Целительница моей души (СИ) - Чекменёва Оксана

Эймер был на седьмом небе от счастья. Впрочем, учитывая, что они молодожёны, при этом молодые и здоровые, удивляться не приходилось. Да, любовниками они стали несколько лет назад, но прежде тщательно предохранялись — беременный паренёк выглядел бы весьма странно, разрушив всю их конспирацию. Но теперь скрываться было не нужно, наоборот, королевству был нужен наследник, и этот малыш будет очень желанным ребёнком.

Сама я продолжала предохраняться. Да, своего собственного ребёнка, дочку, я очень хотела. Но решила немного подождать, отложить зачатие хотя бы на несколько месяцев. Эррол требовал моего внимания, остальные дети — тоже, не так-то просто второй раз за пару месяцев круто изменить свою жизнь. Хотелось и с Рэйнардом наладить близкие и доверительные отношения. Но дочка у меня обязательно будет, тем более что Кейденс не единожды намекал на такое же желание. Может, не сразу, а после одного-двух мальчиков, это уж как получится, даже я, сильнейшая целительница Лурендии не могла по желанию зачать ребёнка определённого пола, но дочку я обязательно получу.

Неделя пролетела очень быстро, и вот уже суббота, последний вечер вместе, завтра мы с сестрой вновь надолго расстанемся. И именно сегодня, после ужина, Эймер попросил собраться для важного разговора нас с Кейденсом и старших детей, включая Ронта.

Мы расселись у камина по креслам и диванчикам, поставленным полукругом, в той самой гостиной, где я впервые после долгой разлуки увидела свою «воскресшую» сестру. Было любопытно, что же такое хочет нам всем сказать Эймер — уж слишком серьёзным было его лицо, да и то, как он обозначил «список приглашённых», было непривычно — прежде все общались кто с кем хотел, по желанию, и чаще всего Ронт был среди младших детей, а здесь его почему-то попросили прийти лично.

— С тех пор как я узнал, что вы все выжили, — обведя нас глазами, начал удовлетворять наше любопытство Эймер, — я обдумывал одну мысль. Не очень представлял, как всё это организовать, что нужно сделать для того, что я задумал — опыта-то, как вы понимаете, у меня практически нет, наследником я не был, управлять королевством худо-бедно помогают министры и советники, но я был не уверен, что в задуманном мною они меня поддержат. Но поступить иначе я просто не мог. Поэтому посоветовался с Кейденсом, получил несколько дельных советов и…

Эймер выдержал паузу, а я подозрительно посмотрела на мужа. Οн знал что-то важное и секретное, а со мной не поделился. Поймала его извиняющийся взгляд и улыбнулась в ответ. Всё ясно — тайна не его, поделиться он не мог. И потом — я же всё равно сейчас узнаю.

Всё это промелькнуло у меня в голове, в то время как Эймер посмотрел прямо на Ронта и продолжил:

— Я хочу вернуть тебе трон Марендонии.

Мы замерли. Наверное, этого стоило ожидать, но мы настолько свыклись с мыслью, что это навсегда, что отречение Марторивелина сделало подобное невозможным для любого из его родственников, что даже смена короля Кравении ничего в этом плане не меняла.

Как оказалось, меняла.

— Мне? Трон? — растерянно пробормотал Ронт. — А почему не Ρину, он же старше?

И я сообразила, что, рассказывая детям о нашем происхождении, я говорила о нас всех, как об одном целом. Мы все — потомки герцога Аравиуленского, мы все спаслись и прячемся от преследований узурпатора, мы все — сильные маги, поскольку в нас течёт королевская кровь. И младших детей особо не интересовало, кто и кому кем на самом деле доводится. Например, для Бейла двоюродная сестра Ава была ближе родной сестры Велы, потому что всю его сознательную жизнь Ава считалась его близнецом. И от того, что дети узнали от меня правду, для них ничего не изменилось, так же как и для меня — я навсегда останусь их матерью. Мы все — одной крови, только это было важно, детали вторичны.

Вот почему Ронт так удивился словам Эймера.

— Потому что, именно ты — первый претендент на престол Марендонии после гибели остальных наших родственников, — пояснил ему Рин. — Сын старшего сына от старшего сына… и так далее. А мой дед был средним сыном герцога.

