Принцы и нищая, или Золушка на двоих (СИ) - Миленина Лидия

— Есть у меня одна версия, — лукаво улыбнулся Грайнор. — Причем очевидная. Видимо, если ты Живущий в Надежде, и у тебя есть истинная пара — настоящий крылатый дракон, то нужна… одна или побольше ночей любви, чтобы ты сам обрел крылья. Бормиас не стал сегодня драконом, потому что Ема еще не обращалась. Ева же уже несколько суток летает, так что мне повезло с этим. К тому же… наверное, обращение было спровоцировано и опасностью, которая грозила моей истинной паре. Дракон просто ревел внутри меня! — рассмеялся он. — При других обстоятельствах, возможно, потребовалось бы больше времени. Но истинная была в опасности — и дракон проснулся раньше.

— Еще раз скажу — вот что делает любовь… Эх… Потрясающе! — вздохнул маркиз и мечтательно замолчал.

— Что, никак? — с сочувствием спросил Грайнор у Бормиаса.

Старший принц стоял и смотрел, как в небо взвилась Ева, потом… небольшой золотисто-зеленый дракон, очень тоненький и изящный.

Ема. Его любимая.

Сама же Бормиас ощущал, как дракон дремлет внутри него, но обращения все еще не произошло. Впервые Ема обратилась пять дней назад. По расчетам Грайнора, Бормиас тоже должен был начать превращаться.

Но нет.

— Наверное, мы не истинная пара… — сказал Бор, отрицательно покрутив головой. Эта мысль доставляла ему боль. Почему-то казалось обидным, что Грайнор и Ева оказались истинными, а они с Емой — нет. — В этом все дело.

— Ну, мы же не знаем, сколько времени должно пройти, чтобы Живущий начал обращаться в союзе со своей истинной парой, — попробовал успокоить его Грайнор. — У меня были особые обстоятельства. Критические.

— Как-то не верится, — усмехнулся Бормиас. — Да, Грай, быть тебе Правителем драконов. А у меня даже драконом стать без «переливания крови» не выходит. Видимо, придется идти в драконы на «общих основаниях».

— Зато я больше не пытаюсь нанять нищенку, чтобы лишить тебя права наследования! — улыбнулся Грайнор. Лукаво так улыбнулся…

— Что-то?! — рыкнул Бормиас и замер.

Маленькая недостающая часть мозаики вдруг встала на место…

«Нанять нищенку»? А кто был нищенкой еще не так давно? Кого принесли в дом Грая? А он, Бормиас, еще удивлялся благородству брата, который прежде не проявлял особого милосердия к бедным и несчастным.

— Да, Бор, когда-то я нанял Еву, чтобы ты женился на девушке незнатного происхождения. Хотел потом разоблачить потом, чтобы ты лишился прав на престол. Мне даже немного стыдно за это. Не то, чтобы сильно, но немного есть.

— Ах ты ж, маленький братик! — взревел Бормиас.

…И дракон внутри него взревел вслед за ним. А в следующий момент Бормиас ощутил, как его вторая ипостась прорывает невидимую стену.

И распался на темно-бордовое облако невесомых частиц.

Буквально спустя несколько мгновений огромный бордовый дракон с удивлением оглядывал свои лапы, подобные колоннам, с наслаждением пошевелил крыльями.

«Ну и задам тебе трепку, мальчишка!» — мысленно рявкнул Бормиас. Грозно. И в то же время — с радостным смехом.

«Попробуй, красненький!» — услышал он ответ обратившегося Грайнора.

…Бормиас все понимал. Понимал, что брат давно раскаялся в своем поступке. Понимал, что сейчас Грай сказал ему правду, чтобы мощные эмоции спровоцировали оборот. А прежде молчал — просто не желая будить давно заснувшего зверя и ранить его, Бормиаса.

Но трепку этот мальчишка-махинатор заслужил!

Вслед за удирающим черным драконом — точно таким же по размеру, как сам Бормиас — он впервые взвился в небо.

Два дракона кружили в небесах, словно танцевали. Закладывали круги, ревели, иногда не всерьез, слегка дышали друг на друга огнем. А порой взрывались серебряные молнии.

Это был скорее салют. Салют новой жизни, которая приходила в этот мир, а не драка. А Ева и Ема слышали в голове радостный смех двух братьев-драконов.

