Фолиант для демона (СИ) - Закалюжная Людмила

— Идем, Элен, лучшие места уже заняты, но есть еще возможность не оказаться в последних рядах.

— Простите, месье Савар. Не знаю, что на меня нашло, — пыталась глупо оправдать свои слезы.

— Ты просто устала с дороги и слишком много впечатлений, — успокоил меня Луи. Месье все понял, но предпочел промолчать и за это я была ему благодарна.

Помещение для проведения аукциона небольшое, пол покрывал ковер, стены украшали картины художников и гобелены. Народу пока было немного, поэтому места Луи нашел быстро и продолжал отвлекать меня, тихо рассказывая о случаях, когда один торговец, чтобы взвинтить цену, прибегал к трюкам с подставными лицами.

На небольшой сцене стояла тумба и голоса людей поутихли, когда к ней вышел невысокий полный мужчина, в руке он держал деревянный молоточек.

— Метр Пьер Камбер, — прошептал месье Савар, — один из лучших аукционистов и будто в подтверждении слов Луи, темноволосый мужчина звонко крикнул.

— Первый лот!

И помощники вынесли картину с изображением девушки в греческом одеянии, она о чем-то мило беседовала с купидоном. Желающих купить красивое полотно оказалось много и даже месье Савар пару раз поднимал руку, но в итоге прекрасное произведение искусства ушло за довольно высокую цену одной пожилой женщине в черных одеяниях.

Аукцион длился уже около двух часов, Луи успел приобрести две небольших картины и пару стульев, как сзади я услышала шепот.

— Элен, — это был Жером. Я тут же выпрямилась и крепко сжала руки на коленях. Обида с новой силой вспыхнула внутри и я прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. «Ты должна быть сильной и не позволить себя больше одурачить.» Уговаривала себя, а мужской шепот продолжал будоражить душу.

— Элен, она ничего для меня не значит. Поверь! Я расстался с Жаклин и теперь свободен.

Хотелось ответить, что мне не нужна твоя свобода и ты сам. Иди к своей красотке и прекрати смеяться надо мной. Но, конечно я промолчала, потому что боялась, говорить не смогу сразу расплачусь.

Месье Савар совершенно не обращал на нас внимание, увлеченный аукционом, он даже не заметил прихода Жерома. Глаза старика азартно светились и Луи нетерпеливо ерзал на стуле.

— Элен, — продолжал шептать обманщик, — Как только я встретил тебя, то все девушки Парижа, нет Франции, нет всей планеты перестали существовать для меня. Не веришь? А хочешь после аукциона отправимся к моим родителям?

Сколько красивых и громких заявлений, но я не буду верить ни единому слову. Никаких слез, только гордое молчание. Пусть теперь другой красиво лжет.

— Продано за пятьсот пятьдесят франков! — крикнул метр и тут же со стула вскочила богато одетая женщина.

— В чем дело! Я же держала книжку открытой!

Тут же все глаза устремились на нее.

— Мадам, если вы хотите торговаться, то делайте как все, — спокойно произнес метр Камбер, ни один мускул не дрогнул на лице аукциониста, зато щеки женщины стали покрываться пятнами. Она буквально упала на стул и скрыла лицо за веером. Тут же ко мне повернулся месье Савар.

— Вот так конфуз, — ехидно усмехнулся Луи, — но метр молодец.

— А что произошло? — тихо спросила я, пытаясь не думать о мужских пальцах, которые держались за спинку стула и костяшками касались моей спины.

— Очень часто клиенты договариваются с метром об условных знаках. Эта мадам видимо договорилась, что если книга открыта, то она торгуется, если нет значит останавливается. Похоже произошла накладка, слишком много «торгующих» и метр не присудил ей лот.

— Но зачем такие сложности?

— Есть люди, которые не хотят, чтобы все знали, что они торгуются. Чаще всего это частные клиенты или перекупщики.

— Но зачем тогда идти на аукцион? — удивилась я.

— Но ты же пришла, — улыбнулся Луи.

— Я с вами, больше как зритель.

— Но вот и эта мадам хотела, чтобы все думали, что она зритель. Народу же много, можно и не заметить кому присвоили лот.

Я огляделась, действительно людей прибавилось. Многим не хватило место, они стояли вдоль стен и кучкой столпились на входе.

