Дылда Доминга - Вампирская сага Часть 1

Глава 5

— Что у нас сегодня на повестке дня? — плавно произнес Томас. Утро понедельника никогда не было его любимым временем. Впрочем, как и для Сэм. Практически всегда за выходные съезжая с рабочего графика, утром в понедельник она едва продирала глаза.

— Разработка компании для сети супермаркетов. — Бодро отрапортовала новенькая девочка.

Казалось, даже звук ее голоса заставил многих скривиться. Это было чересчур громко и жизнерадостно, как бойким молоточком по тазику, надетому на вашу голову.

— Билли, — позвал Томас, и Билли с трудом оторвал склоняющуюся голову от стола. — Фигли вы ребята делали на выходных? — уже с ноткой возмущения в голосе заметил Том. — Саманта! Прием! Меня кто-нибудь слышит? База-база, вызываю Хьюстон.

— Полет нормальный, база, — пролепетал в ответ Билли, даже и не думая изображать возможность осознанной мысли на его лице.

— Томас, мы в курсе по поводу этой компании. Нужна свежая струя, мозговым штурмом мы проломим креатив в лоно сети супермаркетов, — сказала Сэм.

— Только головы себе не проломите, — буркнул Томас. — Вперед, бездельники! — заорал он, пинком придавая Билли ускорение. — За работу!

Все пошли по комнатам, и только новенькая что-то зудела Сэм по дороге своим звонким пионерским голосом. Конечно же, ее просто распирало от идей. Сэм не стала ее разочаровывать фактами, что это было использовано в рекламе такой-то компании в таком-то году, а это — такой-то и в таком-то, но суть от этого не менялась. С тоской Сэм думала о предстоящей работе, потому что в ее сознании творчество не укладывалось на одну полку с колбасой и макаронами, которые им нужно было представить в новом креативном свете. И потом, Дориан не шел у нее из головы. За остаток выходных она так и не додумалась ни до чего толкового в отношении него, и это ужасно раздражало и расстраивало одновременно.

«Покупайте папиросы — отгоняйте кровососов» — мрачно выводила она на бумажках.

«Макароны и домашняя лапша — вешать на уши вампирам хороша»

«Колбаса браундшвейская СК — сгодится вместо деревянного колка»

Невыносимо, глупо, бессмысленно. Она скомкала все бумажки одним движением и сбросила их со стола.

— Ты не пробовала отдыхать, когда у тебя заканчиваются силы? — спросил Дориан с мягкими оттенками в голосе.

Был вечер понедельника, и Сэм едва успела войти в дом и бросить сумку в прихожей.

— А ты не пробовал звонить в дверь, как нормальные люди? — огрызнулась на него Сэм.

— Отчего ты сердишься? — удивился он.

— Действительно, отчего. — язвительно передразнила она.

— Да, — сказал он после определенной паузы, — абсурдно живописать колбасу с сосисками. — И невольно улыбнулся. — Я еще никогда не видел такого абсурдного времени.

— Это между прочим моя долбаная работа, — огрызнулась Сэм.

— Если ты продолжишь оставаться в таком настроении, сможешь рекламировать только еду для монстров, — заметил он.

— Супермаркет твоей мечты? Кровь разных групп и резусов, фасованная в пластиковые пакетики? Чисто и удобно?

— Ты забываешься, — сухо отозвался Дориан. И в его голосе больше не было и намека на веселье.

— А что? Не нравится правда?

Он оказался рядом с ней, глаза его были холодными и не выражали ровным счетом ничего.

— Я предпочитаю свежую, — и это прозвучало зловеще наряду с его безразличием в голосе и колющим льдом его взгляда.

Как-то вмиг Сэм перехотелось задираться и спорить, стало страшно, до глубины души, до кончиков ногтей. Такое ощущение, словно у заигравшейся перед змеей глупой мыши.

— Прости, — прошептала она.

— Только твоя трусость превосходит твою глупость. — Бросил он.

Сэм вскипела:

— Что ты знаешь о трусости, если тебе никогда не приходилось быть слабым!

Он только тяжело посмотрел на нее. И в его взгляде где-то едва-едва заметная скользнула боль. И тут до нее дошло, что он должен был быть достаточно слабым для того, чтобы его кто-то сделал тем, чем он был сейчас. Ведь несколько сотен лет назад такие вещи не происходили по воле самого человека, по крайней мере, по его сознательной воле. Это вам не нынешний мир атеизма, практичности и денег. Но гордость Сэм все равно была задета, и к сожалению, уже не первый раз, поэтому она не могла все это оставить так, как есть.

— Моя трусость и глупость уж точно не превосходят твою! — выпалила она. — По крайней мере, я все еще человек.

Это было, очевидно, ударом ниже пояса, потому что на какую-то долю секунды его лицо исказила гримаса, а потом он целиком превратился в страшную злую мощь, нависшую над Сэм. Остатком незамутненного гневом разума она поняла, что теперь на самом деле вляпалась. Хотела было пробормотать свое «прости», но поняла, что уже было и уже поздно.

Сэм упала к его ногам.

— Дориан, — прошептала она, и в ее устах это звучало, как молитва. — Я глупа, как мартышка. Ты в любую секунду можешь сделать со мной все, что угодно, я и заметить не успею.

Когда она подняла на него глаза, он все еще был зол, но смотрел на нее с брезгливой жалостью.

— Ты действительно глупа, если для того, чтобы испугаться, тебе нужно подойти к самому краю. Однажды ты можешь не успеть сказать свое «прости», или я его могу не услышать.

— Я злюсь, что ты бросил меня в субботу, — неожиданно для самой себя произнесла Сэм с опущенной головой.

Он был удивлен:

— В каком смысле бросил?

— Я ждала, что… я ждала заката, — запинаясь, прошептала она. И рада была, что стоит у его ног, и он не видит ее лица. Но после этих слов он опустился на пол рядом с ней.

— Чего ты ждала, Сэм?

— Тебя, — прошептала она, и ее сердце пропустило удар, а глаза невольно обратились к его лицу.

Он притянул ее к себе сначала бережно, потом крепче, и, как ни странно, ни слова не сказал о ее глупости. Впрочем, если бы он ее продолжал держать, она не против была выслушать даже целую нравоучительную лекцию.

— Тебя не испугало мое мертвое тело? — спросил Дориан, пристально глядя в ее глаза.

— Нет, — неуверенно отозвалась она, и подумала скорее о неловкости, которую испытывала в субботу, чем о каком-либо страхе.

— Не лги, — устало выдохнул он и разжал объятия.

Если раньше она и сомневалась, что стоит вообще заговаривать на подобные темы с ним, то теперь, лишившись его прикосновения и ощущая, как разговор снова начинает уходить в неправильное русло, решилась:

— Дориан, я действительно, наверное, глупа, но…

— Глупость тут ни при чем, — резко начал он.

— Постой, — она протянула руку к его губам, чтобы остановить его, и снова взглянула в его странные голубые глаза. — Я только хотела сказать, что я хотела тебя для всех этих глупых вещей, как прогулки по городу, рука в руке. Я знаю, кто ты, но не хочу ничего понимать. Это ужасно глупо, — вздохнула Сэм, опуская голову.