Сквозь века - Мирошник Ксения Викторовна

Лютер бился неистово, словно исход уже был не так важен. Он либо убьет меня, либо погибнет сам. Это не оставило мне выбора. Его крылья атаковали меня, исходящая от них сила причиняла боль, делала человека внутри огненного дракона уязвимее, я теряла контроль над пламенем, и, когда очередной удар заставил меня взреветь, я резко развернулась и выпустила пламя из пасти.

Все кончилось слишком быстро. Лютер тяжело рухнул на землю и умер мгновенно. Его тело медленно возвращалось к истинному облику, а я парила над ним, наслаждаясь потоками воздуха.

Пламя наполняло меня, питало и возбуждало, делало счастливой и заставляло забывать. Один взмах крыльев — и боль будто отступала, другой — и тяжесть, что была на сердце, ушла, третий — и мир показался прекрасным.

Душа наслаждалась покоем, а тело билось в агонии.

— Ада! — прорвался голос сквозь ветер, свистящий в ушах. — Ада!

Повинуясь чему-то, заставившему мое сердце стучать быстрее, я повернула голову. И снова этот голос. Удар мощного сердца и дрожь, я спустилась и сложила огненные крылья. Передо мной едва стоял на ногах человек, раненый, с наполовину разбитым лицом, залитым кровью, сквозь которую сияли любовью серые глаза.

— Ада, вернись ко мне, — попросил он, и этот голос что-то надломил во мне.

— Если она обратится, то долго не выдержит, — тихо сказал другой, — пламя убьет ее.

— Но должен же быть хоть какой-то выход! — Боль в голосе сероглазого разрывала душу, и я никак не могла понять — почему.

— Она должна вернуть пламя тому, кто его даровал.

— Дракону?

Тот, что был старше, кивнул, но этот жест показался печальным.

— Но как? Чтобы вернуться так далеко, ей нужна ее собственная магия, не так ли? А значит, она должна обратиться? Но ведь тогда пламя убьет ее! И как же быть?

— Она спасла всех нас, а мы спасем ее. — Тоненький голосок белокурой девочки вызвал любопытство. Кажется, когда-то я знала ее имя.

— Как? — спросил сероглазый, глядя на девочку с надеждой.

— Я умею делиться силами, — сказала она. — Мы все поможем мисс Хоггард выдержать. Теперь попросите ее вернуться.

Я смотрела в лица собравшихся вокруг меня людей и будто разрывалась надвое. Мне так хотелось вернуться к ним и купаться в любви, но также сильно я хотела парить над облаками.

— Ада, — позвал мужчина, — ты нужна нам. Ты нужна мне. Столько лет твоя душа скиталась. А теперь ты обрела дом. Помнишь, я обещал стать твоим маяком? Так вот, рассмотри хорошенько свет, что пробивается к тебе сквозь тьму чужой магии. Услышь мой голос и вернись домой.

Я подняла голову и с тоской посмотрела в небо.

— Понимаю, — продолжил сероглазый, — небо прекрасно, но твое место здесь. Как бы ни было больно, как бы ни было страшно, мы залечим раны друг друга и научимся быть счастливыми. Только вернись.

Небо или эти бездонные серые глаза, которые смотрят с такой надеждой, будто я — это вся его вселенная, весь его мир? На одно короткое мгновение выбор показался мне тяжелым, но стоило вновь оказаться в плену этих глаз, как все внутри наполнилось всеобъемлющей любовью, которая не поместилась даже в огромном драконьем сердце. Я увидела тот свет, о котором говорил сероглазый, он согрел меня, указал верный путь, и, больше не раздумывая, я отказалась от пламени. Сил почти не осталось, я умирала от разрывающей меня драконьей магии и от того, сколько энергии потратила на все то колдовство, что применяла. Мистер Оглси велел Артуру отнести меня к тому месту, где проходили невидимые магические нити, соединяющие институты магии по всей стране. Учитель заклинанием явил их и велел мне подпитаться, чтобы я смогла совершить еще один рывок.

Все мои близкие, кто еще мог удержаться на ногах, разделили со мной нелегкое путешествие и выстояли встречу с тем самым драконом, которому принадлежала магия. Сердце зашлось восторгом, стоило увидеть благородного дракона, восседавшего на вершине огромного холма. Он встретил нас, он узнал свой дар и, внимательно выслушав, принял его обратно.

