Вера Чиркова - Принцесса для младшего принца

— Я вбил, — шагнул вперед один из слуг полукровок и упал на колени как его хозяин. — Но не сам придумал, клянусь! Она велела… хозяйка.

— И кто это присвоил себе это звание? — Не выдержала молчания Лира, — не та ли оборотица, что получила уже от старейшины оплеуху?

Рык разъяренного зверя был ей ответом, мелькнула в воздухе тень и черная волчица яростно заметалась перед гостями, безуспешно хватая зубами воздух и рыча от разочарования.

— А вот этого ты не знала, отправляя слугу забивать гвозди, — презрительно сообщила ей Лира, и щелкнула пальцами, отчего зверь рухнул как подкошенный, — эльфы мудры, и давая вам этот дар, предусмотрительно включили в него несколько запретов. Ни один из чистокровных не может напасть на дриаду или эльфа. Как и на своего сородича, и на его семью. Так что никто из нас тебе не по зубам. И я думаю, что все зло и вся спесь в доме от тебя. Не хочу разбираться, любовь или ревность, жадность или ненависть толкнули тебя к преступлению. Но выношу приговор, три года, пока мы тебя не помилуем, обернуться назад ты не сможешь. И причинить вред разумному существу тоже. Так же не можешь уйти в поле или лес. Гоняй во дворе волков и крыс. Пошла прочь. Теперь девчонка. Отлично понимаю, что ее так настроила матушка, но без наказания оставить не могу. Пусть годик походит со свиным пятачком, и если чистосердечно раскается, снимем наказание. Ну а теперь братья.

— Хватит, лера Тэнлирель, — тихо произнес Зарон, отводя взгляд от отвернувшейся в угол и зарыдавшей сестры, — им хватит и того наказания, что ты наложила на женщин.

— Как скажешь, — легко согласилась Лира и встала, — но идем отсюда, а то мне тут противно.

— Идем, — согласилась Апраксия, и ухватилась за локоть мужа.

Сейчас действительно не стоит тут оставаться, но присматривать за этим домом она отныне будет.

— Подождите, — остановила их Илли у самого зеркала, и уставилась зелеными глазами на насмерть расстроенного приговором старика, — как тебя зовут?

— Джозор, — убито произнес он, вскакивая.

— Запомни мои слова, Джозор. Герцогу доложишь о произошедшем сам, и как можно скорее. Про Зарона тоже не забудь рассказать. И если хочешь, чтоб мы смилостивились и скинули срок наказания, ищи дриад. Старых, больных, погасших, запуганных и прячущихся в лесах. Любых. За каждую будем срезать десятину срока. Сообщить просто, прижми ладонь к этому зеркалу и позови. Но попусту не тревожь, это только добавит наказания. Все.

Через несколько мгновений только легкий аромат цветов, да рыдания дочки напоминали старшине о произошедшем. А потом во дворе надрывно завыла волчица и он снова рухнул на скамью и зажал уши руками. Ему и самому хотелось завыть рядом с нею, над своей непростительной слепотой.

Выйдя из родника возле шатра, где они оставили мужчин, Лира на несколько мгновений замерла в нерешительности. Уходя в герцогство, девушка пылала искренним возмущением к баронету. Ее сердило его непреклонное упорство, с каким он говорил свое "нет", обижало нежелание понять, что другого выхода нет. Нельзя найти в лесу все желуди, если тебе не подскажет тайные местечки тот, кто их спрятал. Но больше всего оскорбило внезапное отстранение, холодность, словно жених пытался наказать ее за непокорность. И уходя в родник, она собиралась вести себя с ним аналогично, но что‑то произошло за этот час. Что‑то незаметно сдвинулось в ее понимании происходящего, как сдвигается плотная темная штора, приоткрывая бушующий за окном летний полдень.

Еще неуверенно девушка скосила глаза на Ингирда, интуитивно безошибочно находя его среди людей и эльфов, и встретилась с его полным боли и горечи взглядом. И уже в первый миг осознав, что все было неправильно, не так, как должно было происходить, направилась к нему, решительно отбросив и сомнения и неуверенность и смущение. Ну и пусть судят по себе эльфийки и люди, она ни то и не другое. Она дриада, и будет жить так, как ей хочется. Как и положено по роду.

Кандирд, встретивший любимую горячими объятьями, только на миг исподтишка проводил взглядом смело идущую к другу дриаду и успокоенно выдохнув, утонул в волне любви и нежности.

— Трудно было?

— Потом все расскажу, — кивнула она и в свою очередь проследила за тем, как Лира спокойно уселась рядом с баронетом и положила голову ему на плечо.

— Лирочка, — заглянув в ее безмятежное лицо, выдохнул Ингирд и не выдержал, нежно обнял любимую за талию, — прости… но я так не хочу, чтоб ты рисковала.

— Ты думаешь, я хочу? — она подняла на него полные любви глаза и непроизвольно облизнула вмиг пересохшие губы, — я хочу смотреть на тебя… и хочу, чтоб ты меня поцеловал.

Отказаться от того, чего страстно хотелось и ему самому, устоять или вспомнить про этикет и какие‑то придуманные невесть кем правила было бы в этот момент так же преступно, как отобрать у ребенка конфетку.

— Лира! — Возмущенный вопль Илли и Апраксии слился с жизнерадостным хохотом Зарона и Бенгальда.

— А? — Неохотно отрываясь от губ любимого, рассеянно спросила дриада и непонимающе оглянулась, — вот же напасть! Ну, никакой личной жизни с вами!

Ингирд тихо таял от счастья и гладил невесту по волосам, стараясь не задевать венчиков пышно расцветших скамеек и стола.

— Нам нужно идти туда вдвоем, — почти серьезно предложил он дриаде, — убивать его не будем, только пару раз поцелуемся. Он и сам в цветах задохнется.

— Шутник, — Лира сделала вид что возмущается, прильнула к нему и несчастно шепнула, — ты пойми, из дриад я сейчас сильнее всех. А от магии меня закроют.

— Но если, вернувшись, ты найдешь тут седого мужчину, — сдаваясь, тоскливо пошутил баронет, — не спеши от него отворачиваться. Возможно, ты в нем кого‑то узнаешь.

— Я узнаю тебя в любом случае, — счастливо сияя глазами, пообещала она, — у меня теперь как магнит внутри. Глаза сами смотрят в ту сторону, где ты, как цветочки на солнце.

— Цветочек мой, — он снова потянулся к ее губам, но дриада выставила ладонь.

— Нет… пока хватит. А то они меня убьют.

— Ну вы вылезете наконец из своего букета? — ехидно осведомилась магиня, — мы уже все амулеты приготовили.

— Он и сам отсюда вылезет, — дриада положила руку на стол, выдавая своей живице приказ, и вскоре, скрутившись в ажурные колонны, стебли вынесли цветы и бутоны вверх, за пределы шатра, сквозь проделанные в куполе прорехи.

— Что я, по–вашему, верблюд?! — возмущалась девушка еще через час, — уже пятый килограмм камней в меня запихиваете! Я себя уже силиконовой блондинкой чувствую, и, между прочим они щекотные!