Лорен Кейт - Страсть

— Ты… — Люс не могла закончить фразу. Было только одно слово для злого существа перед ней, и сказать мысль вслух было страшно.

— Плохой парень? — прокудахтал Билл. — Сюрприз! — Он тянул слова так долго, что Люси была уверена, что он начнет загибаться и кашлять, но этого не случилось.

— Но… ты так многому меня научил. Ты помог мне понять, — Почему бы тебе… Как… Всё время?

— Я обманул тебя. Это то, что я делаю, Люсинда.

Она заботилась о Билле, плутоватом и отвратительном, каким он был. Она доверяла ему, слушалась его, она почти убила свою душу, потому что он сказал ей. Мысль ужаснула ее. Она почти потеряла Даниэля из-за Билла. Она могла бы потерять Даниэля все еще из-за Билла. Но он не был Биллом…

Он был не просто демон, не как Стивен, или даже Кэм, в худшем случае.

Он был воплощением зла.

И он был с Люси, дыша ей в шею все это время.

Она пыталась отвернуться от него, но его тьма была повсюду. Все выглядело так, будто она плывет в ночном небе, но все звезды были невероятно далеко; там не было никаких признаков Земли. Рядом были темные пятна черноты, головокружительные пропасти. И время от времени в луче света появлялось, как маяк надежды, освещение. Потом свет исчезал.

— Где мы? — спросила она.

Сатана глумился над бессмысленностью ее вопроса. — Нигде, — сказал он. У его голоса больше не было знакомого тона ее попутчика. — Темное сердце ничего, в центре всего. Ни Небеса, ни Земля, ни Ад. Место самых темных транзитов. Ничего, что на данном этапе может понять твой ум, таким образом, это, вероятно, только выглядит, — его красные глаза выпучились, — страшным для тебя.

— Что это за вспышки света? — спросила Люси, пытаясь не показывать, как пугало её всё, что смотрело на нее. Она видела, по крайней мере, уже четыре вспышки света, блестящие пожарища, загорающиеся откуда ни возьмись, и быстро исчезая, в более темном небе.

— О, эти. — Билл взглянул на один, который сверкнул и исчез за плечом Люси. — След путешествия ангела, след путешествия демона. Напряженная сегодня ночь, не так ли? Все, кажется, направляются куда-нибудь.

— Да. — Люси дождалась другой вспышки света в небе. Когда она появилась, это бросило тень через нее, и она отчаянно уцепилась за неё, чтобы вытряхнуть Предвестник прежде, чем свет исчезнет. — Включая меня.

Предвестник быстро расширился в ее руках, столь тяжёлый, прилипчивый и гибкий, что на мгновение она подумала, что могла бы сделать это.

Вместо этого она почувствовала ухмыляющегося Билла со всех сторон. Билл удерживал все её тело в своём грязном когте. — Я не готов прощаться, — прошептал он голосом, который пробирал ее до дрожи. — Видишь, я так вырос, полюбив тебя. Нет, подожди, не так. Я всегда… любил тебя.

Люси позволила пучку тени в ее пальцах улететь в никуда.

— И, как все влюбленные, ты мне нужна в моем присутствии, особенно теперь, чтобы не навредить моим замыслам. Снова.

— По крайней мере, теперь ты дал мне цель, — сказала Люс, вырываясь из его объятий. Это было бесполезно. Он сжал ее крепче, сжимая ее кости.

— У тебя всегда был внутренний огонь. Я люблю тебя за это. — Он улыбнулся, и это было ужасно. — Если только твоя искра осталась внутри, хм? Некоторым людям просто не повезло в любви.

— Не говори мне о любви, — Люс сплюнула. — Я не могу поверить, что я когда-то слушала слово, которое выходило из твоего рта. Ты ничего не знаешь о любви.

— Я слышал это уже раньше. И я случайно узнал одну важную вещь о любви: ты думаешь, что ты больше, чем Небо и Ад, и судьбы всего, что лежит между. Но ты ошибаешься. Твоя любовь к Даниэлю Григори ничего не значит. Это — ничто!

Его крик походил на ударную волну, которая унесла назад волосы Люс. Она задыхалась и боролась за воздух. — Говори все, что угодно. Я люблю Даниэля. Я всегда буду любить. И это не имеет ничего общего с тобой.

Сатана поднял ее к его красным глазам, сжимая ее кожу своим самым острым указательным когтем. — Я знаю, что ты любишь его. Ты имеешь слабость к нему. Только скажи мне, почему.

— Почему?

— Почему. Почему он? Выскажи это словами. Действительно, дай мне почувствовать это. Я хочу поколебаться.

— Миллион причин. Я просто люблю.

Его улыбка углубилась, и звук, словно тысяча рычащих собак, прибыл из глубины его. — Это был тест. Ты потерпела неудачу, но это не твоя ошибка. Не совсем. Это — неудачный побочный эффект проклятия, которое ты переносишь. Ты не можешь больше сделать выбор.

— Это не правда. Если ты помнишь, я только что сделала большой выбор, чтобы не убить свою душу.

Это злило его — она могла видеть это в том, как его ноздри раздувались, в том, как он протянул и сжал свой коготь в кулак и заставил участок звездного неба исчезнуть, как будто выключатель света щелкнул где-нибудь.

Ужасная мысль поразила Люс. — Говоришь ли ты правду? Что действительно случилось бы, если бы я использовала звездную стрелу… — она вздрогнула, почувствовав тошноту, которая была так близко. — Что это все для тебя? Ты хочешь добраться до Даниэля или чтобы я была в курсе? Это — то, почему ты никогда не показывал себя перед ним? Потому что он пошел бы за тобой, и…

Сатана усмехнулся. Его смех затмевал звезды. — Ты думаешь. что я боюсь Даниэля Григори? Ты очень высокого мнения о нем. Скажи мне, какой частью дикой лжи он наполнял твою голову о его грандиозном месте на небесах?

— Ты лжешь, — сказала Люс, — Ты не сделал ничего, кроме того, что врал с того самого момента, как я встретила тебя. Неудивительно, что вся вселенная презирает тебя.

— Боится. Не презирает. Есть разница. Страх имеет зависть в чем-то. Ты можешь не верить в это, но есть многие, кто хотел бы обладать силой, которой я обладаю. Те, кто… меня обожает.

— Ты прав. Я тебе не верю.

— Ты не знаешь достаточно. Ничего. Я взял тебя в тур по твоему прошлому, показал бесполезность этого существования, надеясь пробудить тебя к истине, и все что я получаю от тебя — это "Даниэль! Я хочу Даниэля!"

Он швырнул ее вниз, и она стала падоть в темноту, остановившись только тогда, когда он уставился на нее, как если бы смог зафиксировать ее на месте. Он двигался по узкому кругу вокруг нее, заложив сои руки за спину, его крылья были напряжены, его голова наклонилась к небу. — Все, что ты видишь здесь, можно увидеть. Издалека, да, но все это там — все жизни и миры, и даже больше, далеко вне слабой концепции смертных. Посмотри на это.

Она послушалась, и это стало выглядеть не так, как раньше. Вельда звезд казалась бесконечной, темной ночью, сложив снова и снова так много ярких пятен, небо было больше светлое, чем черное. — Красиво.