Тайны Циты. 2. Декоративка. Книга 2 (СИ) - Грин Агата

Великая матерь – белая на белом – отошла ненадолго и появилась  со стаканом. Она протянула ему мне, и я взяла его. Вроде бы в нем была вода, но я не была уверена, и, хотя мне очень хотелось пить, пить я не стала. Мало ли…

 — Это всего лишь вода,  — произнесла Верховная, и присела рядом.

 — Извините, но пить не буду.

 — Как и говорила Ситара, ты действительно особый случай. Ведунство дало тебе власть над имперцами? Так ты смогла сбежать?

 Я кивнула,  продолжая держать стакан в руках. Он был прохладный, это было приятно.

 — Я рада, что ты  смогла сбежать. Так что ты хочешь знать?

 — А вы ответите? Нахальной нарушительнице, которая обманом к вам проникла?

 — Отвечу. Мне интересно, о чем ты спросишь.

 — О вратах… я хочу знать о вратах. 

  Великая матерь улыбнулась.

 — Ведунка, интересующаяся вратами… С твоими способностями ты могла бы  хорошо устроиться в любом уголке Мэзаве и с течением времени обрести очень высокое положение. Но вместо этого пришла ко мне, чтобы узнать о вратах…  Что ж, раз ты знаешь о вратах, значит, знаешь, куда они ведут. Всех, кто узнает эту тайну, интересует одно. Хочешь пройти через врата и оказаться  в мире богов? Не получится. Для этого нужен ключ, я тебе его не дам. Но даже если бы он у тебя был, ты бы умерла при попытке пройти или была бы убита позже, ведь у врат  со стороны мира богов есть стражи. Надеюсь, мой ответ покажется тебе исчерпывающим. Врата закрыты не просто так, Ирина. Мы должны оставаться там, где родились. Каждому свое место.

 — «Мы должны оставаться там, где родились»…  — повторила я.  — Поверите ли вы мне, если я скажу, что родилась не в вашем мире?

Она снисходительно на меня посмотрела: ну да, ну да.

 — Говорите, я должна была умереть или убита стражами? Не было никаких стражей, когда я прошла в ваш мир. Не было ничего, никого…  я вообще не заметила перехода. То, что мир другой, я поняла не сразу.  Я попала в двенадцатый ов-вен осенью, и вот уже лето… Вы упоминаете  про «миры богов», но тот мир, откуда я пришла, населяют обычные люди. Такие, как я.

 —  Но ты не обычная,  — возразила Верховная;  очевидно она совершенно не верила мне.  — Ты ведунка.

 — Если верить тому, что я узнала, ведуны и ведунки это и есть обычные люди, у которых проявились некоторые способности. Я человек, просто человек, как вы.

Это вот «как вы» я добавила специально. Что она ответит? Возразит ли?

Великая матерь осталась невозмутимой. Плавно переменив положение на более удобное, она начала расспрашивать меня, как именно я прошла через врата, выведывать подробности. О Лене я умолчала, не желая ее подставлять – всякое может быть. Чем больше я говорила, тем сосредоточеннее становилась Верховная мэза. В какой-то момент она даже немного нахмурилась. 

— Говоришь, прошла через врата осенью?   — спросила она; это был уже не тот невозмутимый  и приятный голос уверенного босса, в нем появилось раздражение.    

 — Да, в самом начале осени.

 — Не сходится. Мы всегда открываем  врата в середине лета, это неизменно. Да и  нет нужных врат в ов-вене Хауна… Кто осмелился открыть  врата в неположенное время? Кто встретил тебя?

 — Никто не встретил.

 — Значит, ты лжешь,  — констатировала она и, поднявшись с дивана, пристально на меня посмотрела.   —  Надо же, до чего они дошли в своем желании мне навредить… Послали ведунку!  На что они надеялись? Что я дам тебе ключ, что открою тебе врата? Это смешно.

Я тоже поднялась с дивана и, опустив стакан с водой на пол, заверила женщину:

 — Клянусь, я не лгу и никем не подослана! В империи от меня хотели избавиться, я еле добралась до Мэзавы!

   — Хаун тебя надоумил? Или другой отец? Впрочем, неважно… Тебе рассказали недостаточно, чтобы ты была убедительна. Перестань стараться, Ирина, и признайся, кто тебя отправил ко мне и с какой целью. Никто не будет тебя наказывать,  повторяю: здесь ты в безопасности. 

