Поехавшие (СИ) - Мелевич Яна

Один брал сумасшедшими поступками, второй провокационным творчеством. И до сих пор удивительно, как их никто не поймал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Че серьезно? Нарисуешь на здании нашей славной конторке по выдаче кредитов под бешеные проценты пин-ап картинку с кокетливой дамочкой?

Марк ухмыльнулся, захлопывая багажник, предварительно достав свою спортивную черную сумку со всем необходимым. Баллончики с краской, альпинистское снаряжение, маска, кепка, рабочий комбинезон и старый отцовский фотоаппарат для запечатления себя любимого на фоне очередного шедевра, коих сейчас по городе уже можно было насчитать с десяток. Одна только картина «Зомби-чиновник, поедающий несчастного человека на заборе дачного поселка бывшего мэра города. Сегодняшнее приключение должно было стать вершинной точкой – дневное хулиганство. Невероятно захватывающе, особенно, если учесть, что здание было совсем новое, построенное на снесённом доме ветеранов времен советского союза. Когда его должны были отремонтировать для заселения туда одиноких стариков, однако неведомыми путями частное лицо получило эту землю во владение. Дом ветеранов разрушили, построив новенькое высотное офисное задние из стекла и металла. И что самое хорошее – от работников клининговой службы, начавшей ежегодную помывку окон, снаружи остался подъемник.

- Значит, я гуляю со Шницелем, в нужный момент отвлекаю народ, делая вид что он вырывается и бросается на парковку, - оглядывая кованые ворота мимо которых сновали люди. На улице температура уже достигла рекордные для июня 30 градусов, потому все спасались, как могли. Кажется, только хаски несмотря на жаркую погоду и плотную шерсть был готов к подвигам. – Камеры то помнишь?

- Обижаешь, зря что ли неделю место пас? – хмыкнул Марк, высунув язык от усердия, проверяя все ли на месте и напоследок погладив пса, наклонился, шепнув ему. – Давай, Шницель, не подведи. Ты же у меня лучший актер достойный Оскара!

- Гав!

Елисей закатил глаза и нацепив темные очки, сунул в ухо беспроводной наушник для связи, наматывая на руку поводок. Из слепой зоны, свободной от радиуса просмотра камер на парковке выходили порознь, оставив ауди Марка стоять на месте для побега последнего. Сам Канарейкин должен был отвлекать внимание людей ровно столько, сколько сможет. Обычно минут двадцать, дабы максимально прорисовать большую часть. Время действия – обед, все максимально предусмотрено. Большинство работников огромной финансовой пирамиды обычно выбирались наружу из надоевших офисов подышать свежим воздухом и прогуляться до местного кафе. Самое важное охрана, а также патрулирующие роботы – они могли вызвать полицию и разрушить весь идеальный план.

- Ну, что Шницель, - пробормотал, улыбаясь проходящей мимо парочке студенток, умиленно глядящим на высунувшего язык хаски. – Начнем через пять минут.

Пробираться через забор в задней части здания так, чтобы не засекли камеры да гулящие люди – настоящее приключение. Ловко запрыгнув, перебрался в сторону разбитых больших клумб с цветами и кустарниками, пригибаясь так, чтобы скан его не заметил. Каждая сторона просматривалась ровно тридцать секунд и, если знать слепые зоны таких устройств, можно было смело подобраться к подъемнику, ведь на крыше камер точно не было. Точно также, как на самом здании. Да кто в здравому уме на этой хлипкой дребезжащей штуке, кроме мойщиков окон, полезет наверх? Беспечное отношение к собственной безопасности, хотя на окнах стояли датчики на случай попытки пробраться внутрь, отчего Марк усмехнулся, нажимая кнопку на пульте управления, чувствуя, как конструкция под ним дрогнула, а его самого медленно потащило наверх. Пока добирались до крыши, никто даже внимания не обратил на парня, ловко натянувшего свободный одноразовый комбинезон с перчатками. Не поднимая голов, кто-то трудился последние минуты до обеденного перерыва, боясь лишний раз шелохнуться под строгим оком руководства.

То, что они творили – незаконно. Опасно, непредсказуемо, однако привлекало внимание общественности. Люди отрывались от серой рутины, вспоминая о ценностях, про которые совершенно забывали. Чем больше обсуждали подобное, тем больше копали. Не зря же у них теперь мэр стал бывшим.

