Алтарь на двоих (СИ) - Умнова Елена "Loe Lornolo"

 Дэнэль стоял и, плотно сомкнув губы, смотрел на статую темного бога. Он не молился и не собирался ему молиться. Все жаркие молитвы были давно в прошлом, когда он понял, что просить у темного бога кроме размытого «покровительства» ему нечего. То, что просят другие, ему не нужно, а что нужно, он и сам не знает, не знал...

  «Там, в комнате она прислонилась ко мне спиной, а я не только не смог отойти, я еще и еле сдержался, чтобы не обхватить ее руками, прижимая к себе еще сильнее. И это во время того, когда она рассматривала инструменты! Что со мной, черт возьми, происходит?! Это не наркотики, не магия! Но стоит ей лишь посмотреть на меня, как вот сейчас в храме, и я не могу отвести взгляд, не могу уйти, начинаю гореть и безумно желать ее прикосновений. Говорю с ней, не могу молчать, не могу игнорировать, не могу уйти. Слава богу, она ушла сама! А я смог заставить себя остаться на месте, не преследовать ее. Об орнаменте она предупреждена, больше нет причин приближаться к ней...»

 Мужчина непроизвольно вспомнил о поцелуе в тупике и, почувствовав жар на щеках, сжал кулаки.

 «Я просто потерял голову. Это совершенно неправильно, держать ее в своих руках, прижимать к себе, не давая уйти, и целовать, целовать, целовать. Но, черт меня задери, как же это было хорошо! Мне было хорошо... С Василисой... Так хорошо, что я забыл обо всем, а особенно о том, что бывает с такими как я. Нельзя показывать женщинам, что ты... Вообще ничего нельзя им показывать! Первое правило выживания. И я его нарушил... И сделал я это не сейчас. Сейчас я только довел его до логического конца. Моего конца».

 Но едва он подумал об этом, как мироздание, видимо, решило показать ему настоящий конец. Из внутреннего помещения храма вышла и стремительно зашагала по залу эльфийка. Дроу будто из ведра ледяной водой окатили. Он узнал ее сразу же и даже на один счастливый миг успел подумать, что, может быть, она его не узнает или не сочтет достойным своего внимания и пройдет мимо, но, увы, его мечтам не суждено было сбыться. Женщина замедлила шаг и развернулась к нему.

 - Дэнэль?

 Одно слово из ее уст, и в дроу тут же всколыхнулась ненависть к своему имени, от которой его, казалось, избавила Василиса. Да, он изгнанник, он не заслуживает полного имени, но она и раньше никогда его им не удостаивала. Он всегда был второсортным, а то и еще хуже. Всегда был недостойным.

 - Да, Кха’тор Уиносэш, - вбиваемый годами этикет и правила приветствия вылетали на подсознательном уровне: правильный поклон, верное обращение к матери великого дома. Разве что раньше он кланялся не так низко. Но тогда он был благородным дроу, к тому же принадлежащим к ее дому. А теперь он был никем. Если только ее изгнанным сыном, но это ничего не меняло, а то и усугубляло ситуацию. Ее цепкий взгляд, прошедшийся из стороны в сторону в поисках его возможной компании, он знал лучше других и радовался, что Василиса куда-то ушла, а людей, молящихся недалеко, его мать как что-то достойное ее внимания не воспринимала.

 Не обнаружив ничего вокруг, мать вернулась взглядом к сыну.

 - Вернулся, блудный! - она не спрашивала, она констатировала факт.

 - Я бы никогда не посмел, - Дэнэль снова склонил голову.

 - Но нашел же способ попасться мне на глаза, - надменно усмехнулась эльфийка. - Ты, оказывается, всегда был умнее, чем мне казалось.

 «Это что? Похвала? Из уст матери?!» - Дэнэль старался как можно более безэмоционально смотреть на мать.

 - Я-то хотела сделать из тебя послушную смертельно опасную куклу, а ты, оказывается, довольно шустер. Как тебе удалось сбежать от меня? - продолжила тем временем дроу.

 - Вы сами меня изгнали, - ответил Дэнэль.

 Странные фразы, странная постановка вопроса. Мужчина чувствовал во всем этом подвох, но никак не мог понять какой. А сделать это надо было быстро, точнее уже минуту назад. Иначе все может кончиться, плохо. Очень плохо!

