Евгения Чепенко - Злодей не моего романа

Я поежилась, поерзала, пытаясь согреться от его тела, спина мерзла. Рик очнулся, осторожно поставил под душ, смыл остатки пены (я лично думала, что он так ее стер), зачем-то вымыл волосы, вытер, перенес на кровать, укутал в одеяло, нашел на полке фен с расческой, положил мою голову на колени и принялся распутывать пряди, сушить их. Под мерное жужжание моторчика, тепло от одеяла, нагретого воздуха и его ласковые прикосновения я благополучно уснула, забыв обо всем и вся.

Проснулась я от мягкого покачивания. Приоткрыла глаза, узнала потолок машины, села, укуталась в одеяло, переползла на переднее сиденье, поджала ноги под себя. Оглядела ночную трассу в свете дальних фар, переключилась на водителя. Серо-желтые глаза нежно ответили на мой взгляд. Я сонно улыбнулась, зевнула. Хороший мой, я не стану спрашивать. Пожалуйста, скажи сам.

Бес понял мое молчание верно, нахмурился, отвернулся к дороге, минуту спустя тихо шепнул.

— Он ответит.

Я резко выдохнула. Нет. Он же сильнее. Только разве скажешь вслух. Рик, пожалуйста! Не надо. Подавила волну паники, заставила мозг работать.

— Ты не один, — так же тихо ответила я. Был бы один, меня бы не взял. Он кивнул. Я немного успокоилась. Стоит верить Бесу. В конце концов, кто из нас двоих старше. И все же… Все же не удержалась.

— Рик, я ведь тебя не по…

Он усмехнулся.

— Нет, маленькая. Доверься мне.

— Как скажешь.

Прижалась щекой к спинке, зевнула еще раз, расправила длинную юбку сарафана (уж явно не сама одела), укуталась в одеяло поглубже. Родные глаза ласково изучали меня. Рик протянул руку между сидений, выудил оттуда незамеченный мной ранее тонкий плед, положил между сидений, положил мою голову на колени.

— Спи.

Я послушно закрыла глаза, устроилась поудобнее и под равномерное укачивание провалилась в сон.

Проснулась я от резкого удара. Машину качнуло. Кое-как продрала глаза. Кругом темнотель, ни Черта не видно. Ясно только одно: я совершенно одна. Новый удар пришелся на правое крыло. Перелезла за руль, завела двигатель, включила габариты. В бледном свете фар взору предстала отнюдь не радостная картина. Впереди в темноту уходила грунтовая дорога, справа и слева, насколько позволял видеть свет, росла высокая трава, никаких деревьев. Однако тревогу вызывало иное, точнее иные.

Машину окружали нелюди. Тех, что стояли впереди, я видела лучше всего, те, что по бокам, выглядели безликими тенями, и отчего-то инстинкты подсказывали, о наличии таких же бездвижных напряженных тел позади. Перед капотом же мелькали две фигуры. Я с трудом различила обожаемую белую голову. Стало нехорошо. До боли сжала в ладонях руль. Дура! Стоило догадаться! На капот прыгнула бабушка, уселась, скрестив по-турецки ноги, обернулась ко мне, подмигнула и вновь устремила взор туда, где ее внук и мой муж один на один сражался с сильным древним.

Текли секунды, складывались в минуты. Машину то и дело задевало. Порой Тимур пытался исчезнуть. Однако ему не давали покинуть круг.

— Древние, — констатировал разум.

От напряжения болели глаза. Тем не менее страшно было даже моргать. Рик, пожалуйста! Зачем? Я прекрасно знала ответ на каждый вопрос, алыми буквами рождающийся в голове, только легче от этого не становилось. Радовало одно, если Анжелочка спокойно сидит на капоте, то значит оно пока все неплохо. В конце концов, она любит внука.

Наконец, две размытые тени замерли. Я тихо пискнула. Из живого на теле Рика были только глаза, все остальное представляло собой кровавую смесь кожи, остатков одежды и грязи. Голова Тимура в руках Беса не шевелилась. Он кинул труп на землю и неуверенно побрел к машине. Древняя бабушка спрыгнула, открыла заднюю дверь и бесцеремонно втолкнула туда Рика, нацелившегося на водительское кресло, залезла за ним следом.

— Куколка, уступи руль.

Я тряхнула головой, выгнав остатки страха.

— Нет. Скажите, в какую сторону и помогите ему.

Я, сцепив зубы, вела машину вперед. Позади отчетливо слышала, как Анжелочка зализывает многочисленные раны Рика. Физически, всем телом ощущала его боль и злилась. Злилась на себя, что так глупо доверилась, злилась на него, что сделал с собой такое. А все ради чего, ради мести!

— Маленькая, не злись, — тихо проговорил нежный хрипловатый голос.

Я стиснула руль. Отвечать? А что на такое ответишь? Снова, как в пустыне, накрыла волна ярости. О чем ты думал! Бес белый!

— Все хорошо ведь.

Я резко выкрутила руль на обочину и дала по тормозам, благо глубокой ночью на дороге машин не так много, развернулась всем корпусом назад.

— Хорошо? Хорошо?! — сама понимала, что начинаю переходить на ультразвук, но остановиться как-то не могла. — Ты… А если бы с тобой что-нибудь случилось!

Бабушка с любопытством переводила взгляд с него на меня. Серо-желтые глаза затянула ледяная пленка, так давно появлявшаяся в последний раз.

— Я достаточно сильный.

— Да, знаю я! Речь не о том! Даже когда вы с Гришей устраивали свои бои, мне было страшно за тебя, дурак, ты такой!

Поняла, что сейчас расплачусь. Оценила его состояние, как хорошее, значит, могу немного остыть. Повернулась, открыла дверь и вылетела на улицу. Прохладный воздух окутал разгоряченное тело и лицо. С трудом проглотила слезы. Реветь? Еще чего! Память с удивительным педантизмом вновь и вновь воспроизводила картину боя и ее конечный результат. И, конечно, он думает, что я сомневаюсь в его силе и способности победить. Ну какой же идиот! Я зарычала и с размаху попыталась впечатать кулак в несчастный, ни в чем не повинный (и теперь довольно измятый) капот. Удара не получилось. Руку поймали, обхватили за талию и прижали к теплой груди. Виска коснулось горячее дыхание.

— Поранишься.

Почему-то это единственное слово привело в еще большее бешенство. Я попыталась вырваться. Не вышло.

— Пусти!

— Нет, — шепнул он у самого уха, поцеловал шею. Попыталась уклониться от ласки. Рик протяжно вздохнул, провел одной рукой по груди, лаская.

— Пусти, — стиснула зубы.

— Нет.

— Ну, так. Я — домой. Разбирайтесь сами. Мне бегом все равно быстрее, — прозвучали слова Анжелочки, вслед за ними воцарилась тишина. Догадалась, что древняя оставила нас вдвоем. Рик не преминул воспользоваться этим самым бессовестным образом, принялся ласкать мое все еще сердитое тело. Я вздрагивала, сглатывала стоны. Когда он зубами спустил с плеч лямки, я поймала лиф на груди и снова попыталась вырваться.

— Маленькая, пожалуйста, — шептал хищник. — Не наказывай меня так. Пожалуйста, — он зарылся лицом в волосы на затылке. Я ощущала его дыхание. — Так хуже всего. Хрупкая моя, маленькая…