Змеиная невеста (СИ) - Кариди Екатерина Руслановна

Кобра росла на глазах, толстые черные кольца неуловимо быстро свивались и развивались. Она поднялась на хвосте и замерла против ее лица, раскрыв огромный капюшон. Тетка осела наземь, испуганно хлопая глазами, как будто призрака увидела.

- Сестра? Я ничего плохого не делала твоим детям! Не трогай меня! Не трогай!

Что было дальше, Лера уже толком не видела.

Потому что наконец пришла подмога. Серая завеса стала распадаться, ее вспарывали и рвали в клочья золотые клинки Нагов. Первым в прорыв огромным Змеем ворвался Далгет. Схватил ее на руки, прижал к себе и замер на несколько мгновений, словно окаменел. Большие руки дрожат, выдохнул ей в волосы:

- Как ты, ИматАани? Лера, девочка моя? Как ты?

Господи, как это было чудесно - снова слышать его голос! Она расплакалась от счастья и внезапно накатившей слабости и еле смогла просипеть, уткнувшись носом в его грудь. 

- В порядке я, все хорошо.

Потом вдруг резко опомнилась. Подскочила у него на руках.

- Дворец сейчас обрушится! Надо срочно спасать всех! - и всплеснула руками. - Мммм! Я же только что закончила ремонт!

И вот чего Лера не могла понять, так это почему со всех сторон раздался смех.

Казалось бы, что тут смешного?!

Но это же от нервов, да? От стресса, от радости, что выжили. Она сама смеялась громче всех. И тут Далгет выдал:

- Не волнуйся, уже все хорошо. Дворец не рухнул, и ремонт твой не пострадал. Захри как узнал про завесу, в одиночку всю ее к чертям снес. Будем теперь новую устанавливать.

Лера сразу заволновалась. Ведь больше двух месяцев не виделись, скучала.

- Захри здесь? Что ты говоришь!

- И Саха здесь, - кивнул Далгет. А она взвизгнула от радости: - Саха?! Где он?

- И Таньма. Это она нас к тебе привела. И твой будущий зять Такар здесь.

- Зять? О-о, - шевельнула она бровями, невольно смущаясь.

Зять... Это звучало! Дочери еще нет, но можно уже начинать примеривать на себя роль тещи. Далгет усмехнулся в кулак.

- Все здесь, - проговорил. - Только ты голая, и тебе сейчас к ним нельзя.

- Ой, - пискнула Лера, внезапно осознав, что сидит тут в чем мать родила.

И как-то сразу успокоилась. Притихла, стала водить по его груди ладонями.

- Домой?

- Домой, - кивнула она.

И тут же уснула у него на руках. 

***

Уже дома, когда они вернулись в свои уцелевшие от разрушения свежеотремонтированные покои, Далгет выставил болтавшую без умолку Таньму и прямым ходом унес ее в ванну. Долго-долго там отмывал от песка и въевшегося в кожу липкого ила. И не только отмывал. Пережитый страх требовал вознаграждения.

Ну, а потом настало время анализировать.

Он хотел бы отложить. Дать ей возможность просто отдохнуть и расслабиться в теплой воде. Понимал, что ей трудно будет сейчас говорить об этом. Такой стресс, слишком свежи впечатления.

Но ведь на самом деле случай у Леры был уникальный. Еще ни одной из женщин не удавалось в такой ситуации вырваться целой и невредимой. И если есть такой опыт, надо сделать все, чтобы спасти других. Лера начала этот разговор сама.

Но прежде ей нужно было кое-что выяснить.

- Скажи-ка, - спросила она. - Где сейчас те записки?

Стоило ей упомянуть об этом, в наполненной теплым паром ванной как будто холоднее стало.

- В моем сейфе, - сказал Далгет, откидываясь на бортик.

А Лера застыла, хмуро глядя перед собой, потом проговорила:

- По-хорошему, их надо бы сжечь.

Он и сам об этом думал. Просто не давало что-то, не зря же его предки собирали этот скорбный архив. И вдруг она без всякого перехода спросила:

- Знаешь, кто шпионил все это время? Кто помог испортить защитную магическую завесу?

- Кто? - напрягся Далгет.

- Я.

В первый момент ему показалось - ослышался. Но то, что его ИматАани сказала потом...

