Магазин волшебных украшений - Наталия Владимировна Полянская

Я сидела, пытаясь осмыслить все, что свалилось на меня с того момента, как я приехала в Райстон. Тайны «Лазурита», мой невероятный кот, городские сюрпризы и вот теперь еще пожалуйста — тетя Розалинда была родней королям. Человеком, который никогда и словом об этом не обмолвился, не требовал для себя особого отношения и благ.

— Отчасти поэтому она редко появлялась при дворе: с годами сходство с моим отцом становилось все более очевидным. Пока он в Кандене, а она в Райстоне, никто бы не сложил два и два, но если бы их увидели вместе… И как хорошо, что заговорщики ничего не знали, вот бы они разыграли козырь! Временами имеет смысл очень тщательно охранять тайны… Людвиг, чем они ее прижали, я понял, и ее попытку нас спасти оценил. Дальше?

— Дальше мы с Марикой приехали в Райстон — она явно, я тайно. Меня спасло то, что вы поручили мне закрытое расследование, о котором даже мой начальник не знал. За ней немедля установили слежку, ибо к тому моменту заговорщики уже опознали артефакт как поддельный и пришли в бешенство. Они следили за леди Галбрейт день и ночь и понимали, что она спрятала камень в «Лазурите». Больше негде.

— Почему они ее вообще в подвале не заперли? — спросил Эдвард. — Не отсекли ей возможность общаться с людьми и работать у себя?

— Мастерская артефактора, — ответила я вместо Людвига, — такое особое место… Им требовался быстрый результат, а артефакт очень сложен, да и те, что она делала раньше, непросты. Для их изготовления нужна не только оправа и формулы, но и место, где они будут создаваться. Тетя наверняка сказала заговорщикам, что в «Лазурите» будет быстрее. Не солгала, кстати. Еще и поэтому в мастерской вместе с тетей находилась только Зельда, напарница, с которой они давно сработались. Любой посторонний человек мешал бы, и изготовление шло бы в разы медленнее.

— Это был ее единственный шанс хоть как-то повлиять на ситуацию, — произнес Дейв. — Она отдала мне письмо, и если бы я проявил больше чуткости… Даже то, что она умирала от проклятия, меня не оправдывает. Но леди Галбрейт верила в свою племянницу, — он посмотрел на меня. — Верила, что та разберется.

— Уж разобралась так разобралась, — хмыкнул принц.

Его смех немного разрядил ситуацию в комнате. Я пошевелилась, будто стряхивая морок; теперь, когда мне стало известно, от чего погибла тетя, внутри поселилась светлая грусть пополам с состраданием. Как же ей, наверное, было одиноко! Или хотя бы чуточку… нет?

«Пока я пишу тебе, я не одна».

— Хорошо, — щелкнул пальцами принц, а я проглотила комок в горле, — основное я понял. Подробности жду в утреннем докладе, лорд Отеро. Возьми с них клятву… а, не мне тебя учить. Проконтролируй газеты, чтобы печатали нормальную версию произошедшего, а не панический бред. Впрочем, нет, этим пусть займется Брэдли… Мисс Смит, мистер Линден, буду рад повидаться с вами прежде, чем отправлюсь дальше. Я задержусь в Райстоне на несколько дней.

Мы поднялись и изобразили поклоны.

— Ваше высочество.

Эдвард шагнул ко мне и обнял.

— Спасибо, — сказал он тихо. — Она гордилась бы вами. Вы сделали больше, чем невозможное.

— Спасибо, что понимаете это, — шепнула я в ответ. — И, ваше высочество… Есть кое-что, о чем вы должны знать. Я расскажу вам при встрече.

Сейчас мне было плевать, что по поводу наших тайн думает Людвиг, ведь я точно знала, что думает Нил.

Принц отстранился и кивнул, и нас с Дейвом, наконец, выпроводили. Людвиг вышел провожать.

— Моя благодарность также не знает границ, но будет иметь весьма осязаемую форму, — произнес он и крепко пожал руку Линдену, кивнул ему, как равному, а потом обратился ко мне: — Завтра я приду за ответом на свое предложение. Придется побеспокоить тебя рано утром, так как потом я на несколько дней уеду в Канден.

— Хорошо, — пожала я плечами. — И… прости меня. Я тебя ослушалась и не сказала, что замышляю. Ты мне не позволил бы.

— Ты думаешь, что так хорошо меня знаешь?

— А разве нет?

— Да. Я бы не позволил.

Мы обменялись понимающими усмешками. Впервые за много лет я почувствовала другого Людвига — не опекуна, не влюбленного, а равного. Профессионала и друга.

— Идите уже, — велел Отеро, — мне всю ночь отчеты писать…

Он вернулся к принцу, а мы с Дейвом стали медленно спускаться вниз. На галерее над холлом нам повстречался бургомистр. Выглядел он так себе — мрачный, решительный и одухотворенный, с ног до головы обсыпанный светлой каменной пылью, словно пирожок на противне Вивьен. Увидав нас, Хорас Шакли смерил взглядом с ног до головы сначала Дейва, а потом меня, и буркнул:

— Мастер-артефактор, мастер камней… Мастера водить меня за нос. Жду вас обоих на следующей неделе. Поговорим о городском благоустройстве.

— Я завтра приду шпиль посмотреть, — предложила я.

— Приходите.

Шакли обошел нас и отправился дальше по своим делам: сердитый, озабоченный судьбой вверенного ему города, который оказался с сюрпризом.

— Кажется, мы его расстроили, — заметил Дейв.

— Или обрадовали. Тут как посмотреть.

— Мне нравится твой легкий взгляд на жизнь, — Линден, кажется, искренне забавлялся. — Ты талантлива, умеешь меня рассмешить и голыми руками уничтожаешь армии врагов.

— Без твоей силы я бы не справилась. Просто не увидела бы их.

— Всегда пожалуйста… А, вот еще что! Если не секрет: о каком предложении говорил лорд Отеро?

Мне больше нечего было от него скрывать.

— Предлагал в случае успешного раскрытия заговора собрать все сливки и вернуться блистать в Канден. Вернуть все, как было.

— И что ты ему ответишь?

Я улыбнулась Дейву.

— Ну, а ты как думаешь?..

Солнце лезло в окна — нахальное, горячее, улыбчивое. Оно проливалось на стол, уставленный десертами, и пыталось слизнуть с пирожного заварной крем. Недавно часы пробили полдень. В «Добром утре» сегодня оказалось немноголюдно: в зале, кроме нас, никого не было. Видимо, жителей Райстона потрясло происшествие в ратуше, и сейчас все были заняты его обсуждением, а не прогулками по кафе.

— Вот таким я его вижу, — Вивьен пододвинула ко мне рисунок. — Три яруса, а по ним как будто сползают сокровища. Ну, я не знаю как правильно сказать, не смейся! Огромная груда украшений и камней, вот. На самом верху — шкатулка.

— Не-ет! —