепетало, когда он повторил слова Малачи, сказанные им в тот день на тренировочном мате.

Он слегка отстранился, и я открыла глаза.

— Он так никогда и не рассказал тебе остальное, — тихо вымолвил он. — Всё это здесь, — он легонько постучал себя по виску лезвием ножа. — Все его воспоминания. Поэтому я расскажу тебе остальное, потому что он никогда бы этого не сделал.