 - Да ну брось! - презрительно дернула бровью матерь великого дома Ка’Хэт. - Все это показательное выступление было только для того, чтобы ты не вздумал идти в королевский дом. Ты должен был дать клятву мне, но ты сбежал! Как?

 Дэнэль во все глаза смотрел на мать, пытаясь переварить услышанное. Она устроила этот спектакль с изгнанием только для того, чтобы он не пошел с таким позором в королевский дом, а принес клятву ей?!

 - Впрочем, неважно, раз ты вернулся. Пойдем, принесешь, наконец, мне эту нерушимую клятву верности, - покровительственно произнесла она и развернулась, чтобы идти.

 - У меня уже есть госпожа, - сказал он, стараясь сделать это как можно нейтральнее.

 Мать медленно развернулась обратно.

 - ЧТО?! - рявкнула она, впившись взглядом в мужчину.

 - Я уже связан клятвой, - четко повторил Дэнэль.

 Хлесть! Голова Дэнэля лишь мотнулась в сторону от звонкой пощечины.

 «Только бы Василиса не видела этого! Лишь бы она была подальше, и не стала выяснять отношения!» - только и думал в этот момент дроу.

 - Как ты посмел, щенок?! - прошипела тем временем матерь великого дома. - Ты должен был принести эту чертову клятву мне! Матери твоего дома! Я тебя родила! Я тебя вырастила! Я дала тебе образование! Ты должен был стать идеальным телохранителем! Смертоносным и красивым! Моим! - очень тихо и от того особенно устрашающе продолжила женщина, схватив сына за подбородок. - Я сделала все, чтобы внушить тебе, что ты недостоин королевского дома! Но ты, тварь неблагодарная, все равно принес клятву другой! Ты должен был приползти ко мне! Умолять принять тебя обратно! Простить тебе этот и так ничего не значащий проступок! - дроу была зла не на шутку и разве что ядом не плевалась. - Ты должен был боготворить меня за оказанную тебе честь, выродок!!!

 За неярким фиолетовым свечением, бросаемого матерью проклятья, последовал тихий шелест веера щитов, поглощающих его.

 «Василиса! - яркой вспышкой промелькнула в голове мысль, а на душе непонятно от чего вдруг стало тепло. - Заметила, следит, защищает. Ей не все равно!»

 Люди, до того неподвижно стоящие в центре зала, очень не вовремя зашевелились. Зашуршала бумага, раздались шаги.

 «Только не сюда! Выйдите отсюда, просто выйдите! А еще лучше идите куда подальше!» - мысленно взмолился Дэнэль.

 И те будто услышали его! Пара реплик шепотом, смысл которых сводился к тому, что нужно уходить, и в храме воцарилась тишина. Мать долго смотрела на Дэнэля тяжелым, ничего хорошего не обещающим взглядом, ничего не говоря, а потом еле слышно усмехнулась.

 - Защита, - казалось, от ее голоса можно было покрыться коркой льда. - Снюхался-таки со своими магами, - презрение сквозит в каждом слове. - Ты всегда был бездарным! - неожиданно на весь зал огласила мать. - Слабым, глупым, бесполезным! И сейчас таким же остался! Кто-то тебя защищает. А сам лично ты ничего из себя не представляешь. Убожество! - бросив напоследок, она с места рванула к выходу из храма, Дэнэль едва успел уступить ей дорогу, на автомате кланяясь в спину, хотя вряд ли сейчас это имело какое-то значение.

 В груди мужчины же бушевало множество страстей, сплетясь в один комок. Пазл, детали которого так долго раньше не подходили друг другу, что он даже оставил попытки его собрать, неожиданно и весьма болезненно сложился в цельную картину. Его изгнали из семьи, использовав его проступок как повод, чтобы потом, поломавшись, принять назад. Чтобы он подумал, что ему оказали неслыханную милость. Чтобы подумал, что он ничего не достойное ничтожество, опозорившее семью, которому нет места нигде боле, и вернулся. Но он сбежал, не дав планам матери осуществиться, и тридцать лет напрасно считал себя никем.

 «Но я бы не встретил Василису... - неожиданно озарило его. - Черт, Василиса! Она же слышала все, что в конце наговорила мать! Она же специально проорала на весь храм, чтобы моим предполагаемым защитникам было слышно, кого они защищают. Ненавижу... Как же я ее ненавижу!!! Темный, дай мне сил удержаться, остаться на месте!»