В Бездонном море тысяча ночей (СИ) - Соул Таня

Что-то гладкое и холодное коснулось её губ, и, почувствовав на языке вкус пресной воды, она послушно проглотила её. Видимо, это и была Слеза, о которой рассказывал Аруог.

Странный, непохожий сон начал одолевать Диану. Сознание, такое же ясное, как и при бодрствовании, перенеслось в совсем иное измерение. Диана всё ещё лежала на алтаре, но перед глазами её была не плотная материя повязки, а высокий и светлый купол храма. И из расположенных под ним вертикальных окошек на алтарь лился голубоватый свет. Ни руки, ни ноги у Дианы больше не были связаны, и она легко слезла с алтаря.

В изначально пустом зале храма начали появляться полупрозрачные фигуры подводных жителей. Их становилось больше и больше, пока они не заполнили весь зал.

Они смотрели на Диану с нескрываемым любопытством, но постепенно лица их становились мрачнее. Стоявшие ближе к ней предки начали перешёптываться, к ним присоединились те, что были подальше. Тихий шорох их голосов начал перерастать в гул и перемежаться с жаркими спорами. Кто-то возмущённо выкрикивал из толпы, кто-то гневно показывал на Диану пальцем. Она испуганно сделала шаг назад и, опершись о центральный алтарь, молча наблюдала, как бестелесные фигуры решают её судьбу.

По эту сторону сна, в Явном мире, жрецы встревоженно смотрели на неподвижное тело Дианы. Время тянулось, но девушка никак не возвращалась из Мира голосов. Аруог, заметив многозначительные взгляды старцев, вспомнил о судьбе третьей супруги нынешнего Главы племени. Выпив Слезу и погрузившись в сон, она так и не смогла проснуться, и под девятой луной её бездыханное тело погребли у храма. Аруог хмурился и наблюдал, стараясь уловить хоть малейшее движение супруги, но даже её дыхание теперь стало слабым и еле заметным.

Рыча от злости, он ударил рукояткой трезубца об пол, и стены храма задрожали.

– Диана – моя супруга! – закричал он, подплывая к самой высокой статуе, изображавшей основателя их города, и поднимая трезубец над головой. – Её жизнь – это моя жизнь. Её смерть – это моя смерть. Вы должны принять её. Должны!

Но ничего не изменилось. Время всё так же тянулось, а напряжение росло. Теряя остатки самообладания, Аруог снова ударил трезубцем об пол, подплыл к Диане и сжал её связанные руки.

– Я жду тебя здесь. Живи! – прошептал он, наклонившись к её бледному лицу.

Жрецы обступили его плотным кольцом, силой оттаскивая от супруги, но не успели они схватить Аруога за руки, как Диана зашевелилась и приподнялась на алтаре.

– Рриану, до сороковой луны своего погружения ты принадлежишь племени Улиан, – сказал Верховный жрец, развязывая ей руки и ноги. Сняв с её глаз повязку, он воскликнул, – Поднимись, Дитя Солнца!

Аруог помог Диане подняться с алтаря и под руку вывел её из Глубинного храма. Перед тем как закрыть каменную дверь снаружи, Верховный жрец дожидался, пока вслед за ним выплывут и медузы, но они остались в храме. Впервые за долгое время предки не проводили своих потомков назад в город. Колонна поднималась наверх медленно и в кромешной темноте, и, когда они доплыли до города, солнце уже почти село.

Процессия проводила Диану и Аруога до подножия холма и отправилась в сторону святилища Риа Ораил. Взяв Диану на руки, Аруог поднялся вдоль холма, проплыл в магиу и опустил её на под в главном зале.

Запутавшись в непомерно длинном и неудобном платье, она с трудом доплыла до лестницы, чем заслужила угрюмый взгляд Аруога.

– Презираешь меня? – спросила Диана устало.

Он отрицательно покачал головой.

– Не тебя, а твоё жалкое наземное тело.

Наспех поужинав и переодевшись, утомлённые этим бесконечным днём они лежали в постели и ждали восхода девятой, и последней, Кровавой луны.

– Я слышала тебя, когда спала в храме, – сказала Диана. – Они тоже слышали. Всё, кроме последней фразы. Ну, и разозлил же ты их!

– Не им решать твою судьбу.

– Но и не тебе.

