Смерти подобна (СИ) - Мелевич Яна

Мы с Алексеем кружили друг напротив друга, стараясь не отставать от остальных. Взгляд у его высочества был тяжелым, он словно заполнял собой пространство вокруг, не давая дышать. Я вздохнула с облегчением, когда с остальными девушками оказалась в круге, попеременно приседая и кружа в одиночку. Заметила Шумского, стоящего поодаль, и выдохнула, стоило Васе кивнуть мне.

— Вы необычайно молчаливы, — протянул Алексей, едва я вновь оказалась в его руках.

— Боюсь наступить вам на ногу, если собьюсь с ритма, — процедила я, стараясь дышать ровнее.

— Ничего, не стану обижаться, — улыбнулся цесаревич, делая очередной круг по залу под восторженные вздохи дам.

О, клуши! Не видели вы его глаз, стоило мне только посмотреть в лицо Алексея Николаевича, хотелось броситься наутек. А ведь он человек, даже не маг. Но власть превратила царского наследника в худшее подобие императора. Рядом с Николаем хотя бы можно свободно дышать.

— Мой жених, — голос дрогнул, впервые в жизни я обозначила статус Шумского для себя и других вслух. Прочистив горло, я постаралась взять себя в руки.

Брось, Кристина. Тебе жить осталось два понедельника, а ты лужей растеклась перед его высочеством.

— Меня интересует его положение, — закончила я твердо, заставив наследника престола удивиться.

Видимо, не ожидал, что кто-то может справиться с эмоциями рядом с ним. Впрочем, ненадолго. Стоило ладони цесаревича скользнуть по моей спине гораздо более откровенно, чем требовал этикет, стало душно в помещении.

— Вас сейчас волнует отец диакон, Кристина? Возможно, ваш досуг могу скрасить я? — голос у цесаревича стал ниже, а взгляд темнее. Я прищурилась и резко подалась назад, гораздо быстрее, чем требовал танец.

— Он всегда меня волнует! — прорычала я, сжимая пальцы усмехнувшегося Алексея. — А вам не стоит задавать подобные вопросы почти замужней даме!

— Вы пришли просить за него или усугубить положение? Имейте в виду, я не привык к отказам, — обозначил он свою позицию невозмутимо, продолжая улыбаться присутствующим. Широко, открыто, но очень-очень фальшиво.

Я задохнулась, пытаясь справиться с очередным приступом ярости. Гораздо более сильным, чем когда увидела Васю. Ругаться нельзя, в конце концов, мы не в Урюпинске выясняли, кто украл курицу у соседа. Пререкания с царской особой могли плохо закончиться. Сейчас цесаревич воспринимал мои слова в шутку, однако кто помешал бы ему отыграться после? Непроизвольно горячие слезы обожгли глаза.

Дурацкая политика и чертовы цари. Вечно они считали себя вправе вершить судьбами.

— Я не пойду на это, — выдохнула я тихо, чувствуя себя героиней какого-то глупого любовного романа. Мы остановились, и я повернула голову, вглядываясь в черты лица Алексея Николаевича.

— Я пошутил, Кристина, — от прикосновения кончиков пальцев к оголенной коже я дернулась, чувствуя, как перехватило дыхание. Слезы высохли, а цесаревич поднес к губам мои руки и завораживающе посмотрел в глаза.

— Чтобы соблазнить женщину, мне не нужны ни угрозы, ни ультиматумы. Они приходят сами по доброй воле в мою постель и покидают ее без единого возмущенного слова, — прошептал Алексей, а я сглотнула и втянула носом воздух.

— Я могу помочь вашему отцу, — проговорила я тихо, давая понять наследнику, что его уловки меня не проняли.

Алексей замер, слегка прищурившись. Мы отошли в сторону, дабы не мешать другим парам приступить к очередному танцу. Взгляд, которым одарил меня его высочество, был заинтересованным.

— У вас осталось меньше года, — холодно произнес он, сбрасывая маску дружелюбия. Я замерла, чувствуя подступающий липкий страх. Он знает? — Этого недостаточно, чтобы вылечить смертельное проклятие.

— Да, — я облизнула пересохшие губы. Значит, не ошиблась. Его величество прокляли и довольно давно, поэтому след почти стерся. — Но это даст вам время найти решение проблемы. Просто отпустите его и никогда не преследуйте. Уверяю, он ничего дурного не желал.

