Екатерина Цыганок - Резонанс Душ

— Ее тошнит. Видишь ли, не каждый может видеть такие вот картины насилия и сохранять хладнокровие, плюс ко всему еще сегодня этот проклятый День. По-моему, Инструктор скоро соберет весь твой скелет. — Попытался пошутить он, но лишь вздохнул. Потом воткнул мне в мышцу на ноге здоровый шприц. Началось какое-то покалывание, и доктор начал работать.

Мы сидели в молчании, только я иногда сплевывала кровь или зубы, да сморкалась кровью. Еще стучали инструменты доктора. Он даже начал напевать какую-то мелодию, а иногда двигаться в такт ей. Сара так и не появилась.

— Я, кстати, забыл тебе сказать, послезавтра днем ты и Инструктор едете в местное поселение.

— С какой целью? — сплюнула я в ведрышко.

— Осмотреться, познакомиться с другими людьми. Возможно, ты там чему-нибудь научишься. Тебе это будет полезно.

— Ладно. — Уже высморкалась я в ведро.

— Так…после того, как я подправлю тебе лицо, пойдем в лабораторию, сегодня ты поспишь там. Из-за ноги, ребер и шеи тебе нужно восстановить все в рабочее состояние, поэтому проведешь ночь в «кровати». Хотел бы я знать, что же ты такого сказала или сделала, что он так тебя избил.

— Я сказала ему правду, но она ему, видимо, не понравилась.

Создатель лишь тяжело вздохнул: переживал, я так поняла.

Через полчаса его трудов надо мной, я лежала внутри «кровати» голая, уже не выглядевшая как скелет, но все равно была худой для той нормы, которую предусматривал для меня Инструктор. Физ. раствор еще не начал наполнять «кровать», мне только надели маску, закрывавшую нижнюю часть лица, чтобы дышать, «Выпрямись, Кира», — услышала я голос доктора неподалеку. Я выполнила его просьбу и почувствовала, как стальные обручи обхватывают мои запястья, шею, голени и пояс; также появился какой-то стальной обод, который закрыл половину головы, накрывая глаза, и видеть потолок я уже не могла. Затем крышка «кровати» стала опускаться, оставив меня лежать в герметичной капсуле; вдруг стало слышно, как раствор наполняет ее. Еще из меня торчало множество трубочек. Когда «кровать» полностью наполнилась, она перешла в вертикальное положение. Вот в таком состоянии я проведу всю ночь.

Темнота. О, нет, снова! А там, где темнота, есть и пустота. И крик, нечеловеческий; нет, не крик, вопль. И не один, а сотни, тысячи — все они слились в один протяжный вой… боли? Боль…

Вдруг внутри что-то щелкнуло как выключателем, и все стихло. Тишина и что-то впереди светится, белое или желтое, но очень яркое. Зовет…меня? Иду, конечно, иду, лишь бы не слышать этих криков.

Резко открыв глаза, я обнаружила, что все еще нахожусь в «кровати», но обода на глазах уже не было. В остальном же ничего не изменилось, кроме, разве что, на меня кто-то пристально смотрел, выжигал во мне дыры. Я пыталась мотать головой, но стальной обруч на шее мешал сделать хоть какое-то движение. Из-за физ. раствора глазам было трудно на чем-то сфокусироваться. Если узнаю, кто наблюдает за мной, шею сверну — это я уже умела. И вдруг меня как будто потянуло посмотреть направо: ага, ну конечно, вот откуда мне снилась эта темнота. Инструктор стоял и пожирал меня взглядом своих «черных дыр»; затем нажал на панели управления комбинацию клавиш, и физ. раствор начало спускать, как в ванной воду, через отверстие снизу. После, капсула приняла горизонтальное положение, и все стальные обручи отстегнулись. Я сняла маску и вылезла из капсулы. Инструктор до сих пор выжигал во мне дыры. А мне оставалось только подойти к нему, и уставиться на него в ответ.

— Иди в свою комнату и прими душ. Встретимся через полчаса в зале.

Он повернулся ко мне спиной и вышел.

Через час я, как обычно, бегала. Но бегала уже на высшем уровне. Хоть что-то получается. Потом скакалка, спарринг с этим монстром, опять скакалка, бокс с грушей.

И тренажеры. Сегодня у нас верхняя часть туловища, значит, мне конец — руки были до сих пор слабы. А Инструктор не поможет, покажет, как надо делать, но не поможет. Где надо, так вообще сломает какую-нибудь кость.

— Ты держала до того, как я прибыл сюда в руках пистолет или автомат? — перебил мои размышления этот садист.

— Нет. — Коротко и ясно.

— Тогда иди сюда: сегодня я буду учить тебя, как держать правильно в руках пистолет. — Сделал он акцент на слова «держать» и «правильно».

— Лишь держать? — спросила я, подходя к нему и сбрасывая толстовку: пот стекал ручьем.

— С тебя большего пока и не требуется, да ты и не сумеешь, — ехидно сказал он. Эта фраза зацепила бы меня, не будь я настолько равнодушна, как к нему, как к ней, так и к этому пистолету.

— Это Беретта. Держи ее в руках так, как я сейчас: дуло должно смотреть от тебя, а не на тебя. Это — предохранитель, помогает тебе не наделать глупостей, так что ты пока будешь пользоваться с ним. Это — магазин с боевыми патронами, здесь семнадцать штук; отводишь затвор до характерного щелчка, убираешь кнопку предохранителя и целишься. Это спусковой крючок, с помощью которого и происходит выстрел.

Он вытянул правую руку перед собой и начал стрелять по мишени. Звук был сильный, но я знаю, что другие оружия не лучше, поэтому хладнокровно стояла и смотрела, попадет ли этот орел хоть во что-нибудь.

Нда, от мишени ничего не осталось.

— Держи, — и отдал мне пистолет, поначалу он оказался большеват и тяжеловат для моей руки, и тогда я взяла его двумя руками, убрала с предохранителя, встала прямо, расставив ноги, и вытянула вперед руки. Правда, прицеливаться было не во что, кроме как в гвозди, вбитые в стену, они вырисовывали круг. Я прицелилась в один из них и выстрелила: мимо. Сзади подошел Инструктор, сейчас опять что-нибудь скажет. Вместо этого, он положил свои руки на мои и помог правильно прицелиться: «Стреляй», — шепнул он на ухо и убрал свои руки, но не отошел. Я выстрелила, два раза. Один промазала, второй попала.

— Попробуй еще раз, — прошептал он мне сладко на ухо. Я закрыла глаза, внутри что-то взорвалось и, открыв глаза, увидела все в новом цвете, виде и качестве. Я вертела головой во все стороны и видела, все с такой детализацией, с таким качеством, что любой бы позавидовал. Но что-то меня не устраивало…сзади, назад, я не могла повернуться и посмотреть назад, там что-то было такое, чего моя сущность не хотела видеть…темнота.

Потом я услышала голос, холодный, предвещающий смерть, но в то же время обещающий:

— Стреляй, солнце. Я долго ждать не буду и разверну тебя к себе.

После этой фразы я выпалила всю обойму до конца. Я даже не помню, куда целилась, а когда посмотрела, то от места, где были гвоздики, осталась дырка в стене.

— Для первого раза неплохо, — проговорил тот же голос. Пистолет выпал у меня из рук, я упала на колени и заткнула руками уши, чтобы не слышать это…после, всегда будет темнота и крики, тысячи криков. Внутри часть меня съежилась от этого напора. Но потом я почувствовала прикосновение к плечу и уже своим голосом Инструктор сказал: