Филис Каст - Богиня любви

Венера отметила, что он никак не отреагировал на ее уверения в любви или на напоминание о том, что он тоже любит ее. И тревога, бившаяся в ней, начала переходить в гнев. Он что, лгал ей?

— Почему? — спросила Венера, и в ее тоне отразилась холодность Гриффина. — Почему правда обо мне должна все изменить? Или ты лгал, говоря, что любишь меня?

— И ты называешь лжецом меня?! — Гриффин встал. — А кто говорил, что в твоей жизни не было любви до встречи со мной? Какая чушь! Боже! Ты же сама любовь! И чем я был для тебя? Простой смертной игрушкой, с которой ты решила немножко позабавиться? Чем-то вроде крысы в лабораторном опыте с лабиринтом?

— Да как ты смеешь!

От гнева Венеры, вполне справедливого, ветви деревьев содрогнулись, как будто их встряхнула рука невидимого гиганта — или богини. Гриффин посмотрел на дрожащие ветки, и его глаза округлились.

— Когда я говорила тебе те слова, я открывала перед тобой свое сердце! Я была одинока, и это продолжалось куда дольше, чем твой смертный мозг вообще может себе представить!

— Богиня любви? Одинока? Думаешь, если я простой смертный мужчина, ты можешь обращаться со мной как с каким-нибудь долбаным идиотом?

— До этого момента мне такое и в голову не приходило.

Какой-то частью ума Венера понимала, что его грубые слова всего лишь отражают потрясение и боль, — он ведь думал, что она обманывала его, — и не имеют никакого отношения к его истинным чувствам. Но гнев богини не так-то легко усмирить... а Гриффин определенно пробудил в ней именно гнев.

— Та Венера, которую я полюбил, была похожа на меня. Она избегала любви до самой нашей встречи. А после нее решила наконец связать себя словом и найти способ построить новое будущее вместе со мной.

— Я все та же Венера!

От крика богини содрогнулась земля.

— Но как? Как ты предполагаешь строить наше общее будущее? Может, я и не большой знаток мифологии, но знаю, что ты бессмертна, так? Черт побери! Да относимся ли мы вообще к одному виду? Могут ли у нас быть дети? А что будет через десять, двадцать, тридцать лет, когда я постарею, а ты останешься все такой же молодой и прекрасной, совершенно не меняясь? Ты вообще подумала о чем-то таком, когда решила поиграть с полюбившим тебя мужчиной?

Венера отступила на шаг. Казалось, он дал ей пощечину. Она окружила себя аурой величия и силы истинной древней богини. Она чувствовала, как ее божественная энергия ласкает ее кожу, а серебристая масса волос начинает вздыматься и потрескивать искрами, словно обретя собственную жизнь. Она знала, что ее фиолетовые глаза горят нестерпимым светом, и точно так же знала, что сияние ее бессмертия трудно вынести смертному. Но Венеру это ничуть не беспокоило. Она хотела, чтобы Гриффин увидел ее во всем величии. Она хотела, чтобы он видел, что именно он теряет навсегда. И когда она заговорила, ее голос был полон магии, дарованной ей от рождения.

— Нет. Я не думала ни о чем подобном, когда позволила себе полюбить тебя. Я думала лишь о том, как наши души взывают друг к другу. Но теперь я вижу, что, должно быть, сильно ошибалась. Твоя душа слишком загрязнена страхами и самолюбием. В ней недостаточно храбрости, чтобы любить меня. Я оставляю тебя, Гриффин Ди Анжело, сын человеческий, и возвращаюсь на Олимп, где мое настоящее место. Я могла бы стереть твои воспоминания обо мне — так же легко, как стирается мел с классной доски, — но я не стану этого делать. Я хочу, чтобы ты всегда помнил, что отверг саму воплощенную Любовь.

И Венера, богиня чувственной любви и красоты, вскинула руки — и исчезла в каскаде ослепительных искр.

Когда Венера материализовалась на кухне у Пии, ее гнев начал угасать. В комнату, заливаясь лаем, ворвалась Хлоя, сразу узнала Венеру, и ее лай мигом перешел в радостное повизгивание, — но потом собака встревоженно заскулила, увидев, как богиня села на пол и разрыдалась. Венера прижала к себе Хлою.

— Венера! Ох боже мой... Что случилось?

В кухню влетела Пия и присела на корточки рядом с богиней любви.

— Он... ненавидит... меня! — прорыдала Венера.

— Ну, милая... он не может тебя ненавидеть! Никто не в силах тебя ненавидеть. Ну-ка... Сядь вот сюда, к столу.

Пия мягко спихнула Хлою с колен богини любви и помогла Венере подняться на ноги.

— Нет... нет... — Венера всхлипывала, садясь на свое обычное место за кухонным столом Пии. — Тут уж ничего не поделаешь... Пия, он больше не хочет меня, после того как узнал, что я богиня!

Пия уже ставила перед ними чашки с горячим кофе.

— Расскажи мне все по порядку. И воспользуйся льняной салфеткой вместо «клинекса». Так будет лучше.

Пия внимательно слушала Венеру, подробно рассказывавшую о сцене, происшедшей между ней и Гриффином; богиня время от времени всхлипывала и бормотала себе под нос что-то о том, как глупы иной раз бывают мужчины. Закончив рассказ, богиня любви высморкалась и вытерла глаза. Пия не произнесла ни слова. Она встала и принесла из холодильника нечто длинной и плоское, завернутое в алюминиевую фольгу.

— Это мой аварийный запас черного бельгийского шоколада. Съешь его. Очень помогает.

Венера судорожно кивнула, отломила кусочек шоколадной плитки, и темная сладость растаяла у нее во рту, пока она прихлебывала чудесный кофе, приготовленный Пией.

— Ты права... — Богиня шмыгнула носом. — Действительно помогает.

— Вот и хорошо. Так. Во-первых, я действительно очень зла на Гриффина. Он вел себя как настоящая ослиная задница.

— Думаю,« Smart Bitches» назвали бы его словечком покрепче. Ну, что-нибудь вроде...

Венера немного помолчала, думая и посасывая шоколад.

— Чертов дурнозадый кривочленный торговец шлюхами... или, может быть, задбургер.

— Ты права. Они отлично ругаются. Давай будем называть его кривочленным задбургером. Это получше, чем просто «ослиная задница».

— Согласна, — кивнула богиня любви.

— Итак, мы всерьез разгневаны на него, но все равно я не думаю, что ты должна от него отказаться.

— Но мне придется, Пия! Я ведь не могу стать кем-то другим, да если бы и могла, не стала бы меняться.

— Видишь ли, я думаю, что он просто был потрясен, и именно потому так ужасно отреагировал. Когда он немножко подумает о том, каким он был идиотом... — Венера, вскинув брови, посмотрела на Пию. — То есть каким он был кривочленным задбургером, он очень об этом пожалеет и принесет извинения и изо всех сил постарается вернуть тебя.

— Но ты ведь не отвергла Вулкана, когда узнала, что он — бог огня.

— Ну, это вообще-то не слишком честное сравнение. Я ведь к этому времени уже успела подружиться с тобой, так что вроде как привыкла к мысли, что по Талсе разгуливают бессмертные.