Джесса Слейд - Совращенная тенями

Ворона орала. Чтобы заткнуть ее, он взял зерна и бросил ей. Неблагодарная тварь.

Когда он вернулся, то увидел, что тальян все еще лежит, но наблюдает за ним.

Он прошелся по комнате.

Ничего фиолетового не было в его глазах.

Он схватил за пояс ее джинс и порвал его. Звук рвущейся, хлопчатобумажной ткани потерялся в ее крике, ее жгла боль в сломанном бедре.

Придавив ногой, когда она извивалась под ним, он сорвал ее штаны. Он захватил ладонью, ее сломанное бедро и прижал. Ее крик оборвался, в забитом удушье и рыдании.

Он пальцем прошелся по линиям изгибов ее метки демона. Такие совершенные линии, подобные изгибу черного стекла становились все более прекрасными, соединяясь между ее ног.

Его рука остановилась на шелковом треугольнике, когда он посмотрел в ее полные слез глаза.

— Вызови его.

— Наверно, я оставила его в других джинсах, — ее голос больно отзывался в ее горле. — Позволь мне сходить домой, и я принесу тебе его.

— Мне надоело ждать.

— Две тысячи лет достаточно?

Он был достаточно силен, чтобы сломать одной рукой ее стройную шейку, и соединить ее с бедрами.

— Почему тебе тальян приятно надо мной издеваться? Мне только лучше от твоих страданий.

— Зейн тоже дразнил тебя? И Букмекер? — Ее голос сломался. — Зачем тебе выпускать всех демонов?

Он стал закатывать рукава, показывая метки демона, они больше походили на виноградную лозу, которая покрывала его руки до локтей.

— Мир приветствует демонов с открытыми объятиями. Также как и ваш Червь. Он пришел ко мне, ну ты знаешь, разыскал меня через ваши архивы. Он думал, что ему нужна мощь тальяна, и хотел ее тоже. — Он протянул свои руки в ложной беспомощности. — Возможно, каждый должен встретиться со своими демонами. А я только акушерка к неизбежному.

Она фыркнула.

— Не имеет значение, что хотел Букмекер, я не собираюсь играть роль матери при разрушении Завесы.

— Как хорошо, что мне не нужно твое сотрудничество. — Он ушел.

Ему не нужно ее согласие, он просто нуждался в ее демоне. Только в энергии, которая может прорвать Завесу. И трусливый тшува скоро вылезет

Он поглаживал пальцами по зажимам и ножницами, зубчатым прутьям из стекла, инструменты, которые он так тщательно раскладывал на столе перед их встречей. Без демона она не проживет и пяти минут, даже при его самых нежных методах.

Он посмотрел на женщину. Она охвачена, так же как и ее любовник, так сказал Букмекер, и он знает, как перекинуть зло на ту сторону.

На мгновение Корвас задался вопросом.

Нет, джинна невозможно отвести обратно в темноту. Но его дыхание ускорилось. Кислота его демона обжигала заднюю часть его глаз.

Никогда демоны не поддавались искушению.

Он сосредоточился на тальяне. В ее состоянии, тени, которые все это время скрывались под потолком не найдут в ней ничего интересного. Но их младшие демоны…

Он дернул ее за ногу. Она побледнела вокруг красных пятен крови, но не вскрикнула. Ее сила не спасла бы ее, но сможет ли она сдерживать демона достаточно долго, что бы он успел ее убить.

Он тащил ее, как тряпичную куклу, пока она терпела боль.

Он выбрал башню, не далеко от реки, отсюда был прекрасный вид на город, возможно, это приносило ему, что-то вроде покоя. Только потом он обнаружил сырой подвал у этой башни.

Его присутствие манило тени, много теней, ближе к проходам. Большое количество вредного бирненстона просачивалось из их тел и питало его оружие, которое он продавал потом политическим деятелям, генералам и террористам во многие страны. Они думали, что используют его в своих целях. Можно и так сказать.

Если контакт с ядом заставлял его джинна прятаться глубоко в нем, это всегда было поправимо.

Учитывая их любовь к насилию, его энергии и бирненстону, тени были достаточно злорадным скоплением. Иногда доносился запах трупов из подвала, когда они затаскивали туда бездомных, беспризорников, наркоманок. Иногда он просто бросал им кость, а иногда и не просто.

Сегодня теням везло.

От новой волны боли Сера пришла в сознание. Тихий голос сказал ей, что если она обратится к своему демону, кошмар не уйдет. Не знание этого было хуже.

Она стиснула зубы и потянулась в холод понимания, влажности и вони. Она кашляла от зловония застоявшейся воды, гнили и серы. Да, бывало и хуже.

— Ты свободна.

Она пыталась приподняться. Камень под ее руками был гладок, посыпан землей и другими вещами, она не хотела знать что это. Слишком темно, чтобы видеть без помощи демона, свет падал от зажженных факелов, которые освещали пещерную комнату.

— Боже, — сказала она хрипло. — Кто использует факелы сейчас?

— Это позволяет теням чувствовать себя, как дома.

Не надо было спрашивать, она терла свои запястья. Они были изранены стеклом, но он не лгал. ОН оставил ее развязанной.

— Свободна, можешь идти.

Корвас стоял между факелами.

— Ты можешь идти к лестнице. Я не буду тебя останавливать. — Он взял один из факелов и осветил дверь. — Можешь отправиться вплавь, — он показал на другой берег. — Это большее, чем когда-либо я предлагал.

Тени вокруг него клубились с темно-красными искрами. Глаза преступного намерения. Несправедливо. Как только она узнала, куда нужно смотреть, она везде находила их.

Теперь она видела других.

Они стояли прямо перед нею и не двигались. Цвета перемешивались у нее перед глазами коричневый, синий, зеленый, но ее тело стало подниматься.

Она пыталась говорить ровно.

— Твои друзья?

— Они ничто. Буквально. Можешь не обращать внимания. Они могут помочь тебе ровно столько, сколько могут и себе, но не будут тебя останавливать. Они тоже хотят быть свободными.

Она подняла свой подбородок.

— Я не думаю, что раб будет держать заключенного.

Он скрестил руки на груди, его мышцы слегка колебались.

— Я выиграл свой путь.

— Забавно. Говорят, что ты проиграл свой последний бой, — она изучала его. — Судя по ревену, твои руки…что?…были покрыты открытыми переломами? Что демон обещал тебе? Шанс снова обрести руки?

— Нет, — огонь факела стал сильно извиваться. — То, что я смогу оставить свой меч навсегда. Что у меня будет более смертельное оружие. — Он выпрямился, как будто сожалел о своих словах. — Они не мои рабы. Они добровольцы. Я отпущу их. И часть их уйдет с тобой, и остальных я отпущу тоже. и моя борьба будет завершена.

Ее тшува правильно сделал, что спрятался. Если Корвас его хотел, то она не могла к нему обратиться.

Она попыталась встать на ноги. Она сжимала челюсть, чтобы заглушить новой болью старую, она вынудила себя стоять.