Крыша представляла собой филиал Ада под раскаленным солнцем. Надевая маску с кепкой и крепко зажав сумку, Тасманов достал снаряжение, принявшись разматывать страховочный трос. Времени на все – минут пять.

«Шевели ластами, Белоснежка. Твой Шницель сейчас раньше времени поклонниц соберет. Ей-богу, что собака, что ты. Кстати, прямо по курсу индюк Заборов к мерсу шагает», - услышал голос Елисея в наушнике, усмехаясь. Владелец этой пирамиды, построенной на человеческой наивности, уже не раз пытался вовлечь в свою схему всех бизнесменов города и имел кое-какие связи в правительстве. Не то чтобы оба парня были благородными Робин Гудами, просто полгода назад Марат Арсеньевич Заборов успел попить крови не только семье Канарейкиных, но и Тасмановых, попытавшись наложить лапы на их благотворительный фонд, усиленно вовлекая в свои махинации обе семьи.

- Все такой же жирный?

«Такой же бесячий. Не зря отец ему рожу набить грозился»

- И месть моя будет, сладка-а-а-а, - потянул Марк, двигаясь к краю крыши. – Давай!

Таланты Шницеля по истине неоспоримы. Собака умудрялась из спокойного милого песика по команде превратится в демонического пса в наморднике, сея хаос одним только своим появлением. Судя по выкрикам Елисея в наушниках и отдаленным звукам паники - у него это в очередной раз отлично вышло.

Головокружительный спуск на нужный этаж – 25-й, как раз кабинет Заборова. Пока толпа и охрана внизу гонялись за бешеным хаски с охами-ахами Елисея, достал баллончик.

В этом деле главное скорость. Направление в граффити под названием бомбинг* подходило для этого лучше всего. Летом красить в сотни раз удобнее, не нужно встряхивать баллончик слишком часто, несмотря на новую формулу красок, способных с легкостью засыхать практически на любой поверхности и не перемерзающих слишком быстро на низких температурах. Маска защищала от запаха, хотя дышать было тяжело. Солнце нагревало поверхность здания. Превращая его в стеклянную раскаленную сковородку, потому пот градом струился по коже, впитываемой водотталкивающей одеждой, остающейся сухой. Все же есть плюсы жизни в век высоких технологий.

«Ой, не собака, а катастрофа. Дяденька помогите, он меня совсем не слушает! Говорил маме, давай рыбок заведем. Гуппи – они не болтливые, а она нет, мол, хаски хочу. На севере себя ощутить, к Деду Морозу поближе…», - пытался не ржать над выкриками Елисея, слышимыми на том конце, тщательно отточенными движениями прорисовывая линии обеими руками, сменяя баллончики. Встряхивая, нанося, увлекшись процессом.

«Братан, тебя заметили и уже снимают. Заканчивай»

Кокетливая пышногрудая дамочка, сидящая прямо на книжке по истории и держащая пачку банкнот перед лицом, из-под длинных ресниц которой виднелся алчный взор. Идеально. Едва успел докончить детали, когда заметил через стекло ворвавшегося в кабинет Заборина, что орущего охране и тычущего в его сторону. Ловко побросал инструменты, показав полноватому лысому мужчине на кривеньких ножках средний палец, не обращая внимания на покрасневшее от гнева одутловатое лицо финансового воротилы.

- Ах ты сопляк! – заверещал Заборин внизу, когда Тасманов принялся подниматься. – Я тебя лично по этой стене размажу, шобла малолетняя! Поймайте его, чего встали?! – заверещал он уже не своим голосом видимо застывшей ошарашенной охране. Тасманов взобрался обратно на крышу, бросаясь к пожарному выходу с нее. По современным правилам – их теперь не закрывали после недавнего инцидента с очередным масштабным пожаром в одной из таких же высоток. Максимальная доступность для побега людей хоть куда-то в попытке спастись, хотя сомнительно спасение тридцатиэтажного здания. Едва успел снять комбинезон, перчатки, маску и спрятать атрибутику. Действуя на подгонявшем адреналине, ловко прячась в темной нише бесконечных лестничных пролетов, слыша голоса спешащей наверх охраны. Они наверх, он вниз, а потом прогулочным шагом через коридор офисов с табличками. Сердце стучит, кровь шумит в ушах, на улице улыбка, пока не тормознул одну из девушек в сером брючном костюме, мурлыча: