Лиза Смит - Ярость

— Ты ведь не серьезно. После всего времени, что я провел здесь, после всего, что я сделал…

Голос тети Джудит был сухим и неумолимым.

— Я серьезно.

Со своего укрытия за окном, Елена посмотрела на Роберта с любопытством. Вена на его лбу пульсировала, а лицо залилось краской.

— Завтра ты почувствуешь себя лучше, — сказал он.

— Нет, я так не думаю.

— Ведь ты не имеешь в виду наше расставание?

— Я имею в виду именно это. И не говори мне, что я передумаю, потому что этого не будет.

Мгновение Роберт расстроено смотрел вокруг, чувствуя себя беспомощным, затем помрачнел. Когда он говорил, его голос был твердым и холодным.

— Я понимаю. Хорошо, если это твое последнее слово, я хочу уехать прямо сейчас.

— Боб.

Тетя Джудит, вздрогнув, обернулась, но он уже был за дверью. Она встала, колеблясь, как будто она была не уверена, действительно ли идти за ним или нет. Ее пальцы мяли красный материал, который она держала в руках.

— Боб! — позвала она снова, более настойчиво, и обернулась, чтобы бросить кимоно на кровать Елены, прежде чем идти к нему.

Но когда она обернулась, то начала задыхаться и закрыла рот рукой. Ее тело напрягалось. Ее глаза смотрели на Елену через серебро оконного стекла. В течение долгих мгновений они, не отрываясь, смотрели друг на друга вот так, без движения. Затем тетя Джудит убрала руку ото рта и закричала.

Чья-то рука стащила Елену с дерева. Протестуя, девушка полетела вниз и приземлилась на ноги мягко, как кошка, но не удержалась и коленом ударилась о землю: появился синяк.

Она поднялась, пальцы изогнулись словно когти, готовые напасть на того, кто это сделал. Дамон ударом отвел ее руку в сторону.

— Зачем ты столкнул меня? — требовательно спросила девушка.

— Почему ты не осталась там, куда я тебя привел? — отрезал он.

Они впились друг в друга одинаково разъяренными взглядами. Елена на секунду отвлеклась. Крик наверху не замолкал, становясь еще громче и заставляя дребезжать оконные стекла. Дамон подталкивал Елену за дом, где их не могли заметить сверху.

— Давай уйдем от этого шума, — сказал он, глядя наверх.

Не став дожидаться ответа, он взял девушку за руку. Елена слабо протестовала.

— Я должна идти туда!

— Ты не можешь.

Он одарил ее волчьей улыбкой.

— Я имею в виду, что ты не сможешь войти в этот дом. Тебя не приглашали.

На мгновение Елена замешкалась, позволив ему провести себя несколько шагов. Затем снова уперлась.

— Но мне нужен мой дневник!

— Что?

— Он находится в тайнике, под половицами. И он нужен мне. Я не смогу заснуть без него.

Елена не знала, зачем она все это затеяла, но это казалось ей важным.

Сначала Дамон выглядел сердитым, но потом его лицо прояснилось.

— Он здесь, у меня, возьми его, — сказал он спокойно и его глаза загорелись.

Девушка посмотрела с сомнением.

— Это — твой дневник, да?

— Да, но этот старый. Я хочу тот, который начала недавно.

— Бери этот, потому что другого ты не сможешь сегодня достать. Пошли пока на крик не сбежались все соседи.

Его голос снова стал холодным и командным.

Елена смотрела на книгу, которую он держал. Она была маленькой, покрытой синим бархатом и с медным замком. Хоть это был и не новый дневник, но она узнала его. Она решила, что сойдет и так.

Девушка позволила Дамону увести себя в ночь.

Елена не спрашивала, куда они идут. Ее это не заботило. Но она узнала дом на улице Магнолий. В этом доме жил Аларих Зальцман.

И сейчас Аларих открыл переднюю дверь, приглашая Елену и Дамона зайти внутрь. Преподаватель истории выглядел странно, тем не менее, казалось, действительно не видел их. Его глаза были стеклянными, и он двигался автоматически.

Елена облизывала губы.

— Нет, — сказал Дамон, — он не для этого. Учитель что-то подозревает, но ты будешь в достаточной безопасности в его доме. Я уже спал здесь. Вот тут.

Он повел ее вверх по лестнице, к чердаку с одним маленьким окном. Там было множество старых вещей: сани, лыжи, гамак. В дальнем углу, на полу, лежал старый матрац.

— Утром он даже не вспомнит, что ты находишься здесь. Ложись.

Елена повиновалась, принимая удобное положение. Она легла на спину, дневник обхватила руками и прижала к груди.

Дамон опустил на нее кусок клеенки, закрывая ее голые ноги.

— Спи, Елена, — сказал он.

Дамон склонился над ней, и на мгновение она подумала, что он… сделает кое-что. Мысли девушки были слишком запутанны, и она утонула в черных глазах молодого человека, похожих на ночь. Когда Дамон выпрямился, Елена смогла дышать снова. Мрак чердака обволакивал ее. Ее глаза закрылись, и она уснула.

Елена просыпалась медленно, постепенно вспоминая, где находится. Похоже, она на каком-то чердаке. Как она здесь оказалась?

Крысы или мыши скреблись где-то среди накрытых клеенкой вещей, но этот звук не беспокоил ее. Слабые лучи бледного света пробивались сквозь закрытое ставнями окно. Елена отбросила импровизированное одеяло и встала, чтобы исследовать помещение.

Определенно, этот чердак ей не знаком. Она чувствовала себя так, будто долго болела и только что выздоровела. Девушка задалась вопросом: что ей принесет сегодняшний день?

Елена услышала голоса внизу под лестницей. Инстинкт подсказывал, что ей нужно быть осторожной и тихой, и девушка старалась не шуметь. Она тихо открыла дверь чердака и стала осторожно спускаться вниз по лестнице. Там была гостиная. Девушка узнала это место — она однажды сидела на том диване, когда у Алариха Зальцмана была вечеринка. Она была в доме Рамси.

И Аларих Зальцман был здесь, внизу; она могла видеть макушку, покрытую шевелюрой песчаного цвета. Его голос озадачил девушку. Спустя мгновение она поняла почему, — он не был дурацким и глупым, и в нем не было любых других интонаций, которые проскальзывали, когда Аларих разговаривал с классом. Еще его голос не был похож на обычный лепет. Он говорил прохладно и решительно двум другим мужчинам:

— Она может быть где угодно, даже у нас под носом. Вероятнее всего, она уехала из города, хотя… возможно она в лесу.

— Почему в лесу? — спросил один из мужчин.

Елена узнала этот голос, как и лысую голову. Это был мистер Ньюкасл, руководитель средней школы.

— Помните, первые две жертвы были найдены около леса, — заговорил другой мужчина.

«Кажется, доктор Фейнберг, — подумала Елена. — Что он здесь делает? Что я здесь делаю?»

— Да — это наиболее вероятно, — согласился Аларих.