Кровби. Книга 1 (СИ) - Гущина Яна

— Нет уж! Он мой! Хочу тебе напомнить, что ты и так увела у меня Питера! — голос Лиз звучал шутливо. — Но если говорить честно, то я думала, что его появление — холодный расчет, покорность миссии.

— Появление — да, но меня-то не проведешь в делах сердечных. Он смотрит на тебя, как на предмет обожания. Неужели ты хочешь сказать, что не замечаешь этого?!

— Ты меня смущаешь. Перестань, — отмахнулась от Сьюзен подруга.

— Ну почему же? Если у вас сложится хорошая, крепкая дружба с оттенком романтики, — это замечательно. Самый прекрасный расклад по Шкале Фубуса.

— Что еще за Шкала Фубуса? — недоуменно поинтересовалась Лиз.

Сьюзен театрально вздохнула и стала объяснять подруге прописные истины Волшебного Мира, о которых знали даже дошколята.

— Фубус — ученный маг, построивший определенные логические и нелогичные явления и приравнял к шкале идеалов.

Элизабет, услышав это мудреное толкование, весело рассмеялась:

— Могу поспорить, что ты и сама не поняла, что сказала. Твоя речь похожа на набор слов, не подходящих друг другу по смыслу.

— О нет. Во всем сказанном — море смысла, но поймешь ты это лишь в Кровби. Я бессильна объяснить тебе все. Это надо почувствовать, ощутить, и лишь тогда понимание придет.

— Да? — усомнилась Элизабет.

— У нас в стране много необъяснимого на первый взгляд, но если присмотреться — все понятно. Вот твой Мир — загадка.

— Но не для меня, — парировала Лиз.

— Возможно. Но ты полюбишь Волшебный Мир. Его нельзя не любить. Его ощущаешь кожей и душой. В нашем Мире, как и в вашем, есть Добро и Зло. Они находятся в постоянной борьбе. Вся жизнь — борьба. У одних — борьба за выживание, у других — за власть. Именно последние приносят массу горя. Не люблю честолюбивых волшебников. Они считают, что Волшебный Мир должен принадлежать им. Но пока мистер Ковгэнс у власти, можно быть спокойными. Он не допустит беспредела. Это великий маг всех времен. Он бессмертен и за свою жизнь сделал много прекрасного для Волшебного Мира. Ковгэнс любит Волшебный Мир, и Волшебный Мир любит Ковгэнса. Наш Мир живой. Он все чувствует и на все реагирует. И по предсказаниям Шара Судьбы, если наш Мир попадет в беду, ты его спасешь.

— И как ты представляешь себе все это? Возьму биту и поколочу злых волшебников? Или они должны просто испугаться моего вида?

— Нет, конечно! Просто ты должна обучиться волшебству.

— А, ну да! — воскликнула Элизабет, подавляя смех. — Я как-то и не подумала! Я просто обучусь волшебству! Что может быть проще? Таблица умножения и та сложнее!

Сьюзен сразу посерьезнела и наставительным тоном произнесла:

— Не смейся. Тем более что это действительно несложно. У тебя будет возможность убедиться в этом. Уверяю тебя.

— И где я буду этому учиться? — не унималась с расспросами Элизабет.

— Сначала мы с Джеком тебе поможем освоить кое-какие навыки в этом нехитром деле, а мастерство придется оттачивать в Волшебном Мире.

— И ты, конечно, знаешь, как мне туда попасть?!

— Попасть — не проблема. Сложнее будет уговорить твоих родителей отпустить тебя в Волшебную Страну, — как-то обыденно сообщила Сьюзен, как будто речь шла о поездке в Нью-Йорк.

— Да, уговорить маму с папой очень проблематично… — пробормотала себе под нос Элизабет. — Практически невозможно. Тем более, занятия в школе только что начались.

— До начала осенних каникул — месяц. За это время что-то придумаем. Кстати, у нас тоже есть школы, — поспешила сообщить Сьюзен.

— И что, там изучают химию, физику, литературу? — уточнила Лиз.

— Нет, — Сьюзен опустила глаза, — в них обучают волшебству.

— И что я скажу родителям? «Дорогие мама и папа. Я бросаю школу и еду неизвестно куда учиться волшебству»? — Элизабет с трудом подавила смех и удобнее уселась на диване.

— Надо чтоб мои родители уговорили твоих отпустить тебя с нами в путешествие, а к началу школьных занятий мы вернемся.

— Так что, мы поедем на неделю? — искренне удивилась Элизабет, представляя себе поездку в неведомую страну довольно продолжительной.