Аруог озадаченно посмотрел на супругу. Пока не минул тысячный день погружения, её судьба находилась в руках мужа и предков. Кто, кроме них, мог её решать?

Когда свет девятой Кровавой луны заполнил комнату, Диана повернулась к Аруогу и послушно протянула своё запястье для обмена благословением. На этот раз он пил жадно, вгрызаясь глубже и рыча, и, лишь сделав над собой усилие, смог отстраниться.

Вскоре Диана заснула, а он продолжал вспоминать вкус её крови и прокручивать в голове рассказы о девятой Кровавой луне и об изменениях в теле погружённой жены. Однако ни в одном из текстов не мог он припомнить, чтобы кровь наземной становилась почти такой же сладкой, как у Оиилэ, и не насыщала бы супруга, сколько бы он ни пил.

На рассвете, когда подводный город ещё купался в полумраке, Диана открыла глаза и взглянула на окружавший её мир совсем иначе. Очертания тёмных, укутанных тенями предметов стали такими же чёткими, будто комнату заливал яркий солнечный свет. Она видела в темноте, словно ночной хищник.

Аруог ещё спал глубоким и спокойным сном. Его грудь медленно опускалась и поднималась в такт размеренному дыханию, и Диана бесшумно слезла с кровати, чтобы не будить его раньше времени. Она проплыла через комнату и уже у самой двери заметила трезубец, неприметно стоявший в углу.

Убедившись, что Аруог до сих пор не проснулся, она тихонько подплыла к трезубцу и скользнула по нему жадным взглядом. На его гладкой поверхности тут и там виднелись сколы от ударов, полученных во время битв. Рукоять, украшенная изображениями подводных существ, выглядела увесисто и маняще, а острые зубья безмолвно рассказывали об отнятых ими жизнях.

Диана завороженно потянулась к нему, желая ощутить холод его стали и сокрытую в нём силу, и почти прикоснулась к рукоятке, когда трезубец резко отлетел в сторону.

– Рриану, что ты делаешь?! – закричал Аруог разгневанно.

– Я хотела только прикоснуться. Не злись.

– Прикоснуться?! Наземные не могут прикасаться к трезубцу, если они не ищут смерти. Никогда так больше не делай!

Диана застыла, испуганно глядя на Аруога. Ей и в голову не приходило, что для неё это прикосновение могло стать смертельным.

– Ещё рано, возвращайся в постель, – позвал Аруог, пытаясь скрыть гнев. – Я разбужу тебя, когда солнце поднимется выше.

Она решила с ним не спорить и послушно легла рядом, но сон никак не хотел возвращаться, и Диана скучающе смотрела в потолок.

– Расскажи мне о своём трезубце, – попросила она, но Аруог ничего не ответил. – Я, правда, не могу заснуть. – Он молчал. – Трезубцев я здесь не видела больше ни у кого. Почему он только у тебя?

– Потому что трезубцы – самое ценное сокровище подводного мира. Все до единого они выкованы в период правления Первого Короля – по трезубцу на каждого члена королевской семьи. И все, кроме правящего, сделаны на суше. Каждый трезубец – особенный, имеет свой характер и выбирает себе владельца сам. А когда тот умирает, трезубец возвращается в Чертог прародителей и спит до тех пор, пока не появляется достойный его Оиилэ.

– Значит, твой трезубец посчитал тебя достойным?

Аруог скривился, услышав вопрос.

– Мой нет. Иногда Луна делает выбор за них. Она даёт избранному ребёнку Оиилэ своё особое благословение и пробуждает для него один из трезубцев. Мой тоже разбудила Луна.

– И на что она тебя благословила? – Диана с трудом могла скрыть сомнение в голосе.

– На правление. Чтобы в будущем я мог управлять племенем, или морем, или всем океаном. Мой трезубец когда-то принадлежал Арагерру – старшему сыну Первого Короля Подводного мира. Это один из самых сильных и своевольных трезубцев. Поэтому никогда – слышишь? – никогда не прикасайся к нему! Если он решит забрать твою жизнь, даже я не смогу его остановить.

– То есть, чтобы получить трезубец, обязательно быть ребёнком?

– Оиилэ непостоянны, как сам Океан. Они меняются до самой смерти, и никому не дано знать, когда он окажется достоин. Бывает, трезубец получают жители даже в почтенных летах. – Аруог устало вздохнул. – Рриану, вот-вот станет светло, отдохни ещё немного.