Бронислава Вонсович - Я ненавижу магические академии

— Да все с ней хорошо, как мне кажется, — невольно сказала я.

— Значит, вы все же знаете, где она, — торжествующе сказал Чиллаг-старший и выставил в мою сторону палец, как будто собирался проткнуть в случае моего отказа отвечать. — Итак?

— Я лишь предположить могу, — виновато сказала я. — Исходя из того, что мне известно.

— Так предполагайте, фьорда Берлисенсис.

Упоминание моей фамилии мне ужасно не понравилось. Фабиан нас с отцом друг другу не представил, как это принято в нашей среде при первой встрече людей, ранее незнакомых. И он ни разу ее не называл при мне, а значит, она звучала раньше в разговорах между ним и его папой. И ведь с этого нахала вполне сталось бы заявить родителям, что я являюсь его девушкой. Отсюда и оценивающие взгляды со стороны Чиллага-старшего.

— То есть когда вы тогда ушли с бала, она пошла вовсе не к себе? — догадался Фабиан.

Я кивнула. Выдавать Элену не хотелось, но, похоже, выбора мне не оставили. Я собралась с духом и сказала:

— Когда мы проходили через холл, то встретили фьорда Ясперса. У нас зашел разговор о спиритических сеансах, и он предложил Элене провести такой сеанс лично для нее. Сказал, что в его особняке есть все, что для этого нужно — свечи и спиритический столик. И они отбыли порталом.

— И ты мне ничего не сказала! — возмутился Фабиан.

— Там был фьорд Кихано, — ответила я. — Мне показалось, что он очень расстроится, если узнает, что Элена ушла с другим фьордом.

— А где сейчас фьорд Ясперс? — тон, которым был задан этот вопрос, явно указывал, что упомянутому фьорду не поздоровится, если он вдруг попытается увильнуть от счастья, которое несется к нему, как лавина с горного склона.

— Вчера говорили, что он болеет, поэтому на работе не появился…

— Болеет? — язвительно переспросил Чиллаг-старший.

— Но когда его невеста пыталась к нему пройти, чтобы за больным поухаживать, ее не пустили, а пустили лишь курьера из ресторана, — уж ректора я защищать не собиралась точно.

— И почему ты мне не сказала? — опять выразил свое возмущение Фабиан. — Ведь сразу понятно было, что с этим спиритическим сеансом дело нечисто!

— Мне не было, — я чувствовала себя виноватой и ничего не могла с этим сделать. — Я, напротив, даже обиделась на нее за то, что она и не вспомнила обо мне, когда на спиритический сеанс отправилась. Я бы тоже хотела посмотреть.

Чиллаг-старший посмотрел на меня так, как будто сомневался в моем душевном здоровье.

— Думаю, одной девушки вашему ректору было вполне достаточно, — сухо сказал он. — Его адрес?

— Я не знаю, фьорд Чиллаг.

— Узнать проблем не составит, — отец Элены явно расслабился, что меня несколько удивило. — Как удачно все получилось.

— Удачно? — переспросил удивленный Фабиан.

— Конечно, — уверенно отвечал его отец. — Все деньги, что ушли на ваше обучение, вернутся в семью. А их ушло немало, особенно на тебя, балбес. Молодец, дочка. Оказалась много умнее, чем я думал.

Фабиан недовольно дернулся, оскорбление собственной персоны в моем присутствии ему явно не понравилось. Но меня больше поразило одобрение его отца того, что сделала Элена. Для нашей семьи такое поведение девушки было бы настоящим позором, а он даже улыбается и планы строит.

— А если Ясперс жениться не захочет?

— Не захочет? — Чиллаг-старший с насмешкой посмотрел на своего отпрыска. — А куда он денется? Обесчестил девушку — женись. Нет, нашу Элену так просто, как старый тапочек с ноги, не сбросишь. За ней семья стоит.

Смотрел он теперь на меня более благодушно, чем в начале встречи, даже улыбался. Но глаза его при этом оставались столь же холодными и изучающими.

— А Берлисенсис — неплохой выбор, Фаб, — внезапно сказал он. — Но только при условии, что ее семью оправдают. В противном случае согласия не дам.

— В противном случае? — единственное, что я смогла выдавить из себя от возмущения.

— Любовница такого хорошего происхождения тоже может существенно повысить статус мужчины, — заявил Чиллаг-старший.

— Что вы себе позволяете, фьорд Чиллаг?

— А куда ты денешься? — довольно грубо сказал он мне. — В вашей семье, как я узнавал, женщины и не работают, и не учатся. Так что до первой сессии ты доползешь, а потом что?

Я смерила его презрительным взглядом от золотой цепи на шее до блестящих лакированных туфель, совсем неуместных в это время и в этом месте.

— Фьорд Чиллаг, меня ваш сын и раньше не особо привлекал. Но теперь, после ваших слов, будь он даже последним неженатым мужчиной в Фринштаде, он не мог бы рассчитывать на мою благосклонность. И пусть он даже близко ко мне не подходит.

— А то что? — спросил он меня с явной насмешкой, но не злой, а такой… изучающей.

— А то он будет иметь дело с моим братом, которого в пятницу выпускают под залог.

На этом я посчитала разговор оконченным, резко развернулась и пошла подальше от этой семейки. Внутри меня все кипело от возмущения. Вдогонку мне донеслось:

— Да, порода видна.

Фабиан догнал меня почти сразу:

— Лисандра, успокойся, у отца просто дурацкая манера шутить. Он любит сказать что-нибудь этакое и смотреть, что отвечает ему на такое собеседник.

— Фьорд Чиллаг, я ничего не имею против манеры развлечения вашего отца, лишь бы все это меня не касалось, — перевела взгляд на его руку, которая удерживала меня за край мантии и продолжила: — И вы меня не касались. Ни в каком смысле этого слова.

Фиффи клацнул листьями, и Фабиан торопливо отцепился. Ведь у него не было такого замечательного артефакта, как у папочки, а мой питомец явно намекал, что совсем не прочь был бы перекусить. Чиллаг-старший приближался неторопливой походкой, на лице его было довольство сытого кота, играющего с пойманной мышкой. Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы ко мне не подошел Хайдеггер.

— Лисандра, у вас какие-то проблемы? — спросил он, крайне неприязненно глядя на обоих Чиллагов. — Что нужно этим фьордам от моей невесты?

Брови отца Элены поднялись вверх, показывая крайнее удивление. Ведь о том, что у меня здесь появился новый жених, Фабиан не знал и, соответственно, не мог рассказать отцу.

— Мы пытались выяснить у фьорды Берлисенсис, где сейчас находится моя дочь, ее подруга, — пояснил Чиллаг-старший. — И да, фьорда Берлисенсис, это была шутка. Признаю, неудачная. Но очень уж мне хотелось увидеть вашу реакцию на нее, я привык своим желаниям потакать. Я надеюсь, вы меня за нее простите?

Я холодно кивнула, показывая, что приняла его извинения, но не поверила ему ни на кончик моего ногтя, взяла Мартина под руку и отвела его подальше. Нам же предстоит серьезный разговор, совсем не предназначенный для посторонних ушей. Особенно чиллаговских.