Одиннадцать месяцев моей жизни за Васину свободу. Не такая уж большая цена за спасение жизни, которая принесет гораздо больше пользы, чем моя.

Тишина стала давящей, несмотря на играющую музыку и смех людей. Цесаревич рассмеялся, качая головой, и посмотрел на меня с некоей долей веселья.

— Ради вас он не пожелал поклясться служить моей семье, а вы готовы отдать свою? — вскинул он брови, ударяя по всем болевым точкам. Я сцепила зубы, сжимая ткань юбки. На секунду я ему поверила, отчего в голове помутилось.

«На эмоциях решения принимаются сгоряча. Коснись груди — узнаешь правду», — произнес Жнец, а сердце ощутимо укололо. Я почувствовала это, несмотря на его отсутствие. Непонимающе вздохнув, подошла ближе под внимательным взглядом Алексея.

— Я думаю… — горячо зашептала я, затем резко прикоснулась к нему там, где должна была ощутить биение сердца.

Цесаревич отшатнулся, а вот характерных ударов я не почувствовала. Неужели его харизма так задурила мне голову? Ведь некромант, должна была сразу все понять.

— У вас контракт, — прошептала я одними губами, ошарашенно глядя на него.

— В отличие от вас, меня никто не спрашивал, — ответил он, наклоняя голову. — Как думаете, насколько я хороший сын?

Ответить мне не дали. Испуганные крики вперемешку с прервавшейся музыкой заставили вздрогнуть. Алексей обернулся, открывая обзор на женщину посреди зала. В руке она держала пистолет. Не знаю, как пронесла его во дворец, напичканный сверху донизу охранной и металлоискателями. Взгляд у нее был дикий. Хаос клубился у ног, пока она шла вперед. Один из офицеров попытался выстрелить, но пуля срикошетила о невидимый барьер.

— Ты… — прошипела она с трудом, указывая на отступившего императора, которого мгновенно окружили солдаты. — Помнишь меня?

— Расступитесь! Гвардейцы, держать строй, защищайте императора! — скомандовал Ящинский. Топот ног десятков солдат заставил Призванную расхохотаться.

Темная материя всколыхнула тяжелые длинные юбки ее праздничного платья, а сама женщина широко улыбнулась, и ее голова начала поворачиваться вокруг своей оси. Противный хруст позвонков заставил содрогнуться всем телом. Кого-то стошнило, едва ненормальная особа повернула голову на сто восемьдесят градусов и замерла.

— Я не знаю, кто вы, но за попытку убийство члена царской семьи вам грозит смерть, — император был спокоен, хотя понимал, сколь глупо звучат его угрозы.

— Спи в колыбели нарядной, весь в кружевах и шелку. Спи, мой сынок ненаглядный, в теплом своем уголку…

Цесаревич вздрогнул и замер, женщина замолчала, вновь поворачивая голову. Пистолет выпал из ослабевших пальцев, едва она протянула руки. Пустой взгляд ничего не выражал. Следующие две пули попали точно в цель. Я ошиблась, ведь это существо не было Призванной. Она целиком и полностью состояла из Хаоса. Ни души, ни разума — исключительно магия, которая прорывалась сквозь физическую оболочку.

«Кукла», — с отвращением произнес Жнец.

— Что будет, когда Хаос вырвется на свободу? — спросила я, замечая Шумского, подошедшего с другой стороны. Мы переглянулись, понимая друг друга без слов.

«Хаос заберет с собой столько людей, сколько достанет. Это чистая энергия, как в душах у Призванных».

Женщина или то, что было ею когда-то, прогнулась в спине. Темный вихрь вырвался из ее тела и взметнулся в воздух, полностью скрывая собой. Я оттолкнула цесаревича в сторону, закрывая собой. Коснулась груди, крикнув громко:

— Жнец! — в этот раз не услышала возражений.

Чтобы сдержать чистый Хаос, недостаточно было остановить время.

Тени заметались, захваченные во временную петлю, удерживаемую Жнецом. Боль в груди стала просто невыносимой. Люди в панике бежали, кто-то оттащил цесаревича в сторону выхода следом за императором. Шум и истошный вопль куклы сотряс зал. Полопались стекла, а на пол с грохотом упала хрустальная люстра, рассыпаясь на тысячи мелких осколков.

— Держать строй, не дайте этой твари коснуться вас! — услышала я сквозь вату, падая на пол. Комната закружилась, а сдерживать Хаос становилось все труднее. Стук собственного сердца показался мне невероятно громким.