Практическая фейрилогия (СИ) - Грин Агата

— Вы заманили меня сюда, чтобы свести со своим господином? — спросила хмуро. — Не из-за статей?

— Из-за статей тоже. Вы посредственная писака, не разбирающаяся в том, о чем пишете, но у вас ладная фигурка и невинное личико. За это вам любую писанину простят.

Он себе не изменяет: с каждой секундой становится противнее.

— Вот, значит, как? Имейте в виду, что никакие эльфы мне не интересны. То есть интересны, конечно, но в сугубо научном плане. К тому же я несвободна, у меня есть жених.

— Вы не замужем, значит, свободны.

— Не хочу спорить с вами. Ведите меня к порталу, я хочу вернуться, — потребовала я и зашагала к месту, откуда мы пришли, но одна — Ириан остался на месте.

Обернувшись, я гневно сказала:

— Что вы стоите? Ведите меня обратно, обманщик!

— Никто вас не обманывал. Вы приглашены к неблагим сроком на три месяца как фейриолог. Это официальная договоренность. А неофициально вот что произойдет: вы познакомитесь с моим господином, влюбитесь в него, и забудете про своего жениха.

— С чего вы взяли, что я влюблюсь в какого-то там эльфа?

— Он не «какой-то там эльф», а сидхе. Вы не устоите перед ним.

— Сидхе запрещено воздействовать на людей.

— Он не будет воздействовать. Вы влюбитесь потому, что он — это он. — Ириан примирительно улыбнулся, шагнул ко мне и вкрадчиво произнес: — Чем вы так недовольны, Магари? Я сделал вам лучший из комплиментов, выбрав из тысяч девушек.

— Чем недовольна? Вы издеваетесь?!

— Вам выпал невероятный шанс. Только представьте, какая жизнь вас…

— Вы ошиблись! — возразила я, прервав его. — Посмотрите на меня внимательнее. Разве способна я очаровать сидхе? Мне двадцать шесть лет, я старовата для дары. Не красавица. Характер скверный. Писака посредственная, как вы и сказали, да и из талантов только способность ударяться пальцами о ножки табуреток. Ириан, подумайте хорошенько, разве подхожу я на роль дары?

Кивнув, он со смехом произнес:

— Подходите.

— Но почему? — искренне удивилась я. — У меня куча недостатков!

— Как и у всех людей, — отмахнулся от моих слов рыжий и, склонившись ко мне, пояснил: — Самым важным качеством дары вы обладаете.

— Что же это за качество?

— Вы забавная.

— Забавная? — возмутилась я.

— Да. Идемте, — Ириан снова попытался взять меня под руку. — Скоро начнется праздник.

— Не пойду, — сказала я, пряча руку за спину, и, вздернув подбородок, спросила: — Вы же не будете меня здесь удерживать против воли?

— Нет.

— Тогда ведите обратно, к арке. Я вернусь в мир людей.

— Вернетесь, — кивнул Ириан. — Через три месяца. Согласно договору.

Он прав, договор есть договор, а формально меня не обманули. Я могу, конечно, настоять на своем и вернуться, но пресса просто на части меня разорвет, и прослыву я на всю Вегрию тупицей, которая упустила возможность изучить темный двор. К тому же, я должна ответить за свои статьи о неблагих: если в них я что-то недостоверно описала, то обязана написать опровержение.

— Хорошо, — сдалась я. — Пойду. Но имейте в виду — буду заниматься только тем, что указано в приглашении: собирать материал о неблагих. Про идею свести меня с кем-то из сидхе забудьте. Для меня существует только мой жених.

— Вы никогда не видели сидхе, — пренебрежительно проговорил Ириан, — поэтому не понимаете, что выбора у вас нет.

— Вообще-то видела. На гравюрах в манускриптах Инквизиции, в книгах Ордена Сопротивления, в поучениях друидов.

— Когда увидите вживую, вмиг забудете про своего никчемного карлика.

— Про какого еще карлика?

— Про вашего жениха.

Я залепила рыжему такую крепкую пощечину, что онемела ладонь.

Ириан, чья голова откинулась в сторону от силы удара, медленно повернул ко мне лицо. Я заметила, как быстро наливается краснотой след от моей ладони на его белом лице, а еще то, какой жутью наполнились его мерклые серые глазищи.