Аукцион продолжался и страсти накалялись. Особенно разошлись двое мужчин, когда вынесли статую греческой богини Афродиты.

— Кто даст мне сто франков? Сто франков предложение, теперь двести, теперь двести, кто даст мне двести? — звонко кричал метр. — Двести франков ставка, теперь триста, в настоящее время триста, кто даст мне триста?

Оба месье повскакивали с мест выкрикивая цифры и напряженно поглядывая друг на друга.

— Двести, двести с половиной, двести пятьдесят, как насчет двухсот пятидесяти? Пятьдесят? Пятьдесят? Я понял! Как насчет двухсот шестидесяти? Шестьдесят? Шестьдесят? У меня есть двести шестьдесят, семьдесят теперь? Как насчет семидесяти? двести семидесяти?

В итоге статуя ушла за четыреста десять франков. Было даже жаль проигравшего месье, он так расстроился, что покинул аукцион.

— Последний лот! — объявил метр и помощник вынес на подносе старинную книгу. Это был не простой фолиант, а целое произведение искусства. Правда древний переплет выглядел сильно потертым, драгоценные камни потускнели, а позолота местами осыпалась. Страницы потемнели от времени и выглядели полуистлевшими, но вот кованые металлические застежки сохранились. Все присутствующие ахнули, и я услышала тихий голос Жерома.

— Не может быть!

— Что это за книга, месье Савар? — спросила у Луи, но мужчина меня не услышал и я слегка потянула его за рукав. Старик резко повернул голову, а я чуть не закричала от страха. Это был одновременно месье Савар и не он. Зрачок стал вертикальным, глаза окрасились в алый цвет, в лице появилось что-то хищное и звериное. Я вжалась в спинку стула и схватилась за руку Жерома, что легла на мое плечо, как за спасательный круг. Моргнула и все исчезло. Неужели мне показалось? Передо мной снова был милый старик с веселыми глазами.

— Это очень древняя греческая книга. Ее еще называют фолиантом заговора, — произнес Луи и азартно добавил, — я непременно ее заполучу.

Дальше был не просто аукцион, а какой-то смертельный бой или взятие крепости. Метр Камбер так быстро говорил, что я не разбирала ни единого слова и удивлялась его молниеносной реакции. В итоге, отсеялись все и осталось лишь двое, месье Савар и пожилая женщина в черном. Теперь просто стало интересно, кто победит. Конечно я болела за Луи, но когда стали называться просто баснословные суммы цифр, я испугалась за месье. Откуда он возьмет столько денег? Пусть и ради древней книги, Луи собирался разориться? Наконец мадам сдалась и метр Камбер, вытирая платком лоб, охрипшим голос крикнул.

— Восемь тысяч триста двадцать франков! Раз! Восемь тысяч триста двадцать франков! Два! Восемь тысяч триста двадцать франков! Три! Продано!

Месье Савар вскочил со своего места и подбежал к метру. Он протянул руку, чтобы дотронуться до книги, но остановился в нерешительности, словно о чем-то раздумывал. Затем к Луи подошли помощники аукциониста, мужчины принялись тихо переговариваться и вскоре покинули помещение. Люди стали расходиться и я услышала шепот Жерома.

— Идем, Элен, подождем месье Савара на улице.

Спорить не стала, все еще пораженная размером суммы, которую Луи выложил за книгу, позволила молодому человеку вывести себя на улицу. Жером отвел меня в сторонку, пока люди покидали здание, где проводился аукцион. Молча мы наблюдали, как подъезжали экипажи, горожане садились внутрь по одному или по двое, трое человек. Мужчины собирались в кружок, курили, смеялись и пешком отправлялись по своим делам. Вышла и пожилая мадам в черном, раздраженная, она что-то выговаривала скрюченному старику.

— Элен, — и я поежилась от мурашек, что побежали по телу от одного звука его голоса. Но я продолжала молчать, стараясь не смотреть в его сторону.

— Элен, ты помнишь, что я тебе говорил?

«Да, каждое слово!» Гордость и «ослиное» упрямство не позволяли повернуться к Жерому и жадно слушать пленительные речи, вглядываться в зеленые глаза и таять от одной улыбки, предназначенной только мне.