Элизабет Ричардс - Феникс

Я поглаживаю свой живот, пытаясь унять хотя бы чуть-чуть чувство тошноты. Похоже, к вечеру станет только хуже. Я роюсь в сумке в поисках одного из фитопрепаратов мадам Клары и проглатываю несколько капель её имбирного тоника. Это немного помогает.

Дверь распахивается и в спальню, молча, входит Эш. Его глаза горят. Он бросает свою сумку на пол, подхватывает меня на руки и нежно кладет на кровать, а потом медленно, дразня, раздевает меня. Он целует меня с головы до пят, пока я не чувствую покалывание по всему телу. Мой пульс ускоряется, и я хочу его больше всего на свете. Но нам нельзя рисковать. Ночь после нашей помолвки останется единственной. Нам повезло. Я не вынесу, если он заболеет.

— Не думаю, что нам стоит... — Я прикусываю губу.

Он нежно проводит пальцами по моему животу. Он только усложняет мне задачу.

— Не волнуйся, — говорит он, и натягивает на меня одеяло.

— Прости.

Он гладит меня по щеке.

— Не извиняйся. Это неважно. Для меня имеет значение только то, что я рядом с тобой.

Я поворачиваюсь в кровати, так, чтобы освободить ему достаточно пространства. Он ложится рядом и обнимает меня. Мы прижимаемся друг к другу. Наши руки сомкнуты. Больше я не позволю ему отдалиться. Пока мы плывем во Фракию, свет в каюте медленно меняется с бирюзово-голубого на оранжево-розовый. Солнце закатывается за горизонт. На небе образовываются темно-серые облака. Когда я была еще девочкой, то часто наблюдала за закатом вместе с Полли и папой, в то время пока мама работала у себя в офисе. Я чувствую печаль, вспоминая о маме.

— Эш, я вот тут подумала, — говорю я, наконец. — Мне бы хотелось разыскать маму.

— Хорошо, — не возражает он.

Ничего себе, оказалось проще, чем я ожидала. Поиск моей матери не самое веселое занятие, учитывая, что мы находимся в эпицентре войны, к тому же моя мать не самый любимый человек на свете для Эша, ведь она причинила ему столько бед и Дарклингами в целом, но он понимает, почему я хочу, чтобы она была сейчас рядом.

— Она расстроится, когда узнает, что я больна, — говорю я. — Особенно, после того, как она потеряла Полли.

— Я найду лекарство, вот увидишь, так что все будет хорошо, — твердо говорит он.

Я ничего не говорю. Поиски бессмысленны и бесполезны, и он знает об этом. Лекарства нет. Самое лучшее для меня, это остаться одной в Бесплодных землях, где и был создан вирус, и где не осталось ничего.

— Может быть Элайджа разрешит, чтобы ученые мятежников провели на нем кое-какие эксперименты, чтобы выяснить, как его организм подавляет вирус, — продолжает Эш.

Я поворачиваюсь к нему лицом. Его чернильные волосы слабо колышутся вокруг лица, на носу осталась пепельная пудра.

— Я никому не позволю ставить эксперименты на Элайдже, особенно после всего того, что сделала с ним моя мать, — говорю я, стирая с его лица пудру. — Он достаточно натерпелся.

— Но...

— Нет, — говорю я ровным голосом, закончив тем самым разговор.

Эш больше не обсуждает эту тему, но я чувствую, что он продолжает мысленно искать способы спасти меня. Я ему не мешаю. Если ему нужен малейший проблеск надежды, чтобы продержаться оставшиеся несколько месяцев.  Кто я такая, чтобы лишать его этого? Надежда — роскошь, на которую я не имею права, но я хочу, чтобы она была у него.

После дня богатого на события, я совершенно опустошена. Я закрываю глаза и позволяю волнам убаюкать меня. Мне вновь снится Полли, только на этот раз я вижу её маленькой девочкой. Она носится вокруг особняка в Блэк Сити. Мы играем в прятки. Я иду её искать, рыщу по коридорам, но что-то не так. Я не могу её найти. Её нет под кроватью (в месте, где она обычно прячется). Я оббегаю дом в её поисках, пока не оказываюсь возле папиного кабинета. У него на двери нарисована красная роза. Что-то подсказывает мне, что не стоит заходить внутрь, но мне нужно найти Полли и выиграть. Я тяну за дверную ручку и открываю дверь...

Я начинаю просыпаться, вся дрожа. Кровать пуста... Эша нет.

У меня нет времени сообразить, что к чему, я просто хватаю свою одежду и мчусь к туалету. Меня вырвало. И вновь я в слезах. Горечь от потери сестры так и не отпустила меня. Порой мне удается совсем не думать о ней, но потом бывают вот такие мгновения, когда я вспоминаю её смерть и весь ужас, что с ней связан... Меня мотает взад-вперед, я реву, пока боль не стихает. Единственный плюс в этом проклятом вирусе, что в итоге я воссоединюсь со своей сестрой.

Спустя какое-то время мне удается подняться. Я споласкиваю лицо и после плетусь на кухню, в надежде найти что-нибудь перекусить, чтобы успокоить желудок. Но тут я слышу голоса, доносящиеся с палубы, и я иду к лестнице, ведущей наверх.

Эш с Элайджей опираясь на перила палубы, всматриваются в чернильное море. Они очень тихо разговаривают.

Эш тяжело вздыхает.

— Просто я так сильно её люблю, это...

-— Убивает тебя, осознание того, что она больна? — заканчивает за него предложение Элайджа. — Я знаю, что ты чувствуешь.

— Тебе ведь она на самом деле не безразлична, так ведь? — спрашивает Эш.

— Винишь меня в этом? — Элайджа смотрит на океан. — С тех самых пор, когда она спасла меня, вызволив из тех лабораторий, я все время думал о ней не переставая. День и ночь. — Он вздыхает. — Но она всегда рассматривала меня только в качестве друга.

— Мне жаль, — говорит Эш.

— Нет, тебе не жаль, — отвечает Элайджа, чуть улыбаясь.

Эш запрокидывает голову и смотрит на луну.

— Не знаю, что буду без неё делать. Я уже однажды терял её. Я не могу смириться с мыслью, что мне снова предстоит пройти через это.

К моему удивлению, Элайджа кладет руку Эшу на плечо.

— Мы найдем лекарство, — говорит он.

— А что, если нет? — спрашивает Эш.

— Тогда ты знаешь, что мне придется сделать, — говорит Элайджа. — Так будет правильно.

Эш заглядывает Элайдже в глаза, а потом слабо кивает.

Они не высказались прямо, но я понимаю, о чем речь. Когда я стану Разъяренной — Элайджа убьет меня.

НАТАЛИ

В ТЕЧЕНИЕ НЕСКОЛЬКИХ ДНЕЙ мы плывем по океану. Мы попали в штормовой фронт. Лодку качает так сильно, что мне кажется, мы все утонем. Меня дико тошнит, но Эш утешает меня, а я не отхожу от унитаза. Тошнота становится только хуже, и теперь я могу есть только крекеры.

Но потом буря стихает и вне лодки штиль. Мне даже удается выбраться на палубу, чтобы подышать свежим соленым воздухом. Эш оборачивает вокруг моих плеч одеяло, чтобы я не мерзла и целует меня в лоб. Элайджа притворяется, что ничего не замечает, хотя на лице его мелькает вспышка ревности.