— За неделю ничего не успеть. Но твои родители даже не заподозрят, что ты отсутствовала дольше, — заверила её подруга.

— И как же? За время нашего отсутствия они должны потерять память?

— Сама все увидишь. Ну не могу я говорить об этом. Не могу, и все тут. Хоть убей.

— А что, это мысль, — озорно засмеялась Элизабет.

* * *

— Амел-Самба! — закричала Элизабет и, выбросив руку вперед, указала карандашом на книгу, а после нескольких секунд ожидания, опустила карандаш. — У меня никогда это не получится — взять книгу в руки, не подходя к ней. Эта книга как из свинца. Её с места и рукой не сдвинешь, ни то, что посредством волшебного слова и волшебного карандаша.

Девушка тяжело вздохнула и потупила унылый взор. Она усердно тренировалась произносить заклинания, но магические слова слетали с её губ, не производя никакого эффекта. Сьюзен, сидя на диване в своей комнате, улыбнулась, понимая, что волшебство так просто не постигается. Над заклинаниями приходится долго работать, прежде чем они начинали функционировать.

— Не переживай, — поддержал ее Джек, весело улыбнувшись, — было бы удивительно, если бы тебе с первого раза все удалось. Ты обучаешься волшебству второй день и это нормально, что пока у тебя ничего не получается. К вечеру все получится.

— Хотелось бы верить, — почти плакала Элизабет, недовольно хмуря лоб.

— Так вот, не забывай, что во всё необходимо верить, — терпеливо рассказывал о секретах волшебства Джек. — Если ты в это не поверишь, то успеха не будет. Вот смотри… Амел-Самба! — и книга оказалась у него в руках. — Я просто всегда бываю уверен, что все получится, и оно получается! Попробуй еще раз! Только не на секунду не сомневайся. Засомневаешься — потерпишь неудачу.

Элизабет направила карандаш на тетрадь и робко произнесла:

— Амел-Самба! — тетрадь сдвинулась, но не оказалась в руках девушки.

— Смелее, — сказал Джек.

— Амел-Самба! — закричала Элизабет. Тетрадь оторвалась от стола и, преодолев расстояние от стола до Элизабет, очутилась в руках девушки. От неожиданности Элизабет вскрикнула и отбросила тетрадь, испуганно уставившись на неё.

— Что, и сама не ожидала? — весело засмеялся Джек. — Ну что ж, молодец. Дальше будет легче. Сегодня еще попробуем «Амел-Грэм». Это отдаление предмета. Попробуй.

С этими словами он указал девушке на плюшевого медвежонка, сидящего на стуле. Для большей наглядности Джек ткнул в его направлении волшебным карандашом и прокричал:

— Амел-Грэм!

В тот же миг медвежонок, причудливо перекувыркнувшись, отлетел назад и, с глухим звуком ударившись о стену, упал на диван. Джек подошел к нему, взял за заднюю лапу и, не особо задумываясь над тем, что усадил бедолагу на стул головой вниз, сказал Лиз:

— А теперь твоя очередь. Сосредоточься.

Но медвежонку не слишком понравилось сидеть вверх ногами, и он кубарем скатился со стула, потеряв равновесие.

— У меня почти получилось, — пошутила девушка, сделав вид, что падение игрушки — её рук дело.

Ребята засмеялись, и, водрузив косолапого обратно на стул, продолжили обучение магии. Сьюзен периодически тоже принимала участие в упражнениях, чтобы вспомнить элементарные навыки магического искусства. Элизабет предупредила своих родителей, что заночует у подруги, и поэтому занятия продлились далеко за полночь. Родители Сьюзен уже давно спали, не вмешиваясь в дела молодежи. Они были волшебниками и поэтому старались не мешать в освоении этого нелегкого дела.

Проводив Джека до двери, девушки попрощались с ним и поднялись в комнату Сьюзен. Они продолжили занятия, не взирая на усталость. Девушки легли спать очень поздно, лишь после того, как Элизабет достаточно хорошо освоила отдаление и приближение предметов, а так же научилась пользоваться волшебным карандашом. Впрочем, ничего сложного в его использовании она не заметила. Если указывать им на предметы и выкрикивать заклинания, с предметами происходят невероятные вещи, — они движутся, исчезают, меняют формы, воспламеняются или испаряются. Все зависит от заклинания. Именно оно решает судьбу предмета. А если грифелем карандаша написать несложное желание, оно сразу же исполняется. Это было интересно.