Я заметила, что самого Ронта Ρин старшим сыном не назвал. И как в глазах Велы плеснула боль. У Ронта с Велой были два старших брата, но оба погибли. Он их не помнил, зато мы, старшие, помнили слишком хорошо, как и остальных своих близких.

— А это вообще возможно? — уточнила я, пока Ронт хлопал глазами и растерянно открывал-закрывал рот, не в силах что-то сказать на такое заявление. Да, внезапно узнать, что можешь стать королём, не так-то просто, бедняга сейчас чувствовал себя стукнутым мешком по голове.

— Это сложно. Очень сложно. Но возможно, — кивнул Эймер, сочувственно глядя на ошарашенного мальчика. Сидящая рядом Вела прижала его к себе, пытаясь поддержать, Сев, пристроившийся с другой стороны, потрепал по волосам.

— А в чём сложности? — поинтересовался Нев.

— За эти годы статус Марендонии изменился, сейчас это не самостоятельное королевство, а одна из провинций Кравении. Когда я лишь взошёл на трон, у меня мелькала мысль, что если вновь отделить Марендонию и усадить на её трон нашего младшего сына, — тут он нежно улыбнулся жене, — то это будет справедливо, престол вернётся к кровному родственнику короля Марторивелина.

— Насколько мне известно, ты тоже его кровный родственник, — напомнил Кейденс. — Ведь именно на этом основании твой отец захватил престол Марендонии.

— Наше родство весьма отдалённое, — отмахнулся Эймер. — Это был надуманный предлог, не более. В любом случае, сейчас перед нами тот, кто имеет гораздо больше прав на престол, — он указал на Ронта, который уже перестал изображать выброшенную на берег рыбку, но всё еще выглядел пристукнутым чем-то тяжёлым.

– Εму же всего тринадцать! — напомнила я.

— Не три же, — печально улыбнулся Рин, и я почему-то вспомнила, что именно в три года Ронт стал первым претендентом на престол, в то время, казалось, утерянный для нашей семьи навсегда.

— Никто не будет заставлять ребёнка управлять королевством, — покачал головой Кейденс. — Назначим регента.

А потом и он, и Эймер, и даже Эйтина дружно посмотрели на Рина.

— Меня? — ахнул братец, и теперь уже сам стал изображать рыбку на берегу.

— А кого же ещё? — пожала плечами Эйтина, и я поняла, что всё это они с мужем обсуждали не единожды и пришли к единственному возможному варианту. Вот только регент из Ρина примерно такой же, как из Ρонта — король. То есть — никакой, поскольку ни у младшего, ни у старшего абсолютно нет нужных знаний и соответствующей подготовки.

— Не пугайся, — криво улыбнулся Эймер. — Говорю же — дело небыстрое. Γода два у тебя в запасе точно есть.

— Мне учиться ещё три, — в растерянности пробормотал Ρин, словно это было единственным препятствием.

— Ты трижды был первым на курсе, — напомнил Кейденс, — уверен, что таким и останешься. Закончишь академию экстерном. На старших курсах почти нет общеобразовательных предметов, а в магии ты давно опередил своих ровесников.

— А я? — вскинулся Ронт. — Я что, в академии учиться не буду? Ну, если меня отправят… — его голос сошёл на нет, он только рукой махнул куда-то, предположительно в сторону Марендонии.

Тут уж улыбнулись все, даже Рин, на которого безжалостно сыпались не менее невероятные новости.

— В Марендонии тоже есть магическая академия, — улыбнулась я парнишке и тут же посерьёзнела: — Ведь есть же? — это уже Эймеру. — Раз наше королевство стало провинцией…

— Есть, — успокоил меня король Кравении. — По факту в Марендонии почти ничего не изменилось, только политический статус. Академия осталась — не было смысла её упразднять, наша не справилась бы с резко увеличившимся объёмом студентов. Опять же — язык. Не все ваши студенты знали Кравенийский, особенно простолюдины, это могло помешать их поступлению, а оставлять такое количество магов необученными чревато.

— Язык! — воскликнул Ронт и обвёл нас перепуганным взглядом. — Я же не знаю марендонийского! Какой из меня король, если я даже со своими придворными разговаривать не смогу?