  — В безопасности? При всем уважении, Великая мэза,  в вашем городе я абсолютно точно не в безопасности. То, что вы со мной сделали тогда, когда меня к вам Распорядительница отправила,  это не добро и не благодать.  Вернули зрение,  стерли с кожи шрамы и клеймо, но вынули из головы все мои мысли, вложив мэзавские, сделав озабоченной течной кошкой.  Что это было? Что вы провернули со мной? Кто дал вам право?

 — Ты забываешься,  — холодно процедила Великая матерь.

 — К счастью, нет, забытье мне не грозит. Почему вы, кстати, не спрашиваете, как я вернула себе свои мысли, вернула себе себя? Это вас не удивляет?

 — Не удивляет. Рано или поздно благодать покидает человека.

 — Благодать? Это по-другому называется.

 — Не тебе судить.

 — Почему это? Как гость из другого мира я как раз могу судить.

Верховная вздохнула и проговорила:

 — Как ты упорствуешь в своей лжи…

 — Потому что это правда.  Меня не интересует, что вы здесь делаете с людьми и как их подчиняете, меня интересуют только врата. Я не требую у вас ключи, я просто хочу понять, как я здесь оказалась  и как могу вернуться.

— Пройти  в наш мир невозможно даже богу,  не говоря уже об обычном человеке.  Ты все-таки лжешь… не то время, не те врата… и ключ!  Откуда бы они взяли ключ, и зачем?

 — Я сама ничего не знаю, и пришла к вам, чтобы хоть что-то прояснить,  — сказала я; я сильно расстроилась, поняв, что даже Великая матерь не знает, как я здесь оказалась и как мне вернуться. Получается, весь этот финт с фальшивой Тилией был зря…

Великая матерь  начала ходить взад-вперед; выражение ее лица стало задумчивым.

— Вы обещали ответить на мои вопросы, — напомнила я, — так ответьте, какие именно ключи нужны? Может, они были при мне, когда я прошла через врата? Может, я открыла их сама, не заметив?

— Ключей всего два,  — ответила Верховная.  — Один в Мэзаве, другой в Ниэраде. Если бы ниэрадский ключ пропал, поднялось бы такое… нет, ты определенно лжешь. Чем ты можешь подтвердить истинность своих слов?

Я раскинула руки в сторону.

 — Я  и есть доказательство. Можете мне не верить, можете считать шпионкой, можете влезть в голову – тогда, кстати, убедитесь в правдивости моих слов, можете убить… но факт остается фактом – я из другого мира, и вы явно не все знаете о вратах.   Либо какие-то из них работают не так, как надо, либо есть третий ключ.

Она испугалась. Я не только увидела это, я это почувствовала, потому что очень внимательно следила за  тем, что и как она говорит, и перемену в ее настроении считала моментально.

Я воодушевилась и решила усилить давление.

 — Либо меня сюда отправили боги, — добавила я. — Вы ведь не можете знать об их планах?

 — Узнаю…  — шепнула Верховная, и подняла руку,  при этом   показала два пальца. 

Я шагнула к ней, а потом меня объял свет.

Когда я очнулась, то первой моей мыслью было: «Дура!». Ведь знала же, чувствовала, что все испорчу, если попытаюсь добраться до правды, знала, что если ошибусь, отвечать придется не только мне самой, но и Зену, Треду…  Я и Распорядительницу подставила,  она потеряет свою высокую должность. Дура, дура…

Определившись с тем, кто я есть, я приподняла голову и огляделась. Темно, свежо,   ветер шумит в деревьях, под головой что-то мягкое, руки  и ноги связаны, но деликатно – веревки в кожу не врезаются.  Рядом сидит прислужник в белом.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

 — Церемония?  — сипло спросила я.

Он кивнул.

Девицы! Дань! Боги!

Та-а-ак я и знала! Великая матерь не стала долго разбираться, кто я, просто  решила передать богам, благо что Церемонии долго ждать не пришлось. С момента нашего разговора с Верховной я помнила мало: свет, тряска, дурнота… Нас определенно перевозили по воздуху, на гуи. Я пошевелилась, ища более удобное положение.

Бояться не надо, бояться плохо, надо лучше подумать, что со мной сделала Великая матерь. То, что я ничего не смогла ей внушить, не странно – думаю, люди с сильной волей и невосприимчивые вообще на такое не поддаются.  Наверное, она  действительно дочь той самой Ногланы, основавшей Мэзаву, и ее могущество заключается в технологиях, которые она получила от богов.