Сложности зельеварения 2. Постскриптум - Светлана Игнатьева

— И как ты это представляешь себе, муж и жена живут в разных концах города, — насмешливо поинтересовалась я, тоже перестав ему «выкать».

Доран смущённо потер нос:

— Ну, я подумал, что ты вполне можешь пожить со мной. Дом большой, комнат нам хватит.

— Пожить с тобой?! — на минуту я даже онемела от такой наглости. — А обо мне ты подумал? Что обо мне говорить будут?!

— Никто ничего не скажет, все же будут думать, что ты моя жена. А через год ты собиралась уезжать. Какая тебе разница, что будут думать местные. А тебе так будет даже удобнее, не надо жилье искать.

До меня медленно доходил весь ужас ситуации, в которую втянул меня этот пират. Нас УЖЕ считают семейной парой. Если бы я сразу возмутилась, то можно было бы сказать, что это шутка. Но я промолчала. И теперь все мои попытки объяснить, что он мне только начальник, будут выглядеть очень странно. От ужаса я схватилась за голову:

— Что я сыну скажу?!

— Я сам с ним поговорю и все объясню. И даже разрешу мне морду набить, если захочет, — и, ведь, точно захочет.

— Арния, я обещаю, что тебе это не принесет никаких неудобств, — принялся успокаивать меня мужчина. — Сама видишь, у каждого будет отдельная комната, я буду постоянно пропадать в лечебнице. Да мы вообще будем встречаться не каждый день! И к тебе, как к замужней женщине, не будут лезть всякие проходимцы.

— Почему это проходимцы? — возмутилась я. — Может я здесь познакомлюсь с хорошим парнем и влюблюсь в него!

— Вот когда влюбишься, тогда и поговорим с этим парнем, — насупился Доран. — И вообще, ты обещала тете Кейле присматривать за мной. Как ты собираешься это делать, если будешь жить на другом конце города?

— Эй, я обещала только присмотреть за твоим лечением, — опешила я. Этак скоро окажется, что это была моя идея, назваться его женой.

— Вот именно, — Доран состроил страдальческое лицо и схватился за плечо. Хорошо, хоть руку не перепутал, перевязь последние дни он носить перестал. — Я нуждаюсь в длительном лечении и тщательном присмотре.

Мне оставалось только махнуть рукой на этого плута. Впрочем, еще немного подумав, я укрепилась во мнении, что придется ему подыграть. Надо потерпеть полгода, а потом уеду куда-нибудь подальше от этого городка.

— Хорошо, согласна, на людях я буду изображать твою жену. Но в доме мы живем каждый сам по себе, и чтоб никаких приставаний!

— Буду тише воды, ниже травы, — Доран довольно улыбнулся, но тут же досадливо скривился, — Но сначала надо отремонтировать этот рхашев дом!

*

Дом бабушки Нисы располагался очень удобно для меня, примерно посередине между лечебницей и выходом из города. До того, как окончательно похолодает и ляжет снег, у меня есть примерно месяц, успею немного осмотреться в здешнем лесу. Травы собирать уже поздно, а вот корешки копать самое время, еще можно собрать грибов, поздних ягод, вроде шиповника и клюквы.

Хозяйка уже ждала меня, предупреждённая господином Киганом. Она приготовила теплую воду и горячий ужин, чем ужасно меня порадовала и даже немного растрогала. Не привыкла, что обо мне заботятся, все чаще я о ком-то.

Первым делом залезла в ванну, отогнав циничную мысль, что в «моем» доме ванна побольше будет. Как-то слишком быстро я смирилась, что придется жить вместе с Дораном. Хотя дом мне так понравился, что ради него можно потерпеть и соседство с нахальным пиратом.

Комната мне досталась небольшая, мансардная. Вся обстановка: кровать, шкаф, стул. Стола нет, видимо, полагается пользоваться им внизу в общей комнате. Зимой здесь наверняка довольно холодно, но пока не ударили морозы, печной трубы в углу хватает для обогрева. Неделю пожить можно, но как постоянное жилье мне точно не подойдет.

На первом этаже большая комната-кухня с печью, комната хозяйки и уборная с деревянной лоханью для мытья.

Глядя, как бабка Ниса хлопочет у печи, я поняла, что готовить в эту неделю мне не придется, хозяйка меня точно не подпустит. Впрочем, я совсем не против, если она будет кормить меня такой же вкусной кашей, даже согласна немного доплатить.

Бабушка, хотя какая она бабушка, крепкая коренастая тетка лет шестидесяти, сидела напротив меня за столом, подперев голову рукой и с одобрением смотрела, как я жую пшенную кашу на молоке, с маслом и медом.

— Ох, ты ж деточка, оголодала совсем, худая, как тростинка. Как же ты дите будешь рожать, худенька така? — негромко причитала она.

На последнем пункте я чуть не подавилась, но мужественно справилась, давиться такой вкусной кашей — кощунство.

— И муж у тебя такой же, кожа да кости. Видела я его, как приезжал в прошлый раз. Плохо ты его кормишь видать, не заботишься. А для мужика оно что важно? Чтобы в доме что поесть было. Тогда мужик смирный да ласковый становится. Ну, да что с тебя взять, небось только от мамки оторвали? Тебе сколько лет-то? — она с жадным любопытством ждала ответа, а я слегка обиделась. Последние пару лет незнакомые люди наконец перестали считать меня ребенком и просить позвать родителей, а тут снова такой прием.

Но вслух я ничего не сказала, сделала вид, что увлечена едой, в бесплодной надежде, что бабка пожалеет голодную и отстанет, но не тут-то было.

— А ты, мож, беременная? — каша все же пошла не в то горло и я закашлялась. — А чего, некоторые наоборот худеют спервоначалу. Может, просто не знаешь еще? Ты ж молодая еще, неопытная, а у меня глаз наметанный я беременных враз опознаю.

— Я маг и повитуха, я знаю, как определить беременность на раннем сроке. И муж у меня маг и лекарь, если вдруг забыли. — Я отодвинула тарелку с остатками каши, аппетит совершенно пропал. — Спасибо за ужин. Пойду спать, устала, целый день в дороге. — я поспешно ушла к себе в комнату, неделя обещает быть сложной.

*

С утра сбежала в лечебницу, не дожидаясь завтрака. По дороге купила пирог с картошкой и грибами в только открывшемся трактире. Трактир, он же постоялый двор показался мне грязным и неуютным, так что переезжать туда не вариант. Ну, ничего,