Екатерина Юденкова - Эльфийка-оборотень (СИ)

Стори тоже резко поднялась на ноги, и принялась шарить взглядом по земле, надеясь найти какую-нибдуь большую палку. Она знала, что иногда на путников нападают разбойники, и готова была отбиваться. Обычно Мэлло предупреждал ее, если видел в лесу кого-то подозрительного (а для него подозрительными были все!), но сейчас он тоже спал в повозке, и кто-то вполне себе мог незамеченным пробраться к ним в лагерь. Что делать? Кричать,? Драться? Будить Галдра?

— Тауир! — Крикнула Стори, видя, что его лицо темнеет. Парень был готов обратиться. Снова! — Нет, не надо!

Говорят, что если делать это слишком часто, однажды можно не вернуться обратно. Любой оборотень может остаться волком на всю жизнь — так рассказывала ей мама, и это знает любой оборотень. Знает и Тауир, но почему-то игнорирует предостережения.

От крика проснулся Галдр, и выскочил из повозки.

— Стори, что случилось? — И тут он увидел своего друга. Галдр все понял и вытащил меч из ножен. — В чем дело?

— Кто-то в кустах! Человек! — ответила Стори, а Тауир уже стоял на четвереньках. Кнут в клетке почуял волка и зарычал, а кусты зашевелились. Тауир-волк ощетинился, Галдр встал в боевую позицию, а Стори затаила дыхание.

— Тише вы, тише! — Раздался знакомый голов, и уз кустов вылезла… Йойн.

— Ты?! — Одновременно закричали Стори и Галдр, а Тауир, зарычав, ринулся в противоположные кусты. Первым в себя пришел Галдр, он подскочил к виновато опустившей голову девочке, и принялся трясти ее за плечи:

— Ты, голова дурная, что ту делаешь? Мы же тебя с балаганом оставляли!

— Э-э-эй, хва-ати-ит, — молила она. От шума проснулись и Фо с Хари, и вылезли из повозки, сонно потирая глаза.

Ой, что сейчас будет, — подумала Стори. Сафода же такой скандал Йойн закатит…

— Что у вас тут случилось, чего орете?

— Да! — поддержал сестру Хари. — если сами выспались, дайте и другим поспать, а… погодите… Йойн?

— Да я, я! — Завизжала она, — скажите этому ненормальному, чтобы перестал меня трясти-и-и!

Фо подошла к Галдру.

— Отпусти-ка ее, милый. Я сама разберусь с этой искательницей приключений. И она увела айкающую и ойкающую Йойн за ухо в кусты. Стори так и оставалась стоять неподвижно, прислушиваясь к недовольному шепоту Фо, пока из кустов не вышел Тауир.

— Пойдем, сами разберутся.

— Как ты?

— Нормально, только вот есть теперь очень хочется.

Сафода так же за ухо привела Йойн к костру, когда все уже расселись с тарелками.

— Вы ешьте, и обратно спать идите, — виновато проговорила Стори, глядя на окончательно проснувшихся друзей. Она вручила тарелку и Йойн, и присела рядом с Тауиром.

— Ага, поспишь тут с вами. То крики какие-то, то волки, то вон — сбегающие из дома малолетки.

— Так ты сбежала! — Ахнула Стори.

— А ты думала, что папа отпустил? Сбежала, конечно. Но я ему записку оставила.

— Тебе что, приключений и путешествий с балаганом мало? — Усмехнулся Галдр.

— Мало! Я Кранной хочу посмотреть, а кто наш балаган туда пустит?

— Ладно уж, с нами поедешь. На то, чтобы тебя обратно отправить. У нас нет времени. — Решил Тауир.

— И сил нет. — Фо посмотрела на светлеющее небо. — Выезжать скоро, ешьте, сил набирайтесь.

Они ели в тишине, когда Йойн вдруг тяжело вздохнула, отставила стакан, и тихо-тихо запела без музыки:

Хари, услышав явно знакомые напевы, тут же принялся настукивать ритм по тарелке, и Фо допела, своим красивым, чуть хрипловатым и уставшим голосом:

Допела, и тут же поднявшись, отправилась в повозку.

— Что это она? — Решилась спросить Стори. — О море вспомнила, да еще так грустно спела…

— У нее бывает. Это песня ее отца, — объяснил Хари. Остальные, кажется, об этом знали.

— Он моряк?

— Был. А может быть и есть. Он пропал. Вернее, просто как-то раз не вернулся. Сафода тогда еще маленькая была, а я вообще не родился, и мама не познакомилась с моим отцом. Но песню, что пел ее папа, она запомнила. К тому же, мама потом часто пела ее нам.

— Ждала мужа, наверное… Вспоминала…

— Ждала, — вздохнул Хари. — И часто грустила по этому поводу. Эх, Фо! Вот любит она вспоминать всякое грустное! Прямо настроение портит. А утро такое хорошее…

Этим же утром сонная и грустная команда отправилась дальше. Лучше всех себя чувствовали, кажется, лошади, Кнут, Мэлло, парящий над деревьями, и Йойн, скачущая впереди всех.

— Я устала, я есть хочу, у меня спина болит, и вообще я не выспалась… — Ныла Йойн, бредя по дороге опустив голову вниз. Лошадей для удобства передвижения, и чтобы с большей вероятностью остаться незамеченными, оставили в ближайшей к Кранною деревеньке, и дальше все шли своих ходом. Даже телегу с клеткой тащили Тауир и Галдр.

— А никто тебя не просил за нами переться, — пробурчал недовольный Хари, который тащил на себе баклаги с водой.

— И вообще, могла бы остаться в деревне, если так уж устала, — поддержала его сестре, а Стори пристыдила девчушку:

— Смотри, ребята вообще целую телегу тащат, и не жалуются. Да к тому же мы уже пришли почти что. Видишь во-он тот лес зеленеет?

— Еще бы не заметить. Он отличается от остальных деревьев, еще голых и серых. Красивый.

— Вот нам туда, это и есть Кранной. Расположимся где-нибудь неподалеку в кустах, и дождемся ночи…

Когда начало темнеть а из леса стали раздаваться песни и пока еще тихая музыка, Стори послала Нурвил и Кнута предупредить подруг. Она с друзьями и Кнутом расположились на поляне примерно в полукилометре от эльфийского леса, и ждали, когда Ииша и Эдеам скажут, с какой стороны им войти в него, чтобы незамеченными пробраться на обрядную площадку. Нужно как-то пробраться туда мимо веселящихся эльфов, да еще и перетащить клетку с Кнутом. Стори просто не представляла, как они сумеют это сделать!