ДалгетХану, сыну Мехидара, главе рода Черных Нагов, было жутко услышать, что многие поколения несчастных женщин, запертых его предками без любви и надежды, и были глазами и ушами безжалостного, хитрого врага. Как он и подозревал, в записках магия подчинения. Не подозревал только, до чего все плохо обстояло. Он вынужден был прокашляться, прежде чем смог выговорить:

- Мой отец безумно любил мою мать. И после ее смерти он так и не прикоснулся к другой женщине. Но я понимаю, что это ничего не меняло. Лера... Я хочу, чтобы ты понимала. Мы любим своих ИматАани больше жизни.

- Да, я знаю, - улыбнулась она и потянулась погладить его по щеке.

Потом снова сделалась серьезной.

- В основе всего лежит добровольное согласие. Это - как ключ. Без моего согласия эта кошмарная старуха не смогла снять с меня Матри, как ни пыталась.

Этот момент сильно волновал Далгета. Он же сразу увидел, что у Леры пропала вторая Матри, и страшно испугался, что опоздай еще чуть-чуть, и его любимая была бы мертва. Страшная картина встала перед глазами, и он невольно зажмурился и стиснул ее крепко-крепко. Он мог ее потерять, и это было ужасно.

И потому он слушал очень внимательно. И изумлялся.

Значит, у его маленькой апсары защитницей была сама Змеиная Праматерь? Давно исчезнувшая из мира живых и тем не менее вечно продолжающая жить в своих потомках. Брачные знаки. Матри - это значит Мать.

Жили когда-то две сестры, обе были замужем за одним мужчиной. Одна попросила богов дать ей возможность родить тысячу могучих детей. А другая, в пику своей сестре, попросила дать ей родить только двух сыновей, но чтоб таких, которые превзошли бы в славе своей всех детей сестры.

У одной, счастливой, любящей и любимой родилось множество детей - Нагов и нагинь. А другая черной завистью завидовала сестре и ненавидела за то, что та живет в любви. Так люто ненавидела, что убила однажды. И память о ней хотела стереть и уничтожить всех потомков. Но того, кто заклят жить, убить нельзя.

Мороз по коже, хотя они так и продолжали сидеть в теплой ванне.

- Знаешь, эта старуха назвала мою Матри сестрой. Почему?

- Потому что они сестры, Лера. Вечноживущие. Их убить нельзя, на обоих заклятие.

- И как теперь быть? - спросила она.

- То, что ты узнала, очень ценно для нас, - начал Далгет, подбирая слова.

Он считал, что должен донести это до всех кланов. Неблагодарная задача. Многие не согласятся, не поймут, не примут, сочтут его слабаком, подрывающим устои. Но кто-то примет. И это - шанс. В первую очередь для них самих.

- Та тетка говорила что-то о своих сыновьях, - начала Лера, устраиваясь поудобнее.

О сыновьях.

Ему хотелось сказать ей:

«Посмотри на гербы разных народов, на символы, на знамена. И да, ты найдешь там четкое деление. Посвященный сразу поймет, какую отрасль контролируют птицы, а какую - Змеи. И это извечно и тоже под заклятием».

Вместо этого он сказал:

- Все сложно, ИматАани. Но предоставь это нам.

- Ага. Вот опять! - выпалила Лера. - Мы мужчины, мы все решим! Именно вы и породили эту ситуацию.

Она уселась на бортик, гневно на него глядя, а он невольно расплылся в улыбке. Такой она казалась ему... светящейся, прекрасной, желанной. И снова задал ей тот же вопрос, что задавал с самого начала:

- Чего ты хочешь, ИматАани? Скажи, и я дам тебе это.

- Свободу, - сказала она.

Кто наделял апсар мудростью? Ведь вроде бы небесные танцовщицы, куда уж легкомысленнее. Ан нет. Воительницы, добрые сердцем, чуткие, способные любить.

Его жена была права.

Далгет прокашлялся, замер, приложив кулак ко рту. 

- И?

- Ну... Думаю, нет смысла нам продолжать отсиживаться взаперти под завесой, если все на самом деле решает добровольный выбор. Согласен?

Трудно было не признать простую истину. Если женщина любит, она не захочет сбежать от своего мужчины, не пойдет на смертельный риск, лишь бы избавиться от его ребенка. Запирая своих женщин и думая, что защищают от всего на свете, они сами подвергают их страшной опасности. Цена заблуждения - смерть.