— Ты очень сильна, — сказал он, и от его глубокого грудного голоса внутри все похолодело. — Но не магией. В чем твоя сила?

— В вере, — ответила я. — В людях, которые меня окружают, в их любви ко мне и в моей собственной.

Мои слова заставили дракона удовлетворенно кивнуть и даже помочь вернуться, на что, возможно, у меня уже не хватило бы сил.

Мы снова оказались у развалин Хэксмен-хауса, и только тогда я осмелилась приблизиться к бездыханному телу хозяйки пансиона. Долго-долго я просидела около нее, пытаясь осознать и принять эту потерю и тихо благодаря ее за то, что она для меня сделала. Слезы душили, я отказывалась принимать случившееся, и тогда мои близкие окружили нас и своими слезами разделили общую скорбь. Даже Каролина, которая едва-едва пришла в себя и оправилась от чужого колдовства, не смогла унять боли. Миссис Баррингтон была светом для всех.

Год спустя…

Мы с Артуром вышли из чудесной столичной оранжереи, выбрав для моей семьи самые красивые белые каллы. Я сжимала цветы в руках и ужасно волновалась. Несмотря на солнечную погоду, колючий ветер заставлял плотнее кутаться в пальто.

Муж вел меня под руку по широким улицам Аддлтона и неспешно рассказывал о переменах в полицейском участке. В последнее время нам редко удавалось побыть наедине и насладиться компанией друг друга. Мы оба полностью погрузились в заботы и очень скучали.

— Райли решил пойти учиться на детектива, — сказал Артур и улыбнулся.

— У него обязательно получится, — обрадовалась я.

— Только если он научится держать язык за зубами, — усмехнулся мой муж и обнял меня за плечи.

— После резни в участке, — аккуратно начала я, и Артур перестал улыбаться, — он очень повзрослел. В его глазах уже нет столько смешинок, как прежде. И это удручает меня, милый. Я так надеюсь, что со временем боль отступит и воспоминания померкнут.

— Та ночь оставила неизгладимый след, но я замечаю, что Райли все чаще улыбается. Думаю, все будет хорошо, не переживай.

Как только я оправилась от потрясения и набралась сил, тут же вернулась за теми несчастными, что были заточены в подземельях магистиума. Мои девочки помогли излечить их и вместе с миссис Крофтон тщательно стерли почти все воспоминания о случившемся. Некоторое время спустя Артур стал суперинтендантом и возглавил тот самый участок, в котором прежде служил детективом-инспектором. Эта должность помогла ему окончательно уладить все последствия этого мутного для обычных людей дела.

Шли мы медленно, поскольку Артур еще не оправился от тяжелого ранения. В ту самую ночь, когда Лютер был повержен, моего мужа придавило стеной, которая повредила ему правую ногу и располосовала спину. Хромота осталась, но врачи давали утешительный прогноз, что вскоре Артур восстановится и сможет полноценно приступить к своим обязанностям.

Мистер Хардман, когда пришел в себя, был поражен до глубины души тем, что натворил, находясь под влиянием Эдгара. Этот чудесный человек тяжело переживал содеянное и со временем стал нашим добрым другом. Он помогал разгребать развалины Хэксмен-хаус и спасать оставшиеся личные вещи и книги.

От него же поступило предложение полностью восстановить поместье, но я не согласилась, понимая, что без миссис Баррингтон это место никогда не станет прежним. Мы похоронили эту отважную женщину, которая пожертвовала своей жизнью ради учениц, в один день с Эдолин. Ноэль передумал везти тело сестры в Кэчстон.

Олридж-холл принял и разместил у себя всех обитателей пансиона. Миссис Додсон обласкала девочек, каждой подарила свое тепло. Тоску по Эдолин она утоляла заботой о моих ученицах.

Спустя несколько дней, когда Артуру стало немного лучше, а Ноэль смог ходить, они оба приняли решение, что теперь Олридж-холл даст приют пансиону для необычных девочек. А меня они попросили возглавить его. Поместье было огромным, и в нем могло найтись место для всех. Его величество король Эдред поддержал эту идею и сегодня вместе с нами вечерним поездом поедет в Вичпорт, чтобы присутствовать на открытии нового учебного заведения.