По опыту знаю, что связываться с такими гнилыми типами себе дороже, но иначе я поступить не могла. Этот хам исчерпал мое терпение! Сначала дяде все нервы вымотал, потом провернул «аферу» с приглашением, да еще и Дюка моего «карликом» назвал! И где только он успел его увидеть?

— Еще раз позволите себе такое, — отчеканила я, — и пощечиной не ограничусь.

Ириан поднял руку (неужели ударит в ответ?) и… провел по месту удара. Опустив руку, он спросил холодно:

— И что же вы сделаете? Убьете?

— Сделаю больно. Так же, как вы сделали мне сейчас.

Улыбка его была неожиданной, и я испугалась ее не меньше, чем испугалась бы открытой угрозы.

— Вы действительно забавная. Это хорошо.

— А вы на редкость противный и невоспитанный тип.

— Придется потерпеть, — сказал он и взял меня под руку.

Я попыталась освободиться, но он удержал меня, и между нами снова сгустилось напряжение. О, Богиня, что за человек! Я его почти не знаю, а уже терпеть не могу!

— Прекратите лезть в мое личное пространство, — чопорно сказала я, вспоминая указания о том, как рини следует вести себе с нахалами.

— Будь я галантным и красивым, вы бы не протестовали, — усмехнулся он и повторил: — Придется потерпеть. Я за вас отвечаю, и буду делать то, что сочту правильным, хотите вы этого, или нет.

С этими словами несносный рыжий провел меня шагов на десять вперед, и остановился. Затем взглянул откровенно издевательски и спросил елейно:

— Позволите нарушить ваше личное пространство?

— Нет, — сердито сказала я, чуя очередную подлянку.

И подлянка не заставила себя ждать! Ириан притянул меня к себе, самым неприличным образом прижал и крепко обхватил за талию. А потом топнул ногой, и земля под нашими ногами разверзлась.

Я бы закричала, да крик застрял в горле; испугалась бы, да испуг съело стыдливое и почему-то волнительное чувство. Падение было кратким, и я успела понять лишь, что золотой свет сменился полумраком, а под ногами появилась опора. Ириан, посмеиваясь, проговорил:

— Вы меня сейчас задушите.

Я осознала, что от неожиданности всем телом приникла к рыжему и сильно сжала его руками. Волна испепеляющего стыда прошлась по всему телу, и я, покраснев до корней волос, разжала руки и отошла от него.

— Надо было предупредить, — сердито выговорила я, смущаясь под взглядом рыжего и ощущая себя в этот момент не на серьезные двадцать шесть, а на сопливые шестнадцать. — Люди, знаете ли, не каждый день сквозь землю проваливаются. А если бы меня хватил сердечный приступ?

— Вы бы умерли.

— Вот именно! А мне обещали безопасность в холмах.

— Нигде не безопасно, Магари. Идемте.

Он подошел ко мне, но на этот под руку брать не стал (хорошо!), и даже снизошел до объяснений:

— Добро пожаловать в холм Файдкамен. У холма есть двери, но через них можно только выйти. Чужак не сможет войти к нам без приглашения, один, а жители холма легко в него попадают.

— Например, проваливаются в него, — съязвила я.

— Не проваливаются, а спускаются. Нужно только знать, где. Идемте. Праздник в разгаре, полночь близится. Ах да…

Он достал откуда-то из-за отворота кафтана золотой кругляшок на цепочке.

— Наденьте.

— Это оберег гостя? — спросила я, приглядываясь к украшению.

— Да. Знак, что вас нельзя трогать.

Я взяла оберег без опасений и надела. Проведя пальцем по совершенно гладкой поверхности украшения, и вспомнила о ритуале защиты, который провел дядя. Если и есть в этом так называемом обереге какие-то чары, то защита должна сработать.

Ириан пошел вперед, и я, все еще недовольная, все еще смущенная, и не знающая, чего ожидать, пошла за ним. Мир фейри… холм… неблагие… неужели я и правда здесь? Неужели мне все это не снится?

Мы провалились сквозь землю, буквально провалились в холм, но, задрав голову, я не увидела ни сводов, ни потолков, и, конечно, не увидела стен. Только падал откуда-то чарующий ровный свет, который нельзя назвать ни вечерним, ни дневным. Ни светло, ни темно, ни холодно, ни тепло, границ нет… и границы есть. Бесполезно искать логические объяснения. Каждый холм — это отдельный мир со своими законами и чудесами, и никакая наука не растолкует, что здесь к чему.