Вскоре танец стал парным. Бордовый дракон танцевал с золотисто-зеленым, а черный — с серебряным.

Так началась новая эпоха.

Хоть пока об этом не знал никто, кроме герцога Гуадора, который, подперев голову рукой, сидел на камешке и смотрел в небо. Ему самому никогда не стать драконом. Но он и не жалел об этом.

Ему было достаточно, что судьба подарила возможность участвовать во всех этих событиях.

А танцуют они красиво. Словно бы творят магию новой жизни.

Маркиз прикрыл глаза. Уже эти четверо могут возродить расу драконов. У них родятся дети — крылатые с самого начала. Кто знает, может, одна из этих милых девушек уже носит под сердцем нового дракончика… Жаль, что его, Гуадора, дочь не дожила до этих времен. Не увидела рассвет новой эпохи.

Но тогда впервые за прошедшее с ее смерти время маркиз ощутил, что сердце смиряется. А эти четверо драконов как-то незаметно и быстро стали ему, как дети. Особенно эти две девочки, давно сироты.

Совет Королей собирался в старинном амфитеатре, так повелось издревле. Вначале там встречались Живущие в Надежде — время от времени, как остатки сообщества драконов. Потом — только правители разных стран. Встречались все реже и реже, ведь с течением времени страны становились все самостоятельнее.

Так Андиор и Марета когда-то были одной большой страной, но давно уже разделились.

На скамьях амфитеатра сидели почти все правители континента. Вериана выдохнула, сделала шаг из-под навеса. Говорят, когда-то здесь происходили и поединки, если бывшие драконы не могли поделить чего-нибудь… И сейчас ее вызовут.

…Вот там, совсем близко — ее отец, Трайнир. Который угрожал ей лишением наследства, если она подставит его. Если на «суде» всплывут нелицеприятные моменты истории семьи Евы. Например, то, как жестоко он расправился с ее родителями. Или что не сообщил сразу в Совет о появлении бескрылого дракона.

А вот там, дальше — Фрайгир. Правитель соседнего государства не был с ней жесток. Он много раз приходил к ней в апартаменты, в которых запер. Разговаривал, призывал отказаться от «показаний». В общем, тоже боялся. За своих сыночков и несостоявшуюся невестку.

Но Вериане было все равно… Отец может лишить ее наследства, может отказаться от нее. Фрайгир может сколько угодно увещевать ее. Но она пойдет до конца. Обида, которую нанесли ей, была слишком болезненной. Слишком сильной, чтобы самолюбие принцессы могло так просто спустить это.

И ведь обидел ее больше Грайнор, чем эта бескрылая драконица, которую Вериана когда-то считала подругой! А значит, и расплачиваться будет, в первую очередь, он. Тем, что ему больше всего дорого. Своей любимой. За которой будет охотиться весь свет… И сам Грайнор рано или поздно пойдет под суд.

Лишь иногда Вериане становилось как-то зябко.

Какие-то мерзкие сомнения просыпались в ее душе… И обычно это происходило в те секунды, что ей вспоминалось, как она стояла напротив огромной драконицы. И той было достаточно слегка сжать лапу, чтобы Вериана рассталась с жизнью.

Вериана была вынуждена признаться самой себе, что испытывает страх. Дракон — это, оказывается, так страшно! Это машина для убийства. И какое счастье, что слабачка Ева не смогла ее убить!

И это еще одна причина изловить Еву… Посмотрим, как будет мучиться Грайнор, когда у его любимой извлекут сердце! Вериана успокаивала себя этими мыслями. Планами мести. Злостью. Потому что злость была милее ей, чем страх.

И все же… Иногда ей думалось, что, возможно, следовало поступить по-другому. Как-то иначе. Например, остаться Еве настоящей подругой и однажды получить благодаря этому огромную выгоду! Вериана не знала, как эта выгода могла бы стать возможной. Но иногда такое странное сомнение посещало ее… Особенно в самом начале, когда она только-только ушла живой после встречи с драконом, и Фрайгир посадил ее под «домашний арест».

— Вериана Маретская! — возгласил из амфитеатра председатель — король Биорфаса, лежавшего далеко на юге. — Ты собрала нас по древнему праву любого Живущего! Выйди и расскажи нам, что заставило тебя нарушить покой